— Я убедила маму отдохнуть в гостиной. Она говорит, что не тронется в путь, пока не убедится, что с Элизабет все в порядке.

— Тогда вам лучше всего отвести ее в спальню, Джейн. Элизабет не сможет успокоиться, пока ее мать рядом устраивает истерику.

— Мама желает только хорошего. Она так легко приходит в волнение из-за огромной привязанности к нам, ее детям.

Он поклонился. Джейн посмотрела ему в глаза и увидела там столько разных чувств, что не стала даже пытаться в них разобраться. Главное, она увидела его искреннее сочувствие ей, но осознала полную невозможность повлиять на его решение.

— Надеюсь, вы сумеете не принимать все слишком близко к сердцу, если… — Она коснулась его руки.

Он пожал плечами. Дверь открылась, и Уилкинс придержала ее открытой, чтобы Дарси вошел. Он жестом пропустил выходящую Джейн.

— Я вернусь через минуту, — пообещала она. Дарси сел у кровати и взял руку Элизабет.

— Думай только о собственном выздоровлении.

Ее глаза наполнились слезами. Он поочередно поцеловал ее в глаза.

Раздался стук в дверь, так тихо и осторожно могла стучать только Джейн. Уилкинс поговорила с ней у двери, весьма решительно настроившись никого не впускать.

— Моя сестра? Позвольте мне повидать ее, — сказала Элизабет.

— Лиззи, милая моя, наши гости уже уезжают. Они все нагрузили меня своими наилучшими пожеланиями тебе. Мама хочет видеть тебя.

— Я не вынесу этого.

— Тогда я пойду отговорю ее. — Джейн поколебалась. — Что мне сказать ей?

— Эта задача не для вас, Джейн. Позвольте уж мне поговорить с ней. — Дарси поднялся и решительно направился к двери.

— Мистер Дарси, вы могли бы сказать ей, что Элизабет… уже почти уснула.

— Это будет неправдой.

Сестры смотрели, как он выходит за дверь. Потом взглянули друг на друга.

— Мистер Дарси не станет ранить ее чувства, Лиззи, как ты думаешь?

— Он не сумеет иначе. Он сделает это непреднамеренно. Он всегда чувствует себя с ней неловко.

Дарси постарался быть дипломатом, но настойчивость миссис Беннет в желании видеть свою дочь привела к тому, что ему пришлось отказать ей в этом, по крайней мере до утра. Миссис Беннет уехала в сильной обиде, и мистер Беннет вынужден был терпеть ее сетования всю дорогу домой.

Ночь проходила, и вместе с ней таяли надежды Элизабет. Вся забота, которую проявляли о ней ее близкие, не могла спасти крошечную частицу Дарси.

Она проснулась и почувствовала сильную давящую боль в животе прежде, чем вспомнила причину.

Когда приехал врач, все гигиенические процедуры были уже сделаны.

Исхудавшая и обессиленная, Элизабет лежала на спине огромной кровати, белая как простыня. Слезы текли по ее щекам тонкими струйками.

— Попытайся не слишком рвать себе сердце, любовь моя, — сказал Дарси. — Тебе всего лишь двадцать один год, и мы женаты менее полугода.

Возможно, логика доводов Фицуильяма и должна была остановить ее горючие слезы, но они все текли и текли. Он вытащил свой носовой платок и время от времени осторожно прикладывал к ее лицу, высушивая их, и Элизабет втягивала слабый запах дорогого одеколона, которым пропитался его платок. Когда слезы иссякли, она протянула руку и благодарно прижала ладонь к его щеке, подумав о том, что легче переживать горести, когда кто-то разделяет их с тобой, и что становится терпимее от преданности близкого человека. Она проморгала вновь навернувшиеся слезы, не в силах высказать свои чувства.

Всю ночь и утро Дарси был рядом с ней.

Понимая, что мать сильно волнуется, Джейн как можно раньше послала записку в Лонгборн, уведомляя мать о постигшей Элизабет утрате. Миссис Беннет снова направилась в Незерфилд, но теперь ее обуревали чувства, сильно отличавшиеся от тех, которые переполняли ее всего две недели назад.

Мэри Беннет сопровождала мать. Она встала очень рано, чтобы обозначить некоторые параграфы в Библии и в двух или трех выпусках печатных проповедей, которые она взяла с собой для утешения и наставления сестры.

