Когда рассвело, я задумалась. Как быть дальше? Без коня далеко не уйдешь. Но вернуться на постоялый двор я боялась. Я вспомнила, как хозяин унес свечу, а дверь оказалась заперта снаружи. Значит, и он догадался, что я девушка.

Подумав, я решила выйти на дорогу, встретить людей, которые внушали бы мне доверие, пойти с ними на постоялый двор и выручить коня. Так я сделала. Увидела карету, помахала рукой и остановила ее. Мне сразу повезло: в карете оказались две сеньоры, немолодые, и на вид вполне приличные, они были одеты в черное, должно быть, вдовы. Я решилась отчасти довериться им. Одна из них высунулась в окно кареты:

– Что случилось, мальчик? – осведомилась она у меня добродушным тоном.

– Мой конь остался на постоялом дворе, – сказала я. – Я вышел на рассвете прогуляться, а кто-то из слуг хозяина запер ворота. Мне неловко будить там всех из-за своих нужд. Может быть, вы окажете мне услугу и постучите вместе со мной?

– Что ж, почему бы и нет, – согласились дамы. Лакей, до того стоявший на запятках кареты, помог им выйти.

Вчетвером, они, я и лакей, мы подошли к воротам. Дамы украдкой поглядывали на меня.

– А почему бы нам не остановиться здесь, Мерседес? – спросила одна из них спутницу.

– Да, да, конечно, я устала. Это ты хорошо придумала.

Я посмотрела на своих доброхоток. Обе были довольно высокого роста, несколько неуклюжие, они кутались в черные накидки из плотного кружева.

Я подумала, что ведь на этом постоялом дворе небезопасно, и, наверное, мой долг – предупредить их. Конечно, с нами лакей и кучер, но кто знает, сколько человек скрываются там, внутри.

– Подождите! – я остановила лакея, который уже вскинул руку, чтобы постучать в ворота. – Подождите!

Все разом обернулись ко мне.

– Что случилось? – спросила одна из дам тонким, чуть жеманным голосом.

– Отойдемте ненадолго в сторону, – предложила я. Они послушались.

– Я прошу у вас прощения, – начала я. – Я должен предупредить вас. Здесь нехорошее место. Ночью меня пытались ограбить. А теперь… я хотел бы получить своего коня. Ночью я выпрыгнул в окно… – выражение лиц и жесты обеих дам изобразили крайний ужас. – Но если мы все вместе остановимся у ворот и попросим хозяина привести коня, он, конечно, не посмеет отказать нам.

Мне показалось, что дамы колеблются. Может быть, они не верят мне? Я подумала, что если признаюсь, что я на самом деле девушка, а не юноша, эти почтенные сеньоры станут больше доверять мне.

– Я хочу кое-что добавить, – я покраснела, признание давалось мне нелегко, к тому же надо было прямо сию же минуту кое-что придумать, ведь всю правду я сказать не могла, это было опасно, ведь наша семья просто бежала из Мадрида, мы скрывались… – Видите ли, – снова повторила я, чтобы чуть-чуть потянуть время, – я должна вам признаться… Я не юноша… Я девушка… – жесты ужаса сменились у них жестами изумления, но я заметила на их лицах и выражение интереса. – Меня зовут Лусия, – продолжала я, ободренная. – Я дочь бедного дворянина, мы живем в пригороде Толедо. Нас двое у родителей – я и брат Педро. Когда мы были еще маленькими детьми, мы часто играли вместе с сыном нашего соседа, дона Трес Соларес. Мальчика звали Рамон.

Постепенно я стала для него чем-то большим, нежели просто подруга детских игр. Он влюбился в меня. Мои родители всячески поощряли меня сказать ему «да». Ведь они были бедны. А Рамон был единственным наследником своего богатого отца. Кроме того, отец Рамона пообещал сразу после свадьбы помочь моему брату Педро, снабдить его средствами для обучения в университете в Саламанке. Педро очень хотел учиться. Я не была влюблена в Рамона, но я была очень привязана к брату, и мысль о том, что благодаря мне он исполнит свое заветное желание, тешила мое тщеславное сердце.

Я сказала Рамону «да». Началась подготовка к пышной свадьбе. Рамон и его отец отправились в Толедо – покупать подарки для меня и моих близких.

