– Я не позволю тебе вернуться к той дикости, в которой ты выросла! Благодарю покорно!

– Но ведь твой родной дядя направляется сейчас почти туда же. И Джером. Они будут совсем рядом. И если я что-то позволю себе, они тут же образумят меня. Кроме того, мой отец…

– Твой отец – честный и порядочный человек.

– Так в чем же проблема?

– Мне следовало бы взять тебя с собой. Иначе я могу забыть, что у меня есть жена. Элайна вспыхнула.

– Помни о том, как мы плавали в водоеме.

– Этого мало. Нужно нечто более весомое. Элайна начала плавать кругами вокруг Йена. Но он быстро поймал ее и обнял за талию. Она беспомощно посмотрела на него.

– Не понимаю, что тебе еще от меня надо? Разве мало тех ночей, что мы провели вместе? Ведь я ни разу не оказала тебе сопротивления!

Йен рассмеялся:

– Ну, это не совсем так. В первый раз ты очень сопротивлялась. Но… Но затем все пошло прекрасно…

– Так чего же еще ты хочешь?

– Хочу продолжения.

– Продолжения?

– Мм-м. Я должен уехать со спокойной душой. С уверенностью, что моя жена не захочет никакого другого мужчины. Тем более того, кто набивался ей в любовники! Ибо она получила от меня все.

– Йен, это жестоко!

– Вовсе нет, дорогая! Или ты против?

– Нет, я не против!

– Тогда в чем же дело?

Ее рука спустилась по животу Йена и коснулась его плоти. Из груди Маккензи вырвался стон. Глубокий, страстный…

Йен забыл про воду, поваленное дерево, под которым осталась их одежда. И почти не заметил, как они оба, тесно прижавшись друг к другу, опустились на дно водоема. Их губы разомкнулись после долгого поцелуя, и оба чуть не захлебнулись. Когда же их головы показались над поверхностью воды, Йен поднял Элайну на руки и, бережно вынеся на берег, опустил на траву. Губы их вновь слились в поцелуе, таком долгом, что у Йена закружилась голова. Он покрывал поцелуями лицо жены, шею, обнаженную грудь, живот, бедра. И постепенно спускался все ниже и ниже. Услышав страстный стон и прерывистое дыхание Элайны, Йен обхватил ногами ее бедра и вновь посмотрел в глаза жены – золотистые, манящие. Она погрузила пальцы в пышные волосы Йена и прильнула к нему губами. Ногти Элайны впились в его плечи.

Неукротимое желание сжигало их. И когда оба, усталые, но умиротворенные, со стоном отдали друг другу себя, им казалось, что большего счастья в жизни просто и быть не может…

…Проснувшись, Элайна увидела, что лежит почему-то сверху, а муж неподвижно застыл под ней, боясь разбудить. Только сейчас оба почувствовали, что ночь выдалась холодная. Чтобы согреться, они крепко прижались друг к другу. Но долго лежать в такой позе было невозможно, а потому через несколько минут они снова занялись любовью… Потом еще… И еще…

Наконец Йен с трудом поднялся, подошел к поваленному дереву и взял одежду.

– Ты совсем замерзла, – сказал он жене. – Пора домой!

Она кивнула.

Они вернулись, никем не замеченные. В комнате Йен расстелил одеяла перед камином и налил себе и жене бренди. Теперь он уже не спешил. Огонь в камине весело потрескивал. На одеялах было уютно, тепло и очень приятно. Бренди огнем растекалось по жилам.

Через час они лежали на кровати, глядя друг другу в глаза.

– Я больше не позволю тебе спать на себе, – усмехнулся Йен.

– Это имеет какое-то особое значение?

– Нет…

Йен встал, расстелил на полу одеяло, уложил на него Элайну, наклонился и поцеловал ее. Страстно и жадно. Потом нежно погладил волосы, грудь, бедра жены… Она чувствовала себя совершенно счастливой. Пляшущий на сухих поленьях огонь камина согревал ее. Но Элайна жаждала новых поцелуев, прикосновений, любви.

Этой ночью Иен многому научил ее…

…Луна ушла с небосвода. Всходило солнце. Элайна проснулась от холода, подняла голову и поняла, что лежит в постели одна. Йена рядом не было. Огонь в камине погас.

Она вскочила, оделась, подбежала к зеркалу и пригладила волосы.

