Внезапно я стал слышать собственное дыхание. Оно звенело у меня в ушах. Давило, было. учащенным… До старта еще сорок три минуты! Не нужно сидеть так все время. Не нужно… Но скоро, совсем скоро Земля будет недостижимо далека от меня. Да, мой будний день кончился, а минуты летят, летят… Я начинал погружаться все глубже в их быстрый мрак. Бродил по прерывающемуся пути своих воспоминаний, и они упорно по частицам воскрешали в душе у меня мое уже мертвое настроение. Чтобы сфокусировать его на одном удивительно знакомом, прозаичном среди хаоса. прошлых эмоций предмете. На том бездарно нарисованном натюрморте… Я стоял перед ним, исполненный болезненной любви ко всему человеческому, а надо мной — осязаемо и ужасно угнетая, довлело чье-то заинтригованное нечеловеческое присутствие…

Я вздрогнул. Мой образ жег мне ладонь. Я ощущал его мягкость, пластичность, но когда сжал с неосознанным озлоблением, он не изменился. Остался все таким же, с напряженным и испуганным взглядом и застывшей гримасой фальшивой беззаботности. Таким, каким был я тогда, в минуты перед стартом на чудовищном юсианском звездолете.

Я убрал свое изображение обратно в сейф. Не было смысла вызнавать его предназначение. Теперь оно было мне известно. Медленно подойдя к письменному столу, я положил руку на алый диск. От моего прикосновения он засиял, как пронизанный ярким светом рубин. Из его сердцевины выросли тоненькие, нежные, прозрачные стебельки, которые сложились в дрожащий рисунок ЭССИКО…

Я прибыл на встречу за несколько минут до условленного часа, но Чикс уже был там — стоял как вкопанный посреди поля. Он даже не пошевелился, когда я остановился перед ним. Только глаза плавно выкатились из-под лобной перепонки, опустились вниз ко мне и снова замерли. В их общем пустом полусферическом пространстве пламенем вспыхнул пурпурный образ восходящего Шидекса. Среди его отблесков я увидел и искаженное перспективой отражение своего собственного лица.

— Чикс! — пронзил меня восторженный голос юса. — Чикс, с переменами вас!

— Да, — кивнул я, преодолевая парализующую силу его. присутствия. — Со значительными переменами.

Он великодушно дал мне время овладеть собой. Потом во весь рост растянулся на порозовевшей траве.

— Ищете ее, — сказал он, — и таким образом ее сами создаете.

— Кого?

— Значительность.

Как всегда, его интонация была неуместной, сердечной до противности. Я сел рядом.

— Я пришел, чтобы попытаться поговорить, Чикс, — Сказал я.

— Я пришел, — ответил он.

— Но вижу, что нам будет нелегко, — добавил я.

— Будет, если мы не найдем общую щель.

— Щель, щель… Лично мне нужно что-нибудь более широкое.

— А вы не стали больше, меня Чикс. приветливо просветлил

Я усмехнулся, якобы иронизируя над собой:

— О, даже наоборот, уменьшился.

— Да. Непропорционально.

Я резко обернулся к нему, но потом бросил, как бы в шутку:

— Наверное, и с вами так, Чикс. Последовал вопрос, которого я ожидал:

— Почему?

— Потому, что по логике вещей в нашем «уменьшении» должно быть известное сходство, — сразу же ответил я. — Потому что ведь мы оба, хотя и различным образом, связаны с одной и той же целью. И мы приняли участие в одних и тех же событиях… Кто активно, кто пассивно…

Чикс растянул до краев свою грудную складку с очевидным намерением издать какой-то резкий звук. Но не издал. А расслабился, может быть с известным усилием и молчаливо стал ждать продолжения. Отверстия вокруг подвижной «кости» его органа равновесия расширились, давая возможность излишней жидкости тонкими струйками вытечь из тела. Зрелище было не из приятных, и я испытывал желание отодвинуться в сторону или хотя бы отвести взгляд, но сдержался. Остался на своем месте и тоже стал молчаливо ждать.

— Мы понимаем, что нужно стоять выше деталей вашей жизни, — наконец заговорил он. — Они не находятся в ряду наших точек соприкосновения с вами, так что можем только истолковывать их в меру своего понимания.

