Ее муж приподнял себя из кресла и подошел к инкрустированному предмету интерьера, о котором зашла речь. Он вставил монокль, чтобы обследовать инкрустацию на верхней полке.

— Действительно премилая вещица, — оценил он.

— Мы очень дорожим ею, — сказал Дарси. — Это подарок леди Рирдон Элизабет.

Мистер Хёрст одобрительно хрюкнул, выражая этим оценку сего факта. Кэролайн с горечью посмотрела на шкафчик. По правде говоря, она еще не успела приучить себя к мысли, что Дарси женился.

«А могло быть подарено мне, — подумала она. — И мало того, я бы выбрала для него место получше!»

— Очаровательная вещица, миссис Дарси, — сказала она вслух. — Изысканный подарок от очень любезной дамы.

— Вы правы, — согласилась Элизабет. — Леди Рирдон была очень внимательна ко мне.

— Этого и следовало ожидать, — заметил мистер Хёрст, потрясая Элизабет своей неожиданной галантностью. — Как же иначе? Гм-м!

Она не успела ничего ответить, поскольку в этот момент объявили о приходе мистера и мисс Уиттэйкер. Элизабет удивленно посмотрела на Дарси, так как он никогда не упоминал их среди своих друзей. Фицуильям только пожал плечами.

Мисс Бингли тревожно вспыхнула, поскольку красоту, богатство и связи мисс Уиттэйкер обсуждал весь Лондон, и она представляла угрозу для нее. Но потом она вспомнила, что Дарси уже женат.

Мисс Арабелла Уиттэйкер знала, как войти в комнату; ею невозможно было не восхищаться. Она элегантно поздоровалась с хозяевами, затем повернулась, чтобы по очереди поприветствовать остальных. С ними она познакомилась еще предыдущей зимой.

Кэролайн отметила изящные линии жакета Арабеллы, кисточки, украшавшие жакет тоже очень мило свисали. Потом она переключила свое внимание на ее брата. Подумала, как приятна его наружность и как изыскан наряд.

Мистер Уиттэйкер царственно развлекал других визитеров подробным рассказом о бале, в то время как его сестра, идеальный партнер для рассказчика, вставляла некоторые забавные реплики и уточнения.

— Миссис Дарси читала сонет, на ходу исправляя некоторые ошибки, сделанные негодником конферансье.

— Мистер Уиттэйкер, — вставила замечание Элизабет, — две строчки посредственных стишков едва ли называются сонетом.

— Мадам, из-за приема, который был оказан вашему исправленному варианту, он войдет в историю озорства Двенадцатой ночи как сонет, достойный поэта. — Элизабет с улыбкой взглянула на Дарси, но тот впал в то мрачное расположение духа, когда начисто лишался чувства юмора.

— Я искренне надеюсь, что вам понравилось на балу, миссис Дарси, — сказал мистер Уиттэйкер.

— Благодарю вас, мистер Уиттэйкер, я получила удовольствие.

Кэролайн Бингли повернулась к Дарси:

— Я едва смею надеяться, что вам, мистер Дарси, понравилось там. Я очень симпатизирую вашим взглядам об утомительности балов, — сказала она.

— Благодарю за сочувствие, мисс Бингли, — ответил он после минутного раздумья. — Могу отметить, что в этом году мне впервые по-настоящему понравился бал Двенадцатой ночи.

— Мы будем обедать с леди Инглбур сегодня вечером, миссис Дарси. — Мечтательные интонации мисс Уиттэйкер поплыли в воздухе. — Милая миссис Куртни тоже будет там. Насколько я понимаю, вы утром должны были повидаться с маркизой.

— Ее милость оказала мне любезность своим приемом.

— Она сама доброта… когда находит кого-то приятным. Она специально посетила этот бал, чтобы вывести племянницу маркиза в общество, — продолжила Арабелла. — И ужасно страдала там, поскольку не выносит разговоров с унылыми людьми, не говоря уж о том, что терпеть не может наблюдать, как они скачут в танцах.

— Тогда у нее есть нечто общее с мисс Бингли. Кэролайн не выносит глупости балов, — заметила Элизабет.

— Неужели я так и говорила! — воскликнула мисс Бингли… — Танцы вполне приемлемы, когда компания и беседа достойны.

— Наша тетя никогда не любила танцевать, полагаю, даже в юности, — уточнил Уиттэйкер.

— Так вы родственники леди Инглбур? — заинтересовалась Элизабет.