Быстро спустившись по лестнице, Элайна, оказавшись в холле, удивилась необычной тишине в доме. Только из столовой доносился чей-то невнятный голос. Догадавшись, что это отец читает утреннюю газету, Элайна бросилась туда.

Тедди, расположившись один за столом, ел блины и действительно перелистывал газету.

– Доброе утро, дочка!

– Доброе утро, папа. Ты один?

– Видишь ли, все в доме готовятся к отъезду. Так что мы остались одни.

– А Йен?

– Он уже уехал.

– Ничуть не сомневалась! Ведь он должен явиться в свой полк.

– Знаю. Но…

– Однако я не думала, что он уедет так рано, даже не разбудив меня!

– Наверное, не хотел беспокоить тебя. К тому же он знал, что мы тоже очень рано уедем, и решил дать тебе выспаться перед дальней дорогой.

– Мм-м.

Элайна только тут поняла, что отец знал о намерении Йена отпустить ее с ним. Йен не желал насильно удерживать жену в Симарроне. Видимо, они уже давно об этом договорились.

– Ты готова? – спросил Тедди.

– Да, – кивнула она. – Дай мне полчаса, чтобы переодеться и собраться.

Элайна встала из-за стола и уныло поднялась по лестнице в его комнату.

Совсем недавно она очень хотела поскорее уехать отсюда домой. Но очутившись в этих стенах, вдруг ставших такими холодными…

Подушка Йена была еще примята. Простыни сохранили его запах. В платяном шкафу висели сюртуки, пижамы, бриджи, предметы военной формы… Но его самого не было!.. Он уехал!..

И даже не разбудил ее на прощание! Как будто отведенное им время для брачной жизни закончилось, и теперь Йен Маккензи обрел свободу.

Но ведь он поехал к женщине, на которой собирался жениться! И до встречи с Элайной считал, что этот брак принесет ему счастье! Что же теперь будет?

Элайна горестно вздохнула, сразу вспомнив слова Питера О'Нила о том, что ни один порядочный человек никогда не женится на ней. Но ведь Иен Маккензи все же женился! И благодаря этому она чувствовала себя отмщенной. Однако Элайна все еще не понимала, что этот брак значит для самого Йена…

Она закрыла глаза и снова глубоко вздохнула.

Пора собираться. И поскорее… Ведь она едет домой…

Большой деревянный нелепо построенный дом стоял в самом центре острова Беламар. Впрочем, это был не вполне остров, ибо в часы отлива оголялась широкая песчаная коса, ведущая прямо к устью реки Майами.

Элайна, сидя на парадном крыльце, наблюдала за отцом, сажающим новое дерево. Он так увлекся этой работой, что Элайна трижды окликнула его, прежде чем Тедди поднял голову и посмотрел на нее.

– Папа! Папа! Ну сделай же наконец перерыв! Тебе надо отдохнуть и поесть. Тедди махнул ей рукой.

– Иду, иду, доченька!

Но тут же снова взялся за работу. Элайна досадливо вздохнула. Она уже знала: чтобы затащить отца на завтрак или ленч, нужно взять его за руку и повести в дом. Калитка открылась. Дженифер, войдя в сад, мигом оценила обстановку и рассмеялась:

– Ох уж эти мне мужчины! Они просто несносны в своем упрямстве. И Тедди ничем не лучше других!

Она подошла к крыльцу и села рядом с Элайной. День выдался жаркий, но от легкого прохладного ветерка залив покрылся рябью. Долетев до берега, ветерок играл волосами молодых женщин и ласкал их лица.

В такую погоду завтракали только на улице. Маленький Энтони уже сидел в детском плетеном кресле за столом. Легкую мебель сделал сам Тедди, казалось, умевший все на свете.

Дженифер сняла с сына шапочку с широким синим козырьком, повесила на ветку развесистого дерева, затем пригладила растрепанные волосы Энтони.

– Отец – чудесный, добрейший человек, – вздохнула Элайна, – но если уж заупрямится, пиши пропало.

– Сосредоточившись на чем-то одном, он не замечает никого и ничего. Может, пойти и привести его?

– Не надо. Лучше оставайся с Энтони, а я схожу за отцом.

Прошло уже больше четырех месяцев с того дня, как они уехали из Симаррона. Все это время Элайна почти не разлучалась с Дженифер и дорожила ее обществом больше, чем чьим бы то ни было другим, включая отца.