Миссис Беннет пробыла с Элизабет достаточно долго, чтобы убедить дочь, что подобные события могут случиться в жизни любой женщины и ничего с этим не поделаешь, но она сможет забеременеть снова очень скоро. Элизабет повезло, что она давно научилась не принимать декларации матери слишком близко к сердцу, поскольку ее преданная родительница тут же добавила, что Элизабет сама во всем виновата, так как слишком много бегала. Утешив дочь подобным образом, миссис Беннет, оставив комнату, направилась делиться с Уилкинс своей мудростью. И тут наступил черед Мэри учить сестру.

Джейн в своей гостиной раздавала утренние распоряжения домоправительнице, когда Уилкинс попросила разрешения прервать их.

— Мадам, мне бы хотелось, чтобы вы сходили туда. Моя хозяйка ужасно переживает из-за них обеих.

— О ком вы говорите, Уилкинс?

— Прошу прощения, мадам, мисс Беннет огорчила мою хозяйку сверх меры, а миссис Беннет сильно рассердилась на нее, на мисс Беннет то есть, и кричит. Я не знаю, как мне быть.

Джейн поспешила в комнату Элизабет. Ее мать стояла у кровати, положив руки на бедра, и с покрасневшим от гнева лицом бранила Мэри. Джейн проговорила:

— Тише, мама. Все будет хорошо. Мэри, пожалуйста, уйди отсюда.

— Почему это я должна уходить, я, единственный человек в семье, кто ищет божественное объяснение случившемуся?

— Мэри, я настаиваю, чтобы ты немедленно оставила комнату. — Джейн произнесла это несвойственным ей командирским тоном.

Уходя, Мэри закрыла дверь с тщательной предосторожностью.

Миссис Беннет обессиленно рухнула в кресло.

Джейн подошла к сестре. Глаза Элизабет были широко открыты, в них читалась боль. Джейн взяла ее руки в свои.

— Позволь мне разделить с тобой твои страдания, милая моя сестричка.

Глаза Элизабет наполнились слезами.

— Джейн! — завопила их мать. — Мои нервы разорваны в клочья! Принеси мою нюхательную соль. Джейн, о чем ты там только думаешь?

— Вот она, мама. — Джейн выудила соль из сумочки матери.

— Ах! — вскричала страдалица. — Эта девчонка меня погубит. Само собой, никому нет дела до моих чувств.

Джейн подошла к сестре и шепотом пообещала вернуться к ней очень скоро. Она успокоила мать так, как только она одна в семье умела делать это, и убедила ее побыть в другой комнате.

Расположившиеся в библиотеке мужчины были избавлены от участия в женских делах и суете. Мистер Беннет наслаждался спокойной и размеренной беседой с Бингли. Дарси подошел к книжным полкам, выдвинул книгу, посмотрел на обложку отсутствующим взглядом и поставил на место.

— Я небольшой мастер, когда дело доходит до собирания библиотеки, — заметил Бингли. — Дарси давно махнул на меня рукой.

— Гм-м? Вы обо мне? — Не ожидая ответа, Дарси пожал плечами и вернулся назад к окну. За окнами только неустанный моросящий дождь пробивал беспросветную пасмурность. Фицуильям повернулся и вышел из библиотеки, затем побрел в соседнюю гостиную. Там Мэри скрупулезно штудировала какую-то толстую книгу, при его появлении она вздрогнула и подняла голову. Щеки ее покрылись красными пятнами, на лице появилось странное выражение. Молча поклонившись Мэри, он прошагал через гостиную и сразу же пошел наверх, тут же забыв о ней.

Там он обнаружил Джейн, прижимавшую чашку к губам сестры, пока Уилкинс стояла рядом наготове с лавандовой водой. Джейн обрадовалась приходу Дарси, хотя немного и опасалась последствий, если он заговорит с Элизабет прежде, чем Мэри уедет домой. Дарси, конечно же, заметил эту двойственность чувств в ее взгляде. Тогда он увидел какие-то книги на кровати и, выбрав одну из них, открыл в том месте, где лежала закладка.

— Какой во всем этом смысл?

— У нее были хорошие намерения, — заступилась Джейн.

— Мэри?

Джейн, беспомощно кивнув, поцеловала Элизабет и уступила свое место Дарси. Уилкинс поставила лавандовую воду на столик, и они покинули комнату, тихонько прикрыв дверь. Дарси взял полотенце и бережно обтер ей лицо. Элизабет никогда не чувствовала такой нежности даже от рук матери.