— Ваш отец был великолепным инженером, — сказал Чэннинг, — но, к сожалению, он проявлял редкое легкомыслие в денежных делах. Я знал: того, что он вам оставил, надолго не хватит, к тому же работа, которой вы тогда занимались, была не слишком выгодной. И еще я был уверен, что вы не примете от меня милостыни.

— Я и сейчас не приму, — твердо сказала Мэгги. Чэннинг поймал ее за руку, заметив, что она хочет уйти.

— Но я полагаю, вы все же можете меня выслушать?

Мэгги попробовала вырваться, но он держал ее слишком крепко.

— Не верьте мне, Мэгги, если не хотите, но я на самом деле чувствую моральную ответственность и хочу, чтобы вам было хоть немного легче. Терпение Мэгги лопнуло.

— Я отлично обойдусь без вас.

— После того, как я с вами познакомился, я охотно могу в это поверить. Вы живете своим умом и, кроме того, у вас сильная воля.

— И все же вы уверены, что без вашей так называемой помощи мне не прожить и десяти минут.

— Нет, вы отлично обойдетесь без меня, — согласился Чэннинг, — но мне кажется, вы заслуживаете большего. Вы не должны усматривать что-то дурное в том, что меня заботит ваше будущее.

Снисходительность Чэннинга только больше разозлила ее.

— Работа в Комиссии меня, между прочим, вполне устраивала.

— Это вполне понятно.

— Неужели? Теперь, когда я знаю, в чем…

— Мне кажется, вы все не так поняли. Дело же вовсе не в том, что в Комиссий вас считают неподходящим человеком, кем-то, кого им навязали. Чэннинг говорил сейчас очень терпеливо и даже ласково. — Оба ваших начальника очень ценят вас, юная леди. А когда Террел позвонил мне и сказал, что вы берете отпуск на целое лето….

— Послушайте, — перебила его Мэгги, — я не пойму, зачем вы все это мне говорите. Я ведь объяснила вам, почему я здесь, а если вас не устраивает то, что я сказала, то добавить мне нечего.

— Но я все же полагаю, что главного вы не сказали.

— Отлично, — огрызнулась Мэгги, — чего же, в таком случае?

Чэннинг как-то странно взглянул на нее, прежде чем ответить.

— Вы приехали сюда, потому что считали меня виновным в смерти вашего отца.

Ошарашенная его прямотой, Мэгги молчала, не зная, что ответить.

— Я не прав? — повторил он, словно то, что он был намерен предпринять, зависело от ее ответа.

— Не знаю, — наконец проговорила Мэгги, — я, честное слово, не знаю, что сказать.

Чэннинг неожиданно коснулся губами ее лба.

— Этого достаточно, — произнес он, — пока. Возвращаясь в гостиницу, оба они молчали. Вечер был приятный, и Чэннинг предложил пройтись. Для Мэгги это означало, что смятение, в которое повергло ее все случившееся в этот вечер, продлится.

«Что вам от меня нужно?» — хотелось закричать ей. Он вмешался в ее судьбу, облагодетельствовал, а теперь еще изображает из себя героя-страдальца, жаждущего завоевать ее доверие. И этого мало. Мэгги сказала себе, что не должна вспоминать о его поцелуях, до тех пор, пока снова не почувствует себя уверенно.

Работа в Комиссии стала тогда настоящим подарком судьбы, вспоминала она, ругая себя за то, что не обратила внимания на удивительное совпадение. Место, на редкость подходящее для человека с ее образованием и интересами, буквально свалилось ей на голову, само упало ей в руки, как она полагала, благодаря рекомендации одного из профессоров колледжа. То, что за всем этим стоял Чэннинг, который хотел расплатиться с ней таким образом за смерть отца, сейчас наполняло ее душу горечью.

Разумеется, внешне его намерения выглядели весьма благородными. Был или не был он ответствен за гибель Клейтона Прайса, но он все же хотел ей помочь. То, что она не воспользовалась бы его помощью, предложи он ее открыто, было яснее ясного, ибо никакие деньги не могли облегчить ей потери. Тогда, как и теперь, она бы восприняла его участие как всего лишь благородный жест.

