– Серый ты?

– Я!

– Ты где сейчас?

«В пи-де!» – выругался абонент. «Все! Обложили гады!» – в сердцах сказал Виктор Сергеевич и выключил телефон. «Так, где он?» – поинтересовался водитель.

– В ментовке! Это – не Серый, а мент!

Володя тихонько присвистнул, спросил: «Куда теперь?»

– Куда-нибудь подальше и побыстрее! Но сначала в банк! Сволочи! Сопляки! Тоже мне, деловые нашлись! И зачем я связался с этим дерьмом!

Первый раз Галкин начинал действовать, не подумав заранее, что из этого выйдет. «Будь, что будет, как судьба повернет.»

Тем временем Воронов набрал очередной номер: «Шериф, это – ты? Привет! Как насчет квартиры директора, ну этого – СКОНа (он назвал адрес). Ну да, это я. Мы приехали, а там дверь – бумажкой заклеена. Чего ругаешься?! Ты ведь знаешь, щипать этих сусликов – мое предназначение! Все ясно! Хватит орать, лучше скажи, что теперь делать! Смываться!? Я так и понял!» «Недоноски! Суслики! Им еще под стол пешком бегать, а они туда же – в бизнес!» «Почему – суслики?» – спросил водитель.

«Ты помнишь, ту парочку с которой мы толковали вчера. Там еще их бухгалтерша была – старая перечница? Вылитые суслики! Запомни, как кто выглядит, таков он и в деле! Если выглядишь господином, ты – господин! Если выглядишь сусликом – суслик». – хохотнул Воронов.

– А мы не от сусликов, случайно, бежим?

– От ментов!

– А Шериф, он – не мент?

«Опять – Шериф! – думал Галкин. – Кто он такой?» Петр уже какой раз слышит эту кличку, связанную то с делами Баркова, а теперь вот и с Вороновым.

– Шерифа не трогай! Нам бы сейчас где-нибудь переждать. А после вернемся, и вся эта живность – наша! Пусть жиреют пока что. Нам же больше достанется.

Самомнение лезло из усатого господина во все щели. Внешне Виктор Сергеевич, в самом деле, выглядел аристократом, но рассуждал, как мелкий жулик. «Меня тошнит от этих ничтожеств! – „скрипел“ он. – Этих сусликов надо душить! Ну чего ты тащишься!? Быстрее не можешь?»

В этот момент Воронину позвонили.

«Шериф, снова – ты? Что-нибудь случилось? Да, я в машине. Куда едим? Какая разница куда! Бросить машину!? Ты что, Шериф, – совсем того?! Извини, она денег стоит! Ну дает Шериф! Требует бросить машину! Немедленно! Чудак человек! Не зря Барклай говорил, у него там с головой – не все ладно.»

Неожиданно он потерял телефон, который держал возле уха. Казалось, продолжая издавать звуки, трубка закатилась между сидениями. Он встал на кресло коленями, заглянул за спинку, но в первый момент ничего не заметил. А, вглядевшись, увидел такое, что с испугу взревел: пространство за креслами напоминало колеблющийся глазастый студень, жужжащий неразборчивой скороговоркой Шерифа из невидимого телефона. В страхе Воронин отшатнулся назад и упал на Володю. Водитель дернулся, выпустил руль, и авто на скорости вильнуло на полосу, где шла встречная фура.

«На пропеллере» Галкин покинул машину так, будто она стояла на месте, пересек магистраль и лишь за углом ближайшего дома вошел в «нормальное состояние». В ту же секунду раздался грохот: красная машина врезалась в фуру и вспыхнула. А в трубке, которую Петр держал возле уха еще бушевал гневный голос, приказывающий оставить машину, – голос, принадлежавший тому, кого кое-кто называл «Шерифом».

Выключив телефон и зафиксировав в памяти номер, Галкин возвращался закоулками, дворами и двориками. Уже приближаясь к дому, он задержался у дерева, «нацелился» на свой подъезд, и, когда дверь начала отворяться (кто-то выходил), прошмыгнул в нее на «пропеллере». Эти меры он предпринял на случай, если оставлено наружное наблюдение. Маневр был испытанный, и не требовал особого мастерства. Надо было торопиться: вот-вот пожалуют гости.

