— Но что ты воображаешь… — смутилась она. — Отдаешь ли себе отчет…

— Ну-ка давай! Свяжись с Ренделом.

Она сунула руку в карман халата. Казалось, что в нем нет флексора или другого оружия, но все же, пока она доставала свой радиофон, я рефлекторно напрягся, хотя постарался это скрыть. Наше нынешнее положение никак не затушевывало нашей близости прошлой ночью, но и никак не способствовало углублению наших чувств.

— Эрлих? — произнесла она, и не успел он ей ответить, как я дал знак, чтобы она никоим образом не упоминала о моем присутствии здесь. Потом протянул руку и включил усилители радиофона. — Эрлих! — гневно повторила она.

— Да? — отозвался он. — Что у вас?

— А у тебя? В смысле… как дела?

— У меня? Я?!.. Элия, что происходит?!

Я взял ее за локоть, чтобы сделать свое указание более ощутимым, но тут же отпустил. В конце концов, не столь важно, когда именно Рендел поймет, что я здесь.

— Я настаиваю отложить эксперимент. — внезапно заявила Элия. — Я не чувствую…

— Хватит! — резким тоном прервал ее Рендел. — Никаких отступлений от плана! Ясно?

И прервал связь.

Вернье и Элия переглянулись. В их глазах отразились растерянность и бессилие. Чтобы вывестиих из этого состояния, я приказал им заняться текущими делами. Элия пошла к изгибу пульта — там, судя по внушительному числу поставленных в ряд мониторов, находился центральный наблюдательный пост. Вернье снова обратился к рабочему графику, а я расположился рядом и на скорую руку просмотрел модульную схему установки. Температура встречных плазменных потоков в диверторе приближалась к фузионному индексу. В то же время мощность внешних магнитных полей не доходила до параметров и обычной электростанции. Сейчас пертурбации еще не наступили, но уже не было сомнений, что это вопрос считанных минут… Да, Вернье действительно считал, или, по крайней мере, надеялся, что я ничего не понимаю. Я дал ему возможность утвердиться в этом мнении, спокойно оторвав взгляд от чертежа.

Как я и ожидал, вскоре с информатора сошло написанное яркими буквами сообщение о работе установки в критическом режиме.

— О, боже! — отреагировал Вернье в притворной тревоге. — Именно этого я боялся!

— Чего?! — спросил я, подъезжая со стулом к нему.

— Какой-нибудь мелочи, которая может все испортить. Проявился дефект в осцилляторе, Симов! Но хорошо, что мы еще только начали…

Элия быстро подошла к нам.

— Что-то случилось? — в ее голосе слышалось плохо скрываемое оживление.

— К сожалению, да, — ответил ей Вернье. — Турбулентные флюктуации не в норме, еще в тороидной установке. Явно, что один из осцилляторов…

— Продолжай! — сказал я отчетливо.

— Разве тебе не ясно? — удивился он. — Нам просто необходимо остановиться.

Я замолчал. Пауза все длилась, превратившись в наэлектризованную ожиданием тишину. Наблюдая за мной из-под прищуренных век, Вернье ощупью потянулся к генеральному выключателю. Он положил на него руку, и Элия почти осязаемо перевела дух, или, точнее, только начала переводить дух, так как в тот же момент я отбросил руку Вернье.

— Никаких отклонений от плана! — повторил я заключительную фразу Рендела.

— Но так… может произойти катастрофа? — прошептала мне Элия, интонацией придав фразе вопросительную форму.

Я предпочел не отвечать ей и устремился к экрану с рабочим графиком. Треугольный указатель продвинулся еще ниже, где теперь начиналась зона, окрашенная в предупредительный светло-розовый цвет.

Элия не выдержала:

— Нельзя продолжать! Ты не знаешь… Ничего не знаешь.

— Разве? — Вернье также подчеркнул свой вопрос. Я посмотрел на часы и на этот раз решил им ответить. При этом окончательно: сменил чертеж на «моем» мониторе видом камеры, направленной на юсианскую базу. Телеобъектив показал в кадре приближающегося юса.

— Ты… значит, ты… — на лице Элии был написан ужас.

