Йен уже проклинал себя за то, что обещал Тедди отпустить Элайну, хотя это решение при сложившихся обстоятельствах было самым разумным. Он не знал, долго ли пробудет в Вашингтоне. Возможно, его тут же отошлют назад. Но могут и направить на самый юг…

Когда начало смеркаться, Джаррет напомнил Йену, что утром ему надо уезжать, а потому лучше всего провести вечер с молодой женой. Йен согласился и пошел искать Элайну.

Он нашел жену в гостиной. Она и Дженифер играли с Энтони, и все трое весело смеялись. Задержавшись в дверях, Йен громко кашлянул, возвещая о своем появлении. Элайна, сидевшая на корточках, вскочила и подбежала к мужу. Тот взял ее за локоть.

– Не хочешь ли прокатиться верхом?

– С удовольствием. Только переоденусь.

– Хорошо. Я подожду тебя в холле.

…По пути Йен подробно рассказывал жене о хозяйственных делах. Она узнала, где пасут коров и коз, где выращивают хлопок, а где – сахарный тростник. Она с интересом слушала, чувствуя себя вполне счастливой.

Иен умолк и посмотрел на ее лицо, разрумянившееся от удовольствия и свежего воздуха.

– Не сердишься на меня? – спросил он.

– За что?

– За то, что вытащил тебя на природу.

– Ничуть. Видишь ли, я выросла вдали от цивилизации. Это наложило отпечаток на всю мою жизнь. Например, я привыкла ежедневно скакать верхом. Обычно по вечерам, чтобы полюбоваться закатом. Кроме того, люблю на закате побегать босиком по мелководью, перепрыгивая через волны прилива, или по прибрежному песку…

– Ты скучаешь по дому?

– По дому скучают все. Верно?

– Ты права. Когда мне приходится надолго уезжать, я порой умираю от тоски.

– Но разве не таков удел всех военных? Ведь армейское начальство распоряжается вами по своему усмотрению. Я же знаю, что тебе в прошлом году приходилось колесить по всей стране, выполняя разные поручения.

– Да. Хотя в последнее время мне везло: я выполнял поручения в районах, расположенных неподалеку от Симаррона.

Снова посмотрев на Элайну, Йен невольно залюбовался ее грациозной посадкой в седле, независимым видом и гордо поднятой головой.

Между тем почти стемнело. Лишь на горизонте виднелись последние лучи заходящего солнца. Йен остановил коня.

– Пора возвращаться?

Элайна кивнула. Они повернули лошадей и через полчаса были уже у ворот конюшни.

– Сейчас расседлаю их и задам им корму, – сказал Йен. – Потом на минутку забегу домой и вернусь. А ты пока подожди здесь.

В гостиной Джулиан и Джером играли в шахматы. Йен подошел к ним.

– Очень прошу вас обоих: воздержитесь на ближайшие два часа от прогулок к водоему. И Боже вас упаси прятаться где-нибудь за деревьями и подглядывать! Поняли?

– Поняли, – ответил Джулиан.

– Обещаете?

– Да.

Многозначительно взглянув на Йена, они вновь склонились над шахматной доской…

…Элайна послушно дожидалась мужа у дверей конюшни. Он подошел к ней и обнял за талию.

– Пойдем.

– Куда?

– Увидишь.

Когда они подошли к водоему, Йен сел на памятный ствол упавшего дерева, стянул с себя сапоги, а затем носки.

– Что ты задумал? – спросила Элайна.

– Хочу поплавать. Здесь, правда, нет волн прибоя, через которые можно перепрыгивать, но зато вода пресная и не щиплет глаза.

– Шутишь? И это после всего того, что здесь произошло?

– Водоем, дорогая, здесь ни при чем. Виноваты во всем люди. Как и в этом случае. Но уж раз такое произошло, глупо пренебрегать этим прекрасным естественным бассейном.

– А если кто-нибудь придет?

– Никто не придет.

– Откуда ты знаешь?

– Я принял меры предосторожности.

– Боже, какая предусмотрительность! Значит, ты предупредил всех о том…

– Что хочу поплавать в водоеме.

Йен вскочил и заключил Элайну в объятия.

– Йен… – Она уперлась руками ему в грудь.

– Ты, кажется, говорила, что любишь воду и тоскуешь по ней? Вот тебе отличный случай утолить эту тоску. Можешь в одежде, а можешь и нагишом…

– Йен…

– Ты не забыла, что сегодня моя последняя ночь в этом доме? А потому отказа я не приму!