Не могу сказать, чтобы я очень скучала без моего жениха. Но я и не тосковала. К предстоящему браку я относилась спокойно, даже, пожалуй, радовалась. Ведь после свадьбы я буду богата, поселюсь в богатом доме, больше не придется экономить. Я буду заказывать какие захочу кушания, буду покупать дорогие платья, у меня будет несколько карет. Вдвоем со своим супругом я буду много развлекаться, мы поедем в столицу, будем ходить в театры, я буду, как столичные дамы, выезжать в открытой карете на прогулку в парк… Вот каким мечтам я предавалась. Помню, мы с Педро вышли прогуляться вдоль реки. Я оживленно делилась с ним своими мечтами и планами, а он поверял мне свои.

– Я стану ученым, Лусия, – говорил он мне горячо. – Ты еще будешь гордиться мной!

– Да, да! – подхватывала я. – Ты приедешь в Мадрид и будешь сопровождать меня во время прогулок в столичном парке. Ты будешь ехать верхом рядом с моей каретой. Все дамы будут смотреть на тебя, а все кавалеры – заглядываться на меня.

Мы сошли под откос и присели на мягкий песок.

– Как будто мы еще маленькие и играем в прятки, – засмеялась я. – Сверху нас никто не видит.

– Как пустынно на реке, – задумчиво заметил Педро. – Ни живой души.

Он прилег на мягкий песок и положил голову мне на колени. Я тихонько гладила его по волосам.

И до сих пор не понимаю, что тогда приключилось со мной, с нами обоими.

Я наклонилась, надула губы и дунула на его щеку. Он в шутку обхватила меня за шею и поцеловал. Мне это было забавно. Я подумала, что ведь скоро я стану замужней дамой и муж будет обнимать и целовать меня, и я не должна буду никогда отказывать ему. Мне показалось, что мы с братом, как в детстве, играем в «мужа и жену».

Он снова поцеловал меня в щеку, обнял и уложил рядом с собой.

– Мы играем в «мужа и жену», – смеясь, как от щекотки, прошептала я ему на ухо.

– Да, да, – шептал он в ответ и губы его становились все жарче…

Объятия его становились все крепче… Страшный стыд охватывает меня при одной только мысли о том, что случилось в тот день на песчаной отмели. Мы сами не понимали, как это вышло, но мой бедный брат стал моим любовником.

Бедный мой брат, бедная я!

Тотчас же нас охватил ужас. Молча поднялись мы и, отвернувшись друг от друга, оправили одежду.

– Никто не должен знать об этом, – тихо проговорила я.

– Да, – эхом откликнулся Педро. – Никто и никогда. Это затмение, Лусия, это никогда не должно повториться! Сегодня же я уеду.

– Нет, – остановила я его. – Будет странно, если ты вдруг уедешь. Сделаешь это после моей свадьбы.

Домой мы вернулись порознь.

Я хотела, чтобы поскорее возвратился мой жених. Но он и его отец по каким-то своим делам задержались в городе.

Между тем мы, я и Педро, были томимы одним и тем же дьявольским недугом. Мы… Мы жаждали снова слиться друг с другом.

Сначала мы сдерживались изо всех сил. О, если бы мой жених тогда вернулся; возможно, это спасло бы нас… Но он все не возвращался.

Нет ничего страшнее, чем когда человек борется с самим собой. Мы оба, я и Педро, истощили свои силы в этой бесплодной борьбе, и, увы, истощили весьма скоро.

Уже на другой день мы, не глядя друг на друга, отправились на нашу песчаную отмель, под откос. И с тех пор бывали там ежедневно, целую неделю.

Поглощенные преступной страстью, мы уже не думали о том, что нас могут увидеть, не принимали никаких мер предосторожности. Но, кажется, нас никто не видел. Во всяком случае, нам так казалось, мы хотели верить в это.

Наконец вернулись Рамон и его отец. Они осыпали нашу семью подарками. Вообразите себе, что я должна была чувствовать, когда жених почтительно целовал мне кончики пальцев. Он полагал меня чистой невинной девицей, а я… была распутницей. Но надо было терпеть.

Наступил день свадьбы. С утра разгорелось веселье. Съехались гости. Меня одели в подвенечное платье, украсили подаренными драгоценностями. Я была как во сне.

Меня усадили в карету и повезли в церковь. Туда же направились, конечно, жених и его родные. Я в ужасе не знала, что делать.