А когда «гости» (замерщики дверных проемов и инспектор охранной фирмы, сделав свое дело удалились), Петр организовал дома «шмон». Выгреб все лишнее и опасное, скопившееся за годы холостятской жизни. Из закутков, ящичков, сумок, карманов, чемоданчиков были извлечены приспособления для грима (в том числе маска китайца), электрошокеры, чужие мобильные телефоны, с которых он стер информацию и вынул питание, маячки, мини диктофоны и прочая мелочь. Все это он сначала собрал на столе, надев перчатки, хорошенько протер, а театральные атрибуты разрезал и измельчил. Получившийся мусор рассортировал по пакетикам. Сложил в одну сумку, спустился в подъезд и, дождавшись, когда кто-то собрался пройти, шмыгнул на улицу и только за углом «отключил пропеллер». На троллейбусе доехал до новостроек и разбросал пакеты по разным контейнерам для строительного мусора.

На другой день позвонил Виталий: «Как дела?»

– Идут потихонечку.

– А именно?

– Вчера заказал новую дверь и охрану.

– Сам ходил?

– По телефону. Все равно день был потерян.

– Почему?

– Я позвонил сразу, как ты ушел. Но оба сказали, что придут во второй половине дня. Вот и пришлось целый день торчать дома.

– Но после того, как ты позвонил, у тебя было время. (В голосе Виталия проявилась какая-то новая нотка).

– Я только успел сходить в магазин, купить продукты и немного перекусить. Стоило прилечь, как позвонили.

– Кто?

– Из дверной фирмы. Пришли, делали замеры. Потом я выбрал по фотографиям тип двери.

– И какую выбрал?

– Ну что я буду описывать. Придешь – увидишь.

– Приглашаешь?

– Естественно.

«Обязательно приду!» – обычная фраза звучала почти как угроза. Потом, сделав паузу, и будто сбросив наваждение, Виталий спросил прежним голосом: «Из охранной фирмы приходили»?

– Приходили. Определили, что надо делать.

– И что?

– По минимуму. В основном, тоже с дверью.

– Так я и думал.

Галкину показалось, что проверяют его алиби.

– А потом что?

– А потом я лег спать: знал, что сегодня мне не будет покоя. Виталий, когда я смогу получить свою музыку и ноутбук?

– Зачем тебе ноутбук? В игрушки играть?

– Ты что!? Я делаю «платежки» – платежные поручения!

– Это дело бухгалтера.

– В нашей фирме это делаю я. Я работаю с банком.

– Проверим. Тоже мне банкир нашелся!

– Ты что, Виталий!? А – Интернет?

– Ах «Интернет!»

В голосе Виталия звучало такое отвращением, что Галкина передернуло.

– Хочешь быть умнее других?

– Хочу!

– Ишь ты какой!

Вчерашние события многое прояснили, и внутренне Галкин был готов ко всему. Но надо было продолжать игру.

– Виталий, кончай выпендриваться! Я и обидеться могу.

– Ну, обидься! Обидься! Я посмотрю, как у тебя получится!

Галкин положил трубку. Хотя понимал теперь, что нащупывая ходы, Виталий специально его провоцирует, но этот разговор оставлял ощущение ожога и он уже не хотел его продолжать. Впрочем, в известной мере, это совпадало с характером игры. Только действительность помогала отгонять тревогу: надо было делать дела.

Привезли металлическую дверь со звукопоглощающим покрытием с внутренней стороны. Поменяли деревянную дверную коробку на – металлическую, со штырями, уходящими в стену. Заполнили щели пеной, навесили дверь, проверили замки. Петя только проводил мастеров, как приехали из охранной фирмы. Они смонтировали и подключили датчики, показали, как ставить и снимать с охраны.

Галкин снова позвонил бухгалтеру, сказал, что компьютер ему пока не вернули и поэтому дома он не сможет печатать платежки. Женщина просила его не беспокоиться, сказала, что сделает их на своем домашнем компьютере, пусть только он подбросит ее на машине в налоговую инспекцию. «Подброшу!» – пообещал Петр.

– Ну вот и отлично!

Сделав уборку, Галкин, не таясь, спустился вниз, сел в машину и поехал к следователю. Он не крутил головой, не возмущался, но полагал, как само собой разумеющееся, что теперь за ним может быть хвост. Соразмерять свои действия с вероятной реакцией окружающих, в практическом, и в юридическом плане стало для него нормой жизни. Он не ждал от визита каких либо действенных результатов. Посещение следователя входило в некий, продиктованный обстоятельствами, сценарий игры.