— Триста, — подтвердил Вернье. — Включи восьмую камеру! И на свободном мониторе справа от меня.

Я снова встал около него, и мне показалось, что с этим монитором также что-то не в порядке. Изображение дрожало, непрестанно осыпаемое яркими искрами, мерцали рассекающие его синеватые молнии. Только когда появились данные о электромагнитной мощности, я понял, что, в сущности, видел — это была внутренняя часть центрального технологического зала, просматриваемая с купола. В данный момент камера была сфокусирована на агрегатном секторе, точнее, на кожухе одного из резонаторов — и именно на том, который являлся источником виденных мною электропомех. Прошло несколько секунд, в течение которых напряжение повысилось до ошеломляющих цифр, затем резонатор вышел из строя, что сопровождалось очередным фейерверком искр и молний. В. сети, однако, напряжение не упало.

— Прорыв в первой стене дивертора, — доложила Элия.

— Хорошо, — услышал я ответ Рендела.

Вернье, избавившись от всего, что его сдерживало, засмеялся. Он сфокусировал камеру на реакторе, секунду полюбовался его видом и символическим жестом засучил рукава. Его руки буквально взвились над пультом.

— Инжекторы в действие! — говорил он сам себе. — …Позитронный стартер… Антипротонная волна генерирована… Скручивание… Ого, температура! Повышается… и еще… Охлаждение! Первый криогенный насос, быстро! Нет, не выдерживает, бедняга. Инфлукс! Попытка перенаправить поток!.. Плохо, плохо… Внимание: и второй насос поддался. Мощность охладительной системы упала вдвое. Поллоидная протечка увеличивается. Внутренние разрывы! Опасность спонтанной реверсии… И уже большая опасность спонтанной… — он замолчал, следя как бы украдкой за дозиметрами на пульте.

Я немногое понял в его монологе, но все время следил, как стрелка ползет вниз через ярко-красную зону графика.

Теперь она приближалась к черной линии.

— Двести метров, — сообщила Элия.

— Двести, — кивнул ей Вернье и сразу сделал очередной компьютерный ход.

— Комплексный переброс на дублирующий контур, — прочла она на информаторе.

— Вернье! — вмешался голос Рендела. — Вернье?…

— Спокойно! — прервал он его. — Все под контролем. И действительно, стрелка поднялась вверх, почти до границы ярко-красной зоны. Термические параметры уравновесились. Хотя и буквально «на грани», и дивертор, и антипротонный реактор выстояли. Плазмопроводы, связывавшие их с расположенным между ними аннигиляцион-ным корпусом, были приведены в состояние готовности — с активированными магнитными дорожками и заряженными ускорительными бустерами.

Я пошел на наблюдательный пост. Странный юс продвигался все в том же умеренном темпе — как всегда во время своих прогулок. На других экранах также не было ничего тревожного. Кроме лица Рендела, не находившего себе места и лихорадочно кусавшего губы. Мы молчали. Информатор регистрировал нормальное течение рабочих процессов.

— Сто метров, — снова доложила Элия.

— Сто, — машинально повторил Вернье. Диаграммы поглотили все его внимание. Он всматривался в них с особым, обостренным интересом, я бы даже сказал — со страстью, как будто ожидал получить от них ответ на долго терзавший его вопрос. Его ожидание длилось почти целую минуту — дополнительное испытание для нервов — как вдруг он неожиданно вскочил.

— Да, да… ДА! — он торжествующе взмахнул руками над головой. — Получилось, Господи! Точно получилось! Вот коэффициент преломления! И теперь сноп будет дефлеактировать снова, только когда я захочу. Я могу им управлять по своему желанию…

— Вернье! — позвал его Рендел.

— Иди к черту! Все эти месяцы, когда вы… Но это тоже открытие. Мое открытие! Никто никогда не доходил до этого…

— Фил, пятьдесят метров, — тихо сказала Элия.

— Ах, да… Только проверю еще раз…

— Все записывается, — слова Рендела теперь звучали как просьба. — Проверишь потом. После.

— Да, хорошо… — Вернье опустился на стул.

