Товарищи, члены Центрального Комитета нашей Коммунистической партии, докладываю вам, что партийный актив Киевского военного округа заверил Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза в том, что все коммунисты округа еще теснее сплотят свои ряды вокруг ленинского ЦК и отдадут все свои силы делу дальнейшего укрепления военного могущества нашего Советского государства. Дружной и единой работой командиров, политработников и всех коммунистов мы добьемся в округе новых успехов в боевой и политической подготовке, в укреплении воинской дисциплины. Все наши воины — с сержанты, офицеры, генералы — были и будут всемерноd преданными своей Коммунистической партии, Советскому правительству, своему народу.
Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово имеет КАЗАКОВ. Следующий товарищ ХРУЩЕВ.
КАЗАКОВ
Товарищи, члены Центрального Комитета Коммунистической партии, я товарища Жукова знаю меньше, чем другие выступавшие товарищи. Впервые я увидел его в 1941 году на совещании, которое было созвано тогда Политбюро нашей партии в этом же зале.[216] Тогда стоял вопрос — некоторая проверка готовности нашей армии к решению большой оперативной задачи в предстоящей войне. Мы тогда с удовлетворением слушали правильное заявление товарища Жукова, как командующего Киевским особым военным округом. На вопрос Сталина, сколько нужно механизированных соединений каждому округу иметь, чтобы решить оперативную задачу, товарищ Жуков тогда показал свою одаренность и понимание вопроса.
В годы Великой Отечественной войны мы высоко ценили полководческий талант товарища Жукова и даже личные обиды, когда приходилось очень крепко от него получать, мы не принимали в расчет ради дела. Дело защиты нашей Родины стояло превыше всего и там можно было поступиться своими горечями, неприятностями. Если были неудачи, то за эти неудачи наказывались жестокой рукой товарища Жукова. Та обстановка, которая создалась в Министерствеe в связи с ошибками товарища Жукова, она, по моему, не может скидываться на другие вопросы. Товарищ Жуков создал в министерстве такую обстановку, что мы были лишены возможности даже в самом министерстве обращаться к министру и его заместителям с решением вопроса, пробить вопросы было невозможно.
И если допущен какой-либо просчет, какая-либо ошибