Она мне кивнула, но сказала:

— Мы ничего не можем сделать, можем только смотреть… Если только через преобразователь…

— Эй, хватит! Не верю, чтобы ты прилетела сюда только с ним. Глупо было бы не иметь никаких средств дистанционного управления.

— Естественно, глупо. Только нам таких средств не предоставили. Они хотят, чтобы мы были в максимально близком контакте с их машинами, чтобы привыкли к ним. Поэтому и придумали эту ерунду, связать наши более сложные программы с прямым соприкосновением с их гадкими материями, с отрыванием каких-то фрагментов! Они так дрессируют, а потом… Может быть, и мы окажемся с вмонтированными преобразователями. Или нас самих преобразуют…

Она замолчала, но было видно, что она впадает в истерику. Лицо ее исказила злая гримаса. Я не мог ее за это винить, неизвестно, каков был бы я сам после шести или семи месяцев пребывания здесь.

Что бы там ни было, ее состояние, по крайней мере, мне подсказало, что этот «номер» подстроен не ею.. — Элия, ты знаешь или, по крайней мере, подозреваешь, кто…

— Нет, нет, — поспешно прервала она меня. — Думаю, что произошло… недоразумение.

— Кто-то израсходовал заряд твоего преобразователя, оставил нас без радиосвязи, задал эту идиотскую программу. И все это ты называешь «недоразумением»? Ко всем чертям. Ты даже не потрудилась сочинить более или менее приличную легенду.

Она посмотрела на меня долгим, отсутствующим взглядом, потом отвернулась. Я оставил ее и пошел к машине. Приблизившись на безопасное расстояние, начал медленно обходить вокруг. Она врубалась в скальную породу плотно, не оставляя около себя ни ям, ни щелей, и теперь совсем не походила на кита, скорее, на какого-то огромного червяка, который прогоняет камни сквозь свои внутренности, перемалывает их и выбрасывает в виде струй песка.

Вся ее передняя часть, и та, где находилась кабина, были полностью погружены вниз. Мне пришло в голову, что если бы мы остались внутри, а фрагмент был действительно где-то спрятан или находился вне кабины, то в данный момент — мы, наверное, задыхались бы от недостатка кислорода. А может, именно это и было целью происходящего?

Я остановился напротив задней части машины. При таком развитии событий она менее чем через час должна оказаться под землей. И когда аэролифт или что-то другое, что выталкивает песок, перестанет достигать поверхности, он просто продолжит сыпать его на машину сверху. А она будет двигаться вниз. Сколько же у нее еще энергии в запасе? А если программа бесконечна, без фиксированных параметров, то до каких пор она будет долбить? И может ли это вызвать какой-нибудь катаклизм…

Стряхнув с себя приставшие песчинки, я направился к старой юсианской базе.

— Тервел! — крикнула мне вслед Элия. — Ты куда? Я не обернулся, даже не замедлил шаг.

— Подожди! — она догнала меня и схватила за руку. — Ты на юсианскую базу идешь?

— Ты ведь этого хотела, — ответил я. — Вся наша совместная поездка, как и этот интересный случай, были организованы, чтобы меня туда отправить.

— Нет… Вообще… — Элия заметно смутилась, а потом выдала с необычной откровенностью: — Даже, если я и хотела, то уже не хочу.

— Знаешь ли, — сказал я ей, — в этот раз действительно произошло какое-то недоразумение. Я не придаю особого значения твоим желаниям.

Из каких побуждений Элия обратила мое внимание на оставленную юсами базу? Чтобы я увидел что-то важное, что там находится? Или наоборот, чтобы направить мое расследование по неверному следу? Или с целью завлечь меня в какую-то предварительно организованную засаду? Правильней было бы задуматься над всеми этими вопросами, прежде чем идти туда. Я же, однако, предпочитал следовать одному из любимых советов шефа: «Если почувствуешь, что тебя толкают к неразумным поступкам, соверши их, не откладывая. Так ты озадачишь противника хотя бы своей глупостью, если больше нечем». Хотя я слышал, что он дает такие советы только не симпатичным ему людям.

