— К какому доктору он ходит? К доктору Гвину? Мы с Норой ходим к нему уже много лет.

— Нет, к какому-то другому. Но он берет больше, если мы опаздываем.

— Прямо как доктор Гвин, — удивилась Кора, — может быть, все доктора теперь обращаются так С пациентами? Это не очень красиво. Мало ли что, вдруг не придет автобус или часы сломаются?

Заметив Мэгги, Нора замолчала.

— Вы еще не уезжаете? — спросила она, — вы же только что приехали.

— Мы не хотим злоупотреблять вашим гостеприимством, — ответила Мэгги, открывая дверцу машины.

— Надеюсь, Кора записала все правильно, что передал ваш друг, — Нора вздохнула. — У нее с каждым днем сдает память.

Подняв кверху большой палец, Мэгги показала, что все в порядке.

— Она говорит, что про Монро я поняла правильно, — объяснила сестре Кора, — я же говорю, он сказал, что будет ждать под Монро, а она говорит, все правильно, хотя я говорю, что не понимаю, как это так.

— Как можно встретиться с кем-то под кем-то, Кора? Я же говорю, ты с каждым днем становишься глупее.

— Ничего подобного.

— Очень даже.

— Ничего подобного.

— У вас весьма колоритные приятельницы, — заметил Брехт, отъезжая.

— Точнее сказать, чокнутые, — ответила Мэгги. — Совсем ничего не соображают. — Мэгги хотела сделать вид, что старушки вообще ее с кем-то спутали и передали ей записку по ошибке, но не рискнула. Пускай лучше Брехт считает, что у них склероз, и не вдается в подробности. Брехт посмотрел на нее удивленно. — Ну не знаю, не знаю, — сказал он, — мне было очень любопытно их послушать.

Мэгги казалось, что Брехт что-то заподозрил. Правда, больше он не сказал ей ни слова, но это было еще неприятнее. У нее было ощущение, что она вот-вот спятит, как Кора и Нора.

Они почти не разговаривали по дороге на Линкс-Бэй, и он не вспоминал о сестрах Маркар, но Мэгги не сомневалась, что Чэннингу все станет известно, как только они приедут.

«Она звонила два раза, сэр, — вот что доложит Брехт. — Свидание назначено на завтра в пять тридцать, под Монро. Я думаю, вы должны знать».

Потом, наверное, щелкнув каблуками, телохранитель удалится, радуясь, что скоро ему больше не придется за ней шпионить. Правда, Мэгги почему-то казалось, что ему нравится на нее доносить.

К их обоюдному удивлению, Чэннинга на острове не оказалось.

— Это вам, — сказал Брехт, протягивая Мэгги конверт, на котором было написано ее имя.

— Вы уже подержали его над паром? — ехидно спросила Мэгги, — или я прочту первая?

— К чему мне заниматься любительскими штучками? — удивился Брехт и достал еще один точно такой же конверт из кармана пиджака.

— Мне босс тоже оставил записку. «У меня вечером деловая встреча в Анакорте. Останусь там с ночевкой, — писал Чэннинг. Далее следовали указания, куда и какие бумаги следует передать по факсу с утра. — Пообедаем завтра в шесть в городе, если не будет дождя. Я тебя люблю». Положив записку в конверт, Мэгги засунула его в карман.

«Итак, все решено», — сказала она себе. Ей не терпелось узнать, что хочет сказать партнер Маккормика, но встречу придется отложить. Даже если Брехт и не понял, о чем говорила Кора Мэгги, все равно она не сможет быть в двух местах одновременно, тем более, получив недвусмысленное указание от Чэннинга. Вспомнив о нем, она снова подумала, что хочет стать частью его жизни и забыть о прошлом. Раз он зовет ее — она не может отказаться. «Идиотка, — твердил ей внутренний голос, — Трои сумел организовать встречу, необходимую, чтобы расставить все по местам, а ты готова променять ее на еще одну ночь любви». Мэгги созналась себе, что боится узнать правду о Чэннинге. Достав снова его записку, она поняла, что куда сильней боится, что он узнает правду о ней.

— Скайсет неважно себя чувствует, — сказал ей чуть позже Брехт. — Вы сами поужинаете, или поедите со мной за компанию тушей ягнятины?

— Тушеной ягнятины? — переспросила Мэгги. — Но зачем же Скайсет готовить, если она себя плохо чувствует.

