Но было слишком поздно.

Чуть слышным шепотом она еще раз повторила свою просьбу, но тут же услышала звук, похожий на шелест листьев, а затем – человеческие голоса.

Люди! Они идут сюда!

– Ой-ой-ой! – раздался над водой полный ужаса женский визг.

– Ой-ой! – последовал встревоженный мужской возглас, – Ой! – воскликнули они вместе.

Элайна похолодела от ужаса. На берегу стояли люди. Возможно, даже незнакомые. Предстать перед ними в подобном виде! Боже, это же ужасно! Девушке отчаянно захотелось нырнуть и уже никогда не появляться на поверхности воды.

Но молодой Маккензи держался как джентльмен. На несколько секунд он окаменел, как и Элайна. Потом отстранил ее от своей груди и закрыл широкой спиной.

Теперь, глядя через его плечо, девушка поняла, что земной рай Маккензи – вовсе не такое уж уединенное место, как тот уверял. Между деревьями стояла роскошно одетая, элегантная и ослепительно красивая миссис Лавиния Трехорн. Ее темно-шатеновые волосы были собраны в пучок на затылке, лицо обрамляли локоны. Она подошла к самому берегу и остановилась возле лежащего под сосной мундира Иена. За ее спиной вырос Питер О'Нил, красный как рак. Он тяжело дышал, а его губы посинели от бешенства.

– О, Лавиния, вы были правы! – Питер дрожал от злости. – Вы хорошо знаете Йена и сразу догадались, где он и мисс Макманн! И вот они оба перед нами. Как вы и сказали, Маккензи утешает бедного барашка. Причем весьма умело и со знанием дела. А какой счастливый и умиротворенный у них вид!

– Маккензи, – с упреком сказала Лавиния. – Йен! Я думала, что вы… Боже мой! О-о!..

Губы у нее дрогнули, а в глазах заблестели слезы. Она походила на невинного ангелочка, раненного в самое сердце, и смотрела на обоих так, словно желала, чтобы ужасное видение исчезло, рассеялось, как туман. Но оно не исчезало. И тут в лесной тишине под кронами высоких сосен прозвучало слово, сказанное Питером О'Нилом перед тем, как он и Лавиния направились назад в Симаррон, дабы поскорее сообщить всем последнюю сплетню. Он с ненавистью посмотрел на Элайну, на ее пунцовые от стыда щеки и с бешенством выкрикнул:

– Шлюха!

– Я сейчас убью этого вислоухого осла, – мрачно и так тихо пробормотал Йен, что Элайна едва расслышала его.

Она понимала, что ей надо немедленно выбраться на берег, бегом вернуться в Симаррон и постараться раньше других рассказать обо всем отцу. Однако девушка пока еще не знала, что скажет ему.

Правду! Отец ей поверит!

Она поплыла к берегу, изо всех сил работая руками и ногами. Но в этот момент жестокая судорога свела ей левую икру. Элайна схватилась за ногу. Плывший рядом Йен с тревогой посмотрел на нее и спросил:

– Что случилось?

Он протянул девушке руку, но она шарахнулась от него. – Не смейте меня трогать! И вообще не приближайтесь ко мне!

Йен удивленно выгнул левую бровь и пропустил Элайну вперед.

Через несколько секунд судорога вновь свела ей ногу. Боль была такой нестерпимой, что Элайна с головой погрузилась в воду и начала изо всех сил растирать икру. Через несколько мгновений она попыталась вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха, но боль мешала оттолкнуться от дна и даже согнуть колено.

«Всплывай! – стиснув зубы, приказала себе Элайна. – Немедленно!»

На миг ее голова показалась над водой. Но тут же новый приступ боли заставил девушку опуститься на дно. Ей казалось непостижимым, что она, Элайна Макманн, всю жизнь плававшая как рыба и способная провести под водой от двух до трех минут, сейчас могла утонуть. Но темные круги снова появились перед ее глазами. Она уже собиралась позвать на помощь Иена Маккензи, но в воде не могла этого сделать. Из последних сил девушка оттолкнулась здоровой ногой от дна и, когда ее голова на мгновение появилась на поверхности, крикнула:

– Помогите!