— Наш недавно умерший отец приходился ее милости братом, а ваша подруга миссис Куртни нам кузина, по ее сестре.

— Примите мои соболезнования по поводу кончины нашего отца.

— Вы очень добры. — Мисс Уиттэйкер подняла одну бровь, и ее брат сделал то же самое. На мгновение они стали до нелепого похожи. Потом, сообразив, что сильно задержались, изящная пара встала, распрощалась со всеми и отбыла.

— Маркиза Инглбур, ух-ты?! — произнес мистер Хёрст в очередном порыве красноречия.

Мисс Бингли услышала достаточно, и взгляда на сестру было довольно, чтобы вся компания тоже отбыла восвояси.

Кэролайн чувствовала себя не в своей тарелке весь следующий день, или почти весь день, и все время жаловалась Луизе:

— Я так стремилась побывать на балу в честь Двенадцатой ночи у леди Рирдон. Теперь уж нас никогда не пригласят туда, как я думаю. — Она мерила шагами комнату, и Луиза сочувственно улыбнулась сестре.

— Что этот мистер Дарси когда-либо действительно сделал для нас в обществе, Луиза? Если оглянуться назад, то окажется — ничего, если это хоть чуть-чуть требовало от него усилий.

— Моя дорогая Кэролайн, он едва ли мог приглашать нас к своим друзьям. А в его доме нам посчастливилось дважды встретиться с леди Рирдон прошлой зимой. Насколько я припоминаю, мы были довольны этой честью.

— Интересно, будем ли мы включены в другие подобные развлечения теперь, когда миссис Дарси станет составлять списки гостей.

— Ах, если бы мы проявляли к ней больше любезности, Кэролайн, — вздохнула Луиза.

— Куда уж любезнее, Луиза?

— Я говорю о начале нашего знакомства с ней еще в Хартфордшире. Боже милостивый, если бы знать, что мистер Дарси женится на ней!

— Вот уж точно, а я-то страдала от бессмысленного волнения прошлой зимой, считая, что мисс Уиттэйкер добивается его. А его симпатии уже были в другом месте.

— Выходит, дорогая Кэролайн, женитьба Дарси внесла успокоение в твою душу. — Луиза грациозно поднялась со своего места и села подле сестры на диван. — Что ты думаешь о мистере Уиттэйкере? Он унаследовал превосходное состояние и кажется интеллектуалом. Ты же ценишь интеллект в мужчине, разве не так?

Мисс Бингли погладила сестру по руке. Она отошла к камину и стала изучать свое отражение в зеркале над каминной полкой.

— Ценю достаточно в сочетании с хорошим состоянием. Если он наделен одним при отсутствии другого, я вижу, что должна принести жертву. — Она повернулась к Луизе с видом притворной святости. — Интеллект придется принести в жертву.

И две сестры с удовольствием понимающе расхохотались.

Мистер Беннет твердо намеревался не навещать Элизабет в Лондоне, пока она не проживет там по крайней мере недель шесть, но, соскучившись, сел в почтовую карету до Лондона и прибыл на Бругхем-плейс во вторник в полдень. Узнав, что дочери и зятя нет дома, он сказал, что подождет их в библиотеке, и устроился в кресле у камина с бокалом вина и книгой.

Мистер Беннет с удовлетворением огляделся вокруг. И хотя эта обширная библиотека не была такой уютной, как его обветшалая, в обстановке и расположении книг он увидел строгий мужской вкус. Он позвонил, чтобы ему принесли еще бокал вина.

Немного погодя дверь снова открылась.

— Папа!

— Ах, это ты, моя дорогая, — медленно поставив бокал с вином, мистер Беннет обернулся.

Элизабет подбежала и расцеловала отца.

— Не слишком-то ты торопишься возвращаться до мой, Элизабет.

Она уселась на ручку его кресла.

— Почему ты не сообщил мне о своем приезде?

— Мы не всегда придерживались подобных формальностей.

— Папа, но тогда мы жили в одном с тобой доме.

— Да, именно так, моя дорогая. Именно так.

— Как мама с Мэри?

— Твоя мать по-прежнему страдает нервами и находит тишину уже не такой приятной, как она надеялась. А Мэри ведет себя непривычно легкомысленно, поскольку ей приходится поддерживать беседу с матерью. Представляешь, по моим подсчетам, она произнесла всего лишь два-три нравоучения на прошлой неделе.