— Означает ли это, что смерть одного человека вы считаете просто деталью нашей жизни? — спросил я.

— Означает, — охотно подтвердил Чикс. — Однако, не одного, а троих.

До этого момента я стремился к возможно откровенному разговору, но сейчас, когда он грозил стать таковым, я почувствовал себя очень неловко.

— Я уверен, что вы знаете и кто убил Фаулера и…

— Но храним это знание только для себя, — вежливо прервал меня Чикс.

— А до каких пор будет продолжаться это «только для» себя»?

— Оно вообще не остановится.

— Даже если количественно умножится? — сделал я завуалированный намек.

— Да. Мы будем поддерживать возможное состояние непричастности, — сказал Чикс.

И мы, наверное, еще долго обменивались бы подобными фразами, если бы нас не прервало появление Странного юса. Я выбрал место и время нашей встречи именно ради него, так что совсем не удивился, когда заметил его, идущего своим обычным маршрутом. Однако я постарался придать своему голосу подходящую для данного случая интонацию удивления:

— Ха! Да вот один из ваших вроде бы идет сюда.

— Он все еще не наш, — Чикс выпрямился, как мне показалось, весьма оживившись. — Его мир размыт назад в наших восприятиях почти как ваш…

— Что он, из другого мира? — сейчас я уже удивился по-настоящему. — С другой планеты системы Юс?

Чикс мне не ответил. Прибрал свои конечности в самые длинные ложбинки по бокам, как-то сник и нестабильно закачался, словно вдруг потерял равновесие. Темная перепонка с плеском закрыла его глаза, а там, где хотя и совсем условно можно было считать, что находится его грудь, оболочка скафандра стала тонкой и из-под нее замигали те разноцветные зоны, которые меня поразили своей феерией во время нашей прогулки по звездолету. Странный юс остановился. Он уже был близко к нам, я ясно видел, как он повторяет действия Чикса — имитируя их старательно, но неумело. Неожиданно Чикс бросился к нему. И пока я соображал, последовать ли за ним, оба одновременно понеслись кругами, быстро сокращая дистанцию между собой. Их разделяли не более двух-трех метров, когда Странный юс вдруг застыл на месте. Его тело начало расширяться, теряя свои очертания и скоро приобрело деформированный до неузнаваемости вид, а из его центральной «зоны», которая тем временем превратилась в разлившееся темно-зеленое пятно, одна за другой начали вылетать длинные яркие ленты молний. Еще при появлении первой из них Чикс отскочил с удивительной подвижностью, особенно если принять во внимание его огромное и неуклюжее на вид туловище. Потом он обернулся и побежал ко мне.

— Что с ним? — не удержавшись воскликнуля. — Отклоняется в представлениях, — «объяснил» мне Чикс. — Не могу ему последовать.

— Скоро ли кончатся эти… представления?

— Должны! Должны!

— Так подождем его…

— Это опасно! Прервать его нужно бы. Но это нево можно.

Я уверен, что Чикс был испуган! А когда Странный юс, нисколько не нормализовав свой вид, направился к Деф-рактору, испугался и я. Может быть, он намеревался сделать там нечто непоправимое, может быть, он приходил сюда так часто, чтобы подготовить внезапный разрушительный удар против нашего комплекса…

— Остановите его! — закричал я Чиксу.

— Он израсходован! Я могу ему навредить.

— Но иначе он навредит нам!

Чикс словно меня не слышал. Или не хотел слышать. На расстоянии последовал за Странным юсом. Делать было нечего, и я направился за ними. Тогда Странный юс необъяснимым для меня способом заскользил вперед. Чикс — тоже, ловко используя инерцию своего значительно более тяжелого тела. Они начали быстро удаляться, и я, нарушая все правила внешней незаинтересованности, бросился вслед за ними. Я настиг их только тогда, когда они, лавируя, уже двигались по бетонному настилу между секторами Дефрак-тора, или точнее, я настиг Чикса, и мы вместе продолжили гонку. «Но что происходит? Что, в сущности, происходит?» — безответно спрашивал я себя.