Затем ужас сменился облегчением. И окончательно перешел в неподвижную гримасу сильного разочарования или, может быть, даже отвращения. Она повернулась ко мне спиной и собранной походкой вернулась на свое место к наблюдательному пункту.

Около меня зашевелился Вернье, я услышал, как хрустнули его суставы, будто в доказательство тому, что его оцепенение последних секунд было не только душевным, но и физическим.

— Действуй! — окликнул я его и в качестве дополнительного стимула показал ему на экране Странного юса: — Вижу, что до сих пор движемся без задержки.

— Да, так и есть, — машинально подтвердил он. Он уселся поудобнее и стал проводить на пульте очередную операцию. Его движения становились все более уверенными. Больше нечего было решать, теперь ему просто предстояла работа, связанная единственно с его профессиональным умением, что всегда оставалось при нем. Символы и аббревиатуры, представлявшие в индикаторных диаграммах промежуточные этапы, изменялись с впечатляющей скоростью. Появлялись и новые — очень близкие к критическим отметкам. Затем наступил момент перехода испытания Дефрактора во вторую фазу. Фузионная реакция стабилизировалась, и Вернье занялся подготовкой антипротонного генератора. С ним тоже не все было в порядке — указатель монитора на рабочем графике опустился до самого нижнего уровня, и картина резко изменилась: теперь ее нижняя половина была окрашена в насыщенный ярко-красный цвет, а под нею — подытоживая — шла толстая черная линия.

До финала, однако, еще оставалось время. Я подошел к Элии, посмотрел изображения на экранах. У нее были включены только камеры внешнего наблюдения. Снаружи все было в порядке, то есть без изменений, если не считать, что Странный юс был на пятьдесят метров ближе.

Я включил еще и камеру номер шесть — ту, которая раньше показывала только черноту. На этот раз было по-другому. Наоборот, свет на ней оказался даже сильнее необходимого. Лицо Рендела предстало передо мной в резко контрастном изображении. Я смягчил контрастность, насколько позволяла аппаратура, и уменьшил план. Рендел был в защитной термоизоляционной одежде, на голове — тнечто, похожее на шахтерскую каску. Он стоял перед подъемным устройством, вмонтированным в конец бункера, находившегося точно под холмом, и, держа в руке пульт дистанционного управления, открывал и закрывал его захватные клещи. Неподалеку в стороне был виден и уже известный мне автокар с двойной броней.? Связь с Ренделом. С этого момента непрерывная!? приказал я Элии.

Если у нее еще и оставались сомнения относительно того, знаю я или нет их конечную цель, то теперь они полностью испарились. Поэтому она использовала не свой ра-диофон, а микрофон пульта, к которому мог подключиться и я.

Рендел сразу же ответил на вызов.

— Мы подошли к фазе два, — посмотрев в информатор, сообщила ему Элия. — Через три минуты будет сигнал о критическом режиме… Объект налицо. Четыреста тридцать метров до контакта.

— Жду его! — тряхнул головой Рендел. — Дорога, ведущая к вам, в исправности.

И продолжил испытывать подъемное устройство. По его губам пробежала легкая улыбка удовлетворения. Я подумал, что будет лучше не окликать его. По самым грубым подсчетам наша встреча должна была состояться не позже, чем через полчаса — здесь, лицом к лицу. А до тех пор было просто нецелесообразно как-то беспокоить Рендела.

Между тем на информатор поступило еще несколько тревожных сообщений, среди них выделялось сообщение о блокировке на маршруте обратного каскада. По-видимому,

Вернье довольно дерзко ускорял ритм событий, добавляя трудностей. Я всмотрелся в панорамное изображение Деф-рактора. Со стороны сооружений все еще не было никаких необычных признаков. Телеобъектив, направленный на юсианскую базу, также. демонстрировал спокойную, в смысле совершенно статичную, картину, так как Странный юс вышел за ее контуры. Его схватила другая камера, на шкале которой черной мигающей стрелкой отмечался каждый метр его продвижения.

Вскоре Элия начала громко отсчитывать:

— Триста метров до точки контакта.