Я видел, что КИРИЧЕНКО пьян, но сразу же насторожился. «О чем ты Алексей Илларионович, болтаешь? Я тебя не понимаю. Куда ты клонишь свою речь? Почему ты заговорил о моем авторитете в Армии и о том, что стоит только мне сказать свое слово и она сделает все, что нужно».

КИРИЧЕНКО: «А ты что не видишь как злобно они сегодня разговаривали с ХРУЩЕВЫМ. БУЛГАНИН, МОЛОТОВ, КАГАНОВИЧ и МАЛЕНКОВ решительные и озлобленные люди. Я думаю, что дело может дойти до серьезного».

Мне показалось, что КИРИЧЕНКО завел такой разговор не случайно, не от своего ума. И это предположение тут же подтвердилось следующими его словами: «В случае чего — мы не дадим в обиду Никиту Сергеевича».

О КИРИЧЕНКО А.И. у меня всегда было плохое мнение. Я считал его «одесситом» в худшем смысле этого слова. Вот один из штрихов, характеризующих его далеко не принципиальным коммунистом:

В 1946 году я прибыл в Одессу командовать войсками округа, где КИРИЧЕНКО был первым секретарем Обкома ВКП(б).

Прошло пару недель, мне позвонил в штаб Одесского округа КИРИЧЕНКО: «Слушай, Георгий Константинович, у меня лично плохо обстоит дело с легковой машиной, а в округе имеется много хороших трофейных машин. Я прошу, дай, пожалуйста, мне одну-две машины».

Я ответил, что машина в округе есть, но передачу надо оформить документально через ОФИ Министерства Обороны.

«Ты давай машины, сказал КИРИЧЕНКО, а насчет документов не беспокойся, о нас в Одессе любые документы сделают и не только на машину, а если нужно и на звезды Героя».

Откровенно говоря, меня поразила подобная психология КИРИЧЕНКО, который стоял во главе партийной организации области. Ну, конечно, машину я ему не дал, хотя он неоднократно об этом мне напоминал.

С точки зрения общей культуры КИРИЧЕНКО был примитивным. Я поражался и недоумевал, чем он мог заслужить у ХРУЩЕВА столь дружеское к себе отношение.

После ухода ХРУЩЕВА с Украины в Москву, он и рекомендовал его первым секретарем ЦК Украины, а после смерти СТАЛИНА КИРИЧЕНКО был переведен в ЦК КПСС секретарем ЦК, а вскоре он стал членом Президиума ЦК, где и показал себя с самой худшей стороны.

В тот день, когда группа МАЛЕНКОВА — МОЛОТОВА решила поставить на Президиуме ЦК вопрос о снятии ХРУЩЕВА с поста 1-го Секретаря ЦК, утром мне позвонил МАЛЕНКОВ и просил заехать к нему по неотложному делу.

Считая, что МАЛЕНКОВ выполняет какую-то работу по заданию Президиума, я немедля поехал к МАЛЕНКОВУ. МАЛЕНКОВ встретил меня очень любезно и сказал, что давно собирался поговорить со мной по душам о ХРУЩЕВЕ.

Он коротко изложил свое мнение о якобы неправильной практике руководства со стороны первого секретаря ЦК ХРУЩЕВА, указав при этом, что ХРУЩЕВ перестал считаться с Президиумом ЦК, выступает на местах без предварительного рассмотрения вопросов на Президиуме. ХРУЩЕВ стал крайне груб в обращении со старейшими членами Президиума, в частности с МОЛОТОВЫМ, КАГАНОВИЧЕМ, ВОРОШИЛОВЫМ, БУЛГАНИНЫМ и другими.

В заключение он спросил, как лично я расцениваю создавшееся положение в Президиуме ЦК Я спросил МАЛЕНКОВА «МАЛЕНКОВ, Вы от своего имени со мной говорите или Вам кем-то поручено со мной переговорить?» МАЛЕНКОВ сказал «Я говорю с тобой, как со старым членом партии, которого я ценю и уважаю Твое мнение для меня очень ценно»

Я понял, что за спиной МАЛЕНКОВА действуют более опытные и сильные личности МАЛЕНКОВ явно фальшивит и не раскрывает настоящей цели разговора со мной

Я сказал МАЛЕНКОВУ «поскольку у Вас возникли претензии к ХРУЩЕ

ВУ, я советую Вам пойти к ХРУЩЕВУ и переговорить с ним по-товарищески

Я уверен он Вас поймет»

МАЛЕНКОВ «Ты ошибаешься Не таков ХРУЩЕВ, чтобы признать свои действия неправильными и, тем более, исправить их» Я ему ответил, что думаю, что вопрос постепенно утрясется На этом мы и распрощались

Через несколько часов меня срочно вызвали на заседание Президиума ЦК[319]