После чего все вокруг нее погрузилось в темноту…

Постепенно тьма начала рассеиваться. К Элайне возвращалось сознание. Открыв глаза, она обнаружила, что лежит совершенно нагая на траве, у самой воды, рядом с упавшей сосной. Обнаженный мужчина, склонившись над ней, щекотал ей травинкой ноздри и пытался делать искусственное дыхание.

Элайна закашлялась и долго отплевывала попавшую в легкие воду. Она обвела поляну полным ужаса взглядом, и глаза ее остановились на Йене.

– О Боже!

Она попыталась вскочить на ноги, но тут заметила, что Йен внимательно рассматривает ее. Девушка, смутившись, сжалась в комок.

– Смотрите на меня, – властно сказал Йен. Элайна невольно подчинилась. Его глаза казались темнее и злее, чем несколько минут назад.

– Вы что, хотели покончить с собой из-за того глупого хлыща? Он того не стоит!

– Что?! У меня и мысли не было кончать с собой!

– Но ведь вы влюблены в того фата. Не так ли?

– Не городите ерунды. Лучше позвольте мне одеться.

– Но вы разделись донага и прыгнули в воду, не сомневаясь, что через минуту-другую на берегу появится Питер О'Нил и последует за вами.

– Отпустите меня!

Йен послушно отпустил ее руку. Элайна бросилась к сосне, туда, где лежало ее белье. Увидев сверху мундир Йена, она, не оборачиваясь, кинула его владельцу и стала поспешно одеваться. Йен последовал ее примеру, причем закончил этот процесс гораздо быстрее. Обернувшись, девушка увидела, что он стоит совсем одетый и с легкой усмешкой смотрит на нее. Она же запуталась в шнурках своего корсета.

– Разрешите вам помочь? – любезно предложил он, протягивая руку к шнуркам.

– Нет! Вы…

Но он уже начал зашнуровывать корсет. Элайна невольно отметила, что Йен делал это весьма искусно.

Действительно, Йену Маккензи было не впервой возиться с женскими корсетами. Последней его наставницей была Лавиния.

Элайна то и дело вздрагивала, пока Йен помогал ей облачиться в платье, в котором она сидела за утренним чаепитием. Как только с этим было покончено, она оттолкнула его, метнулась к поваленной сосне, села на нее и, натянув на ноги свои изящные ботинки, начала их зашнуровывать. Девушка не смотрела на Йена, но краем глаза видела, что он стоит рядом, скрестив руки на груди и следя за каждым ее движением.

– Что вы теперь собираетесь делать? – спросил Йен.

– Вернуться домой и все рассказать отцу. Советую и вам поступить так же. Я понимаю, что мужчины во всем мире считают вполне нормальным вести себя как животные. Так что в случившемся здесь нет ничего из ряда вон выходящего. Но все же это произошло в имении вашего отца, а потому может вызвать его неудовольствие, узнай он об этом от кого-нибудь постороннего.

– Не беспокойтесь. Мой отец узнает обо всем от меня. Конечно, это его огорчит, но не слишком сильно. Впрочем, сейчас это меня мало волнует. Есть проблемы посерьезнее.

– Вы хотите сказать, что все это лишь мальчишеские игры? И ваш отец не очень рассердится, узнав о проделках своего сына? Что ж, может, вы и правы. Но что касается моего отца, то он вполне рациональный человек. К тому же слишком любит меня, чтобы…

– Он действительно очень вас любит. И, возможно, мисс Макманн, в этом и заключается наша главная проблема.

– У нас с вами, мистер Маккензи, нет никаких проблем. Не сомневаюсь, что очаровательная миссис Трехорн весьма скоро простит вам подобное прегрешение. И вы снова будете иметь удовольствие спать с этой молодой вдовушкой. Ну а про меня уже давно ходит молва, будто я ведьма, поэтому мои плотские прегрешения мало кого удивят. Во всяком случае, большого вреда моей репутации это уже не нанесет.

– Так вот оно что, – пробормотал Йен.

– Что же именно? – раздраженно спросила Элайна.

– Питер О'Нил обещал жениться на вас. Но его родители считают Элайну Макманн неподходящей партией для своего сына.

Элайна не желала больше терпеть унижений. Она с презрением посмотрела на Йена и процедила сквозь зубы:

– Если когда-нибудь кто-либо назовет вас в моем присутствии джентльменом, то… То меня просто вырвет от отвращения! А теперь, если вам угодно…