Открыть вход на базу оказалось нетрудно, войдя, я попал в одну из тех юсианских капсул, которые, оказывается, автоматически выполняют роль лифтов. Я был охвачен разнообразными плохими предчувствиями, поэтому передвижение в ней вообще не произвело на меня никакого впечатления. Я принял его как «наименьшее зло» и мимоходом отметил тот факт, что капсула спустила меня на довольно большую глубину. А когда она остановилась внизу и распалась, мне сразу же стало ясно, что если в данный момент мне что и угрожает, то это едва ли связано с людьми — обстановка была исключительно неподходящей для какой-либо человеческой деятельности. Она была огненной!

Помещение передо мной было похоже на широкий низкий сосуд, наполненный кипящей лавой. Языки пламени, напоминающие крылья экзотических птиц, каждый миг вырывались из стен, потолка и пола, беспорядочно носились в воздухе, налетали на те, что появились раньше, разрывали их и в свою очередь уничтожались следующими… К счастью, до меня они не долетали, обходили место, которое ассимилировало остатки капсулы. Я думал, что делать дальше? Чтобы вернуться наверх, во-первых, нужно было уйти с этого места, а потом снова наступить на него, иначе капсула, не могла получить импульс для восстановления. Но, с другой стороны, уйти с этого места можно только через пламя. Чуть позже, однако, я уловил легкое прохладное дуновение, которое полностью опровергло все мои умозрительные предположения. Значит, оптический обман, сказал я себе и протянул руку. По ней молниеносно побежали маленькие оранжевые язычки пламени. Они рассеялись по всему телу, но не вызывали неприятных ощущений, а только странное состояние, точно я был обвит вуалью из света, неведомо как ставшего овеществленным. Я начал стаскивать ее с себя, как стаскивают паутину: она липла к пальцам и тихонько потрескивала при моих резких движениях, но выглядела вполне безвредной. Даже не затрудняла дыхания. Я покинул свое место и понесся по помещению как какой-то холодный недымящийся факел.

Я едва нашел выход, но как только переступил порог, освободился от пламени — его языки улетели назад, к своим светлым владениям. Я оказался в коридоре, напоминающем вывернутый наизнанку рукав из бархата цвета резеды, который в конце раздваивался. Подойдя к развилке, после недолгих колебаний я решил двинуться направо. Но в этот момент из левого ответвления донесся далекий протяжный стон! Я прислушался, но он не повторился, и я даже стал спрашивать себя, уж не почудилось ли мне. Однако на всякий случай я изменил маршрут — пошел налево.

Коридор, в который я попал, не отличался от предыдущего. Я шел по нему сквозь неподвижные бледно-зеленоватые сумерки, и он поглощал каждый звук моих шагов и дыхания. Поглощал и мою тень. А может быть, и меня самого…

Сумерки становились прозрачными, коридор расширился и превратился в необычный, меняющий контуры зал. И здесь, в его смутно видимых, вероятно нематериальных стенах, я впервые испытал ту дикую ненависть, которую так часто видел в людях, каким-либо образом связанных с юсами. Несомненно я находился в одном из юсианс-ких хранилищ псевдоземных образцов. Я увидел заботливо расставленные с металлическим блеском цистерны — хотя они явно не были сделаны из металла с бутафорской обшивкой и ненужными заклепками. На «деревянных» столах стояли коробки с гниющими мясными консервами и бутылками, в горлышках которых не было отверстий. Ящики столов были набиты разными мелочами: тюбиками из фальшивой пластмассы, книгами без страниц, отвратительно мягкими вазами для цветов, одеждой и обувью, покрывшимися слизью, куклами без глаз…

Я шел мимо этой имитации — гротескного изображения человеческих предметов, и мозг сверлила назойливая мысль, что где-то — на планетах Юс, Эйрена и даже Земля, наверное, существуют другие хранилища, наполненные столь же гротескными, преднамеренно изуродованными нашими растениями и животными… Я замер на месте как парализованный, у меня волосы встали дыбом: «Но не только растениями и животными. Не только!»