В коридоре Президиума я встретил А И МИКОЯНА и Е А ФУРЦЕВУ Они

были в возбужденном состоянии МИКОЯН сказал «В Президиуме образовалась группа недовольных ХРУЩЕВЫМ и она потребовала сегодня же рассмотреть вопрос о ХРУЩЕВЕ на Президиуме В эту группу входят МОЛОТОВ, КАГАНОВИЧ, ВОРОШИЛОВ, БУЛГАНИН, МАЛЕНКОВ и ПЕРВУХИН

Я ему сказал о состоявшемся 2 часа тому назад разговоре с МАЛЕНКОВЫМ

МИКОЯН сказал, что они час тому назад и с ним разговаривали

ХРУЩЕВ в этот день с утра был занят приемом венгерских товарищей и только что освободился Но он уже знал, что большая группа членов Президиума потребовала немедленного созыва Президиума ЦК

Когда началось заседание Президиума ЦК, ХРУЩЕВ спросил «О чем будем говорить?»

Слово взял МАЛЕНКОВ «Я выступаю по поручению группы товарищей членов Президиума Мы хотим обсудить вопрос о ХРУЩЕВЕ, но посколько речь будет идти лично о ХРУЩЕВЕ, я предлагаю, чтобы на этом заседании Президиума председательствовал не ХРУЩЕВ, а БУЛГАНИН»

МОЛОТОВ, КАГАНОВИЧ, БУЛГАНИН, ВОРОШИЛОВ, ПЕРВУХИН громко заявили «правильно» Так как группа оказалась в большинстве, ХРУЩЕВ молча освободил место председателя и на его место сел БУЛГАНИН

БУЛГАНИН «Слово имеет МАЛЕНКОВ»

МАЛЕНКОВ подробно изложил все претензии к ХРУЩЕВУ и внес предложение освободить ХРУЩЕВА от обязанностей первого секретаря ЦК

После МАЛЕНКОВА слово взял КАГАНОВИЧ

Речь его была явно злобная Он сказал «Ну, какой это первый секретарь ЦК В прошлом он троцкист, боролся против ЛЕНИНА Политически он мало грамотен, запутал дело сельского хозяйства и не знает дело промышленности, вносит путаницу в его организацию»

Обвинив ХРУЩЕВА в тщеславии, КАГАНОВИЧ предложил принять предложение МАЛЕНКОВА об освобождении ХРУЩЕВА от обязанностей Первого Секретаря и назначить его на другую работу

МОЛОТОВ присоединился к тому, что было сказано МАЛЕНКОВЫМ и КАГАНОВИЧЕМ и внес предложение, чтобы вообще у нас в ЦК не было первых секретарей, чтобы вместо первых секретарей были секретари по общим вопросам для того, чтобы не возрождать нового культа личности К этим всем предложениям присоединился БУЛГАНИН, ВОРОШИЛОВ, ПЕРВУХИН и ШЕПИЛОВ.

Дело приняло серьезный оборот. Группа МОЛОТОВА — МАЛЕНКОВА была в большинстве и она могла сегодня же освободить ХРУЩЕВА от обязанностей первого секретаря.

Против принятия решения об освобождении ХРУЩЕВА выступила группа в составе МИКОЯНА, СУСЛОВА, ЖУКОВА, ФУРЦЕВОЙ, ШВЕРНИКА, но мы были в меньшинстве. Товарищей АРИСТОВА, КИРИЧЕНКО, САБУРОВА в Москве не было. Чтобы оттянуть время для вызова отсутствовавших членов Президиума и других мероприятий, мы внесли предложение: ввиду важности вопроса сделать до завтра перерыв и срочно вызвать всех членов Президиума ЦК. Мы надеялись на то, что с прибытием отсутствующих соотношение сил будет в пользу нашей группы. Но САБУРОВ оказался на другой стороне и по прибытии в Москву выступил против ХРУЩЕВА.

Видя, что дело приняло серьезный оборот, ХРУЩЕВ внес предложение срочно созвать Пленум ЦК. Группа отклонила это предложение, указав на то, что вначале снимем ХРУЩЕВА, а потом можно будет собирать Пленум ЦК.

Я видел выход из создавшегося положения только в решительных действиях.

Я заявил: «Я категорически настаиваю на срочном созыве Пленума ЦК. Вопрос стоит гораздо шире, чем предполагает группа. Я хочу на Пленуме поставить вопрос о МОЛОТОВЕ, КАГАНОВИЧЕ, ВОРОШИЛОВЕ, МАЛЕНКОВЕ. Я имею в руках материалы о их кровавых злодеяниях вместе со СТАЛИНЫМ в 1937-38 годах и им не место в Президиуме ЦК и даже в ЦК КПСС. Если же сегодня антипартийной группой будет принято решение о смещении ХРУЩЕВА с должности первого секретаря, я не подчинюсь этому решению и обращусь немедля к партии через парторганизации вооруженных сил».

Это, конечно, было необычное и вынужденное заявление.

Откровенно говоря, я хотел произвести решительную психологическую атаку на антипартийную группу и оттянуть время до прибытия членов ЦК, которые уже перебрасывались в Москву военными самолетами.