Элайну вдруг охватила нервная дрожь. В глазах ее появилось странное выражение.

– К чертям одежду! – прошептала она. Йен удивленно выгнул бровь, усадил жену на бревно и начал расстегивать пуговицы у нее на груди…

…Плавала Элайна виртуозно. Она погружалась на дно и долго не появлялась на поверхности, ожидая, что Йен нырнет следом. Потом стремительно, как рыба, проплывала под водой весь водоем сначала в длину, а затем – в ширину. И каждый раз ловко увертывалась от рук Йена, пытавшегося ее поймать.

В конце концов это ему удалось. Он обхватил жену за талию и крепко прижался к ней всем телом. Йен почувствовал, как затвердели ее коралловые соски. Несмотря на холодную воду, его бедра ощущали обжигающие прикосновения ее живота. Золотистые глаза, казалось, пронизывали его насквозь. В этот момент он снова пожалел, что дал обещание Тедди…

…Их губы наконец расстались. Но ладони Йена все еще скользили по спине Элайны, спускаясь все ниже и ниже. Она чувствовала, как крепнет и наливается силой его плоть.

– А я-то поверила, что мы просто поплаваем, – усмехнулась Элайна, игриво подмигнув Йену.

– Разве мы не плавали?

Она рассмеялась, но тут же ее лицо стало серьезным.

– Итак, сегодня твоя последняя ночь в родительском доме?

– Да.

– Йен, нам необходимо поговорить.

– О чем?

Элайна погрузилась с головой в воду, но тут же вынырнула и откинула со лба мокрую прядь волос.

– Йен, если в обозримом будущем ты намерен колесить по стране, то разреши мне поехать с отцом домой. Для него это совершенно необходимо, ибо я – все, что у него осталось.

Йен с облегчением подумал, что в темноте Элайна не видит выражения его глаз. Он помнил, что Тедди обещал не говорить дочери о том, что получил от него согласие на отъезд Элайны. Значит, Тедди выполнил свое обещание!

– Так ты хочешь поехать с отцом, потому что не желаешь оставаться одна в этом ужасном и ненавистном тебе Симарроне!

Элайна покраснела и потупила глаза.

– У меня нет никакой ненависти к Симаррону.

– Разве?

– Тогда я сказала так со злости. На самом же деле у меня нет ненависти к твоему дому, а уж тем более к твоим родителям, милым, гостеприимным людям.

– Ты хочешь поскорее уехать?

– Отец чувствует себя одиноким и покинутым без меня. Я ему нужна.

– А что, если ты нужна и мне? Может, даже больше, чем отцу.

– Я тебе не нужна, Йен. Ведь ты даже не хочешь меня как женщину.

Глаза Йена вспыхнули.

– А вот с этим я решительно не могу согласиться! Элайна покачала головой:

– Ты хотел другую женщину, а женился на мне. Поскольку же большинство браков заключается так, как ты мне однажды сказал, то ты скорее всего считаешь меня лишь приемлемой заменой.

– Так вот как ты думаешь! Ну уж нет! Никакой заменой я тебя не считаю. К тому же должен признаться, что не хочу, покинув дом, тревожиться не только за судьбу родного штата, но и за жену!

– Йен, но ты же знаешь, что я… – начала Элайна, но Маккензи не слушал ее.

– Ты была влюблена в О'Нила? – Он схватил ее за плечи. У Элайны потемнело в глазах, когда она поняла, что надо отвечать немедленно, ибо от этого, возможно, зависит вся ее дальнейшая жизнь.

– Нет! – Но тут же сказала:

– Да! – И уныло покачала головой; – Я… Я думала так поначалу. Но Питер повел себя настолько недостойно, что убил во мне чувство к нему. И стал мне окончательно ненавистен после того, как объявил о своей помолвке. Поверь мне, Йен! Я не желала больше видеть его! Никогда! – Элайна схватила мужа за руку и крепко сжала ее. – Йен, умоляю тебя. Отпусти меня с отцом! Клянусь всем на свете, что до самой смерти останусь верна тебе! – И вдруг в глазах ее вспыхнула злоба, и она выпустила руки Йена. – Кроме того, ты сейчас отправляешься к женщине, на которой совсем недавно предполагал жениться. А мне не разрешаешь уехать с родным отцом! Разве это справедливо?