— Она не единственный человек на этом острове, который умеет приготовить блюда из мяса. Такого ответа Мэгги не ожидала.

— Посмотрим, — поддразнила она Брехта.

— Через час, хорошо?

— Нормально. Вам помочь?

Брехт с минуту подумал, а потом сказал:

— У вас ведь есть другие дела.

«Он знает, — подумала Мэгги. — Знает, что я буду пытаться сегодня вечером позвонить, и будет мучить меня».

— Вообще-то нет, но я найду чем заняться.

— Не сомневаюсь, что найдете.

— Дайте знать, если устроите пожар на кухне.

— Вы узнаете об этом первая, — заверил ее Брехт, удаляясь.

Мэгги совершенно не представляла себе, как связаться с Троем, чтобы об этом не узнали ни Брехт, ни Скайсет. К тому же, за то время, что она провела на Линкс-Бэй, она так и не узнала, записываются ли здесь телефонные звонки на пленку.

Брехт уже ее заподозрил, значит, после того, что произошло у сестер Маркар, она не может рисковать и звонить Трою по телефону, чтобы отменить встречу, но не сумеет и появиться завтра в условленном месте в пять тридцать. А вдруг Трои, сделав неверные выводы, начнет действовать? Она обязана найти выход.

Поскольку до обеда у Мэгги был целый час, она решила просмотреть документы, которые оставил ей на своем столе Чэннинг. Хотя факсы предстояло отсылать только утром, можно было заранее просмотреть и записать номера, чтобы, занявшись делом, отвлечься и немного успокоиться.

Войдя в кабинет Чэннинга, Мэгги в который раз вспомнила о том, как они встретились в первый раз, как он ее заставил ждать и как неуютно она себя чувствовала среди суровых лиц, взиравших на нее с портретов. «Портрет Дирека когда-нибудь тоже займет свое место среди других», — подумала она, если только у него хватит терпения позировать.

Вдруг она вспомнила, что у сестер Маркар ей внезапно пришло в голову, что она должна что-то проверить. Закрыв глаза, Мэгги пыталась вспомнить, что же, но из этого ничего не вышло. Что-то, о чем упомянула Кора, или Нора?

Сердясь на свою короткую память, она направилась к столу, чтобы взять бумаги.

Как и все документы, которые оставлял ей Чэннинг, эти были адресованы компаниям, разбросанным по всему миру. Коммерция, недвижимость, благотворительность, — кажется, не существовало ни одного вида человеческой деятельности, мимо которого прошел бы этот человек.

«Понятно, почему он до сих пор не нашел себе спутницы жизни», — подумала Мэгги.

И тут она неожиданно вспомнила, о чем думала у сестер Маркар.

Кора и Нора точно знали, кого имели в виду, рассказывая о скандале, поняла она, через минуту проводя рукой по бронзовой табличке с именем под последним из портретов — отца Дирека — Элиота Гомера Чэннинга.

Если Трои объяснял то, что он не сказал Мэгги всей правды боязнью нанести ей вред, то его откровенное вранье, касавшееся двух пожилых дам, было уже просто необъяснимо.

«У нас никогда не было садовника», — коротко и ясно сказала Кора. А Трои не только выдумал дурацкую историю про садовника Маркаров, но и дал ему имя «Гомер».

Интересно, что еще он ей наврал, руководствуясь благородными соображениями? Голос Брехта прервал ее раздумья.

— Что, невкусно? — спросил он.

— Что?

— Вы так поморщились, будто проглотили какую-то гадость.

Вероятно, неприятные мысли о Маккормике отразились на ее лице.

— Нет, что вы, все очень вкусно, — ответила Мэгги. Если вам вдруг надоест работать телохранителем, вы вполне можете надеть поварской колпак.

Брехт ответил ей по-немецки.

— Простите, — сказала Мэгги, — но этот язык я сегодня забыла.

— Знаю, — ответил Брехт и положил себе на тарелку еще кусок.

Мэгги проснулась задолго до рассвета после беспокойной, полной дурных снов и предчувствий ночи. Озарение ее, увы, не посетило, и она так и не придумала, как ей связаться с Троем. Почему детектив решил устроить ей свидание со своим партнером? Странно, что он вообще только сейчас впервые упомянул о том, что существует человек, лучше знакомый с делом Чэннинга, чем он сам.