Пропустив через анализатор памяти близкое прошлое, Галкин пришел к выводу, что при виде библиотечных стеллажей, Виталий должен был почувствовал несоответствие, которое и явилось причиной нервной дрожи в руках. Будучи, по российским меркам и в соответствии с должностью, образованным и проницательным человеком, сопоставив догадки и факты со своим представлением об усредненном россиянине, он «печенкой» почувствовал вопиющее исключение, назвав его «несоответствием», от которого можно ждать все, что угодно.
В дежурной части Галкин предъявил паспорт и попросился к следователю. Взглянув на паспорт, прапорщик обрадовался: «Послушайте, а вас уже ищут!»
Петр удивился и проследовал в знакомый кабинет.
«А мы вас ждем, – встретил его вихрастый очкарик в капитанских погонах. – Мы послали повестку. Но не ждали вас так быстро увидеть. Вы не боялись идти к нам?»
– Почему я должен бояться?
– Понятно! Повестки вы не получили, а шли сюда за «вещьдоками», то есть за своими вещами.
– Верно.
– Должен вас огорчить. Ваш приятель…
– Виталий?
– Для нас он – следователь прокуратуры Виталий Андреевич Чернов. Так вот вчера Виталий Андреевич изменил свое мнение. Ему кажется, вы не тот за кого себя выдаете.
– Сегодня утром он мне звонил, и я понял: что-то случилось.
– Странно, вообще-то, он не должен был вам звонить.
– Спросите его. Он подтвердит.
– Он добился ордера на обыск вашей квартиры.
– Но вчера он сам был у меня.
– Знаю. Сейчас я возьму оперативных работников, и поедим к вам.
– Пожалуйста. Но согласитесь, это смешно: меня обокрали и меня же – обыскивать. Или это не имеет отношения к краже?
– Пока ничего сказать не могу. Нам дали ориентировку, что конкретно искать.
– Дал Виталий?
– Без комментариев.
Петр чуть не сказал: «Вы меня заинтриговали». Но нарываться не стал.
4.
Через сорок минут они подъехали к дому. Вызвали участкового. Он пришел не один, а привел с собой двух понятых (старика и старушку) Кого еще можно найти в рабочее время? Следователь и оперативные работники склонились над листочком ориентировки, потом обсудили тактику и разбрелись по квартире. Кудрявый следователь занялся библиотекой. Судя по всему, она не сразила его так, как Виталия. Впрочем, капитана интересовали не столько книги, сколько возможность использования их, в качестве тайников. Самым тщательным образом были обшарены ящики столов, карманы висевших в шкафу и в прихожей одежек. На кухне заглянули во все кастрюльки, в санузле – в бачок туалета. «Разобрали», осмотрели диван, ощупали, простучали пол под диваном. Заглянули во все щели, перебрали все чехлы и футляры. Они не говорили, что ищут, однако, судя по лицам и действиям, – именно то, что он накануне свез на помойку.
«Признайтесь, вы готовились к обыску?» – спросил, наконец, следователь, словно прочтя его мысли. «Разве вы меня предупреждали?» – спросил в свою очередь Петр.
– Но вы сказали, что Чернов вам звонил.
– Хотите сказать, он добился ордера и тут же посоветовал мне, готовиться к обыску?
– Знаете, говорят, против самого честного человека при обыске можно что-нибудь накопать. А если ничего не нашли, то это втройне подозрительно.
– Байка «опричников» тридцать седьмого года.
– А вы откуда знаете?
– Из мемуаров бывших зеков.
– Вот вы что почитываете!?
– Я многое что почитываю. Лучше скажите, когда мне вернут ноутбук? Он нужен мне для работы.
– Вещдоки хранятся при уголовном деле до окончания суда, то есть до вступления приговора в законную силу. Но я думаю, в течение месяца вы его получите, если только… сами останетесь на свободе.
– Вот как!? Меня могут привлечь?! Интересно, за что?
– Скажите, фамилия Воронин вам что-нибудь говорит?
– Первый раз слышу.
– А этот человек вам знаком?
Ему предъявили фотографию Виктора Сергеевича с почерневшим лицом. На фото он будто спал.