Мэгги потребовалась незаурядная сила воли, чтобы не убежать из «Спейс Нидл». Потрясенная тем, что Чэннинг не только знал о ней все с самого начала, но давно надзирает за ее жизнью и даже руководит ею, Мэгги поняла, что давно превратилась в его пленницу. Единственным, что сейчас ее хоть немного утешало, было то, что Чэннинг не упомянул о ее связи с Троем Маккормиком. Слава Богу, что она хотя бы не выдала детектива.

— Мне кажется, что сейчас, когда мы открыли друг другу карты, — сказал ей Чэннинг, когда они подошли к гостинице, — у нас нет больше оснований друг другу не доверять.

«Если бы он знал, — подумала Мэгги, — если бы он только знал!»

— Выпьете немного? — предложил Чэннинг, остановившись в холле отеля. — Еще совсем не поздно.

— Я бы выпила чашку кофе.

— Пожалуй, я тоже.

— Я хочу побыть одна, — не выдержала Мэгги, не думая о том, что это звучит грубо.

Чэннинг, как ни странно, отнесся к ее желанию с пониманием и, поблагодарив за приятный вечер, пожелал ей спокойной ночи.

— Вам в самом деле очень идет это платье, — еще раз повторил он, — вы оказали мне честь, согласившись пообедать со мной.

Лишь после того, как Чэннинг прошел по коридору и завернул за угол к лифтам, Мэгги сообразила, что он так и не объяснил ей, почему поцеловал ее. Просто забыл о ничего не значащем эпизоде, — подсказывало ей чутье.

В гостиничном кафе она заказала чашку кофе без кофеина и долго сидела, задумчиво глядя в темное окно. То, что Чэннингу известно, кто она, по крайней мере помогло ей разгадать кое-какие загадки, не дававшие ей покоя со дня приезда. Во-первых, понятно, почему он знал, куда послать Брехта за ее багажом. Кроме того, близкое знакомство с боссом Клайва сразу заставило его усомниться в том, что она написала о себе. Интересно, испытывал он удовольствие, расспрашивая ее о том, чем она занималась на Дальнем Востоке? По каким-то одному ему известным причинам, Чэннинг предпочел не разоблачать ее вранья целую неделю, вместо того чтобы сразу схватить ее за руку.

Последнее беспокоило Мэгги больше всего, рождая новые тревожные вопросы. Он ни разу не спросил у нее, откуда у нее документы на имя Маргарет Джонсон, ни разу не поинтересовался, откуда ей стало известно, что у него есть для нее подходящее место. Он мог, конечно, поверить и в первое и во второе благодаря ее изобретательности, но Мэгги не была так наивна, чтобы думать, что любопытство Дирека Чэннинга так легко удовлетворить. На всякий случай, она должна быть еще осторожней. В который раз придя к одному и тому же выводу, Мэгги заплатила за кофе и отправилась к себе в номер, надеясь, что горячий душ снимет напряжение после утомительного вечера. Войдя в комнату, она скинула туфли, радуясь, что легко избавилась от общества Чэннинга.

— Я подумаю об этом завтра, — громко сказала она сама себе.

Неожиданно Мэгги заметила оторвавшуюся от двери тень, но было уже поздно тот, кому она принадлежала, ловко закрыл ей рот рукой.

Мэгги толкнула обоими локтями напавшего на нее сзади мужчину, но он был слишком силен, так что ее попытка оказалась напрасной. Крепко прижав ее к себе, человек хриплым голосом зашептал ей на ухо:

— Это я, Мэгги, все в порядке.

Узнав Троя, она перестала брыкаться. Но не удержалась и выругалась, как только он ее отпустил.

Виновато и даже робко Трои попросил прощения.

— Я боялся, что ты закричишь, — объяснил он, потирая руку, на которой она успела оставить следы своих зубов.

— Неужели нельзя было просто тихонько постучать в дверь? — спросила Мэгги, чувствуя, как ее сердце все еще колотится от испуга.

— Конечно, можно, в других обстоятельствах. Но иногда, Мэгги, хватаешься за любую соломинку.

— Или за женщину, которая ищет у тебя защиты, — ответила Мэгги, не скрывая раздражения.

Трои глубоко вздохнул и постарался улыбнуться.

— Я бы, конечно, с удовольствием зашел, когда у тебя настроение будет лучше, но, судя по всему, это случится не скоро.