На мониторе справа от себя он вызвал другую картинку. Включил звуковые колонки. Потом запустил какой-то механизм, наклонил голову и стал напряженно слушать зловещие шумы.

Я повернулся к мониторам наблюдения — сейчас один из них передавал ту же картинку. Это был вид с высоты и охватывал большую часть технологического зала, так что можно было получить сравнительно ясное представление о ходе «испытаний». Агрегаты в промежуточном кольце вибрировали, бетон под ними трещал, дробился, после сильного толчка куски его полетели вверх, в искрящееся пространство. Из охладительной системы через предохранительные вентили вырвались струи густого пара. Постепенно усиливаясь, свист превратился в пронзительный визг, смешанный с гудением. генераторов, громыханием каких-то бьющихся друг о друга цилиндров.

Я впился взглядом в панорамное изображение Дефрактора. Трудно поверить, но снаружи все еще не было абсолютно ничего необычного. Я перевел дух и с уважением посмотрел на Вернье. Он не останавливался…

— Двадцать метров, — произнесла дрожащим голосом Элия.

Приборы на пульте показали неожиданно быстрое падение напряжения и уменьшение вибрации. «ТРЕТЬЯ ФАЗА» — написал информатор, в мгновение ока уничтожив все прежние сообщения.

И тогда на центральном мониторе в самом крупном формате появился сам Аннигилятор. Невероятное творение человека, таившее в себе и титаническую силу, и титаническую ненависть. И страх.

Негуманоид медленно поднимался к вершине холма. Он шел не по свободным дорожкам между «папоротниками», а прямо по ним, и нижняя половина его туловища то появлялась, то исчезала. Как будто эти, не менее странные, чем он, земно-юсианские растения отсекали ее — или съедали, но она регенерировала, возникала вновь и вновь. Начался восход алого солнца, направляя ему в спину низкие лучи. И они, подобно человеческой крови, обильно заливали его.

Элия смотрела на него, как загипнотизированная. Я взялее за плечо и слегка потряс.

— Контакт… — едва слышно проговорила она. Потом стиснула зубы и овладела собой: — Эрлих! Контакт через тридцать секунд. Будь готов.

— Я готов! — произнес Рендел. Помолчал мгновение и добавил словно про себя: — Уже десять лет, как я готов именно к этому!

Диафрагмы плазмопровода были раздвинуты до конца.

Буферные зоны — с активированными встречными полями. Аннигилятор — с заряженной утробой, ожидающей импульса, который должен положить в ней начало тому, что является Ничем. И одновременно его концом.

Вернье набрал очередную команду.

— высветилось на информаторе.

В стороне юсианской базы царило полное затишье. Там все еще было неподвижным. Странный юс до сих пор просто повторял свой ежедневный маршрут. Он дошел до вершины холма.

— Контакт! — объявила Элия.

Внизу, в галерее, окаменел Рендел.

Со своего места у пульта Вернье протянул руку к единственной закрытой стеклянной мембранной кнопке. По его лицу ручьями стекал пот. Рука его дрожала. Он было отнял ее… и опять протянул…

— Нет… не делай этого! — прошептала Элия. — Мы сумасшедшие! Нельзя… Нет… Я быстро подошел к ней.

— Вернье, Элия! Я жду сигнала! — закричал Рендел.

Элия не двинулась. Вернье повернулся ко мне. Его глаза округлились и были пусты, как у безумца.

— Что происходит?! — снова закричал Рендел.

— Все в порядке, — ответил ему я.

— Симов!!! Как? Ради бога…

Я стукнул кулаком по стеклу и нажал кнопку.

Аварийная система оглушительно завыла. Я выключил ее. Прошло еще несколько секунд, в течение которых не произошло ничего, кроме того, что Странный юс опять начал двигаться — хотел спуститься вниз с холма, чтобы продолжить свою идиотскую прогулку. Однако не смог. Замаскированная плита, на которую он ступил, вдруг наклонилась, сбросив его таким образом на показавшуюся внизу платформу. И в тот же момент раздался первый взрыв. Плита встала на место, папоротники над ней вздрогнули и… улетучились. Исчезли. По экрану, показывавшему все это сверху, прошла ослепительно белая волна — это было последнее, что видела тамошняя камера.