«Разрешите? – Галкин взял карточку в руки. – Странное дело. Мне кажется, это лицо я вчера видел».
– Где?
– На фотороботе.
– Вы видели фоторобот!?
– Виталий показывал.
– Он не должен был этого делать!
– Извините, претензия не ко мне. Это труп?
«Да. Скажите, а вам его не жаль? И еще – вот этого?», – капитан показал фотографию тела водителя – Володи.
– Этого жаль.
– Почему?
– У него добрее лицо.
– Не пойму вас: то ли вы циник, то ли идиот?
– Чем вы не довольны? Вы спрашиваете, я отвечаю.
– Имейте в виду, мы все выясним!
– Ради бога!
– Расскажите, как вы узнали, что обворованы?
– Разве Виталий… Простите! Чернов вам не рассказывал?
– Хотелось бы услышать от вас.
– Я узнал об этом в аэропорту Шереметьево-2 от Виталия Андреевича, когда мы прилетели в Москву. А он узнал об этом по телефону, возможно, даже от вас.
– А потом?
– А потом приехали к вам с сотрудниками, которые составили фоторобот.
– Я не об этом хотел вас спросить.
– А о чем?
– Ладно, у нас еще будет время побеседовать. Кстати, вы завтра встречаетесь со своими сотрудниками?
– Обязательно.
– Я должен вам сообщить, что сегодня мы привлекали их на опознание.
– Они опознали?
– Да.
– Значит, теперь нам никто не грозит?
– Два человека убиты! А вы радуетесь!
– Два бандита! Что это – несчастный случай или разборка?
– Чернов утверждает, что именно вы могли бы на это ответить.
– Рад бы, но к сожалению, помочь не могу.
– Знаете, я скажу, что меня настораживает: вы подозрительно уверенно держитесь. Вы как будто бравируете.
– Я спокоен, потому что сегодня, наконец-то, хорошо выспался.
– Вы плохо спите?
– Мы только вчера прилетели. Знаете, в этих поездках часто бывает не до сна: не хочется ничего пропустить.
Сейчас мы уйдем, но предупреждаю вас, радоваться пока рано. И, пожалуйста, не выезжайте из города, до окончания следствия.
– Но ведь я не подследственный!
– Вы важный свидетель. В крайнем случае, сообщите, куда поедите, и как с вами связаться.
– Согласен.
– И вот еще что, Чернову лучше не звоните.
– Да мне теперь как-то и не удобно.
– Вот и не надо.
– А если он сам позвонит?
– Говорите, что считаете нужным.
– Спасибо. Я так и сделаю.
5.
На следующее утро, когда уже рассвело, Галкин глянул в окно на слякотный мартовский двор, припорошенный снегом, и заметил «лишнее» авто – темно-синюю «Ниву», прятавшуюся за невысокой кирпичной оградой, отделявшей от остального двора контейнер с мусором. «Лишней» она была по сравнению с зафиксированной накануне панорамой.
«Надо взглянуть», – подумал Петр, оделся, вышел и, пробежавшись по лестнице, принес домой палки, доски, полиэтиленовые бутылки и прочий крупногабаритный мусор, забытый на площадках и способный засорить мусоропровод. С полным мусорным ведром он выскочил во двор, домчался до контейнера, избавившись от мусора, обогнул кирпичную стену и вернулся домой, зафиксировав в памяти «лишнюю» машину и ее регистрационный номер. Галкин почему-то не сомневался, что это и есть пресловутая «наружка», выставленная по принципу «лучше поздно, чем никогда». Вернувшись домой, он убедился в этом, наблюдая через окно, как две черные фигуры, выбравшись из «Нивы», полезли в помойку изучать, что он скинул в контейнер.
Потом Галкин вспомнил, накануне обещал бухгалтерше подъехать, забрать платежки и подкинуть ее в налоговую инспекцию. Он быстро позавтракал, оделся, спустился вниз и двинулся на платную стоянку. Через несколько минут Петр уже заводил машину и звонил женщине, что выезжает. На улице он остановился, вышел, поставил «дворники», достал тряпочку и стал протирать окна и капот, пока к стоянке не вырулила знакомая «Нива», которую он теперь называл «машиной сопровождения», и только тогда сел за руль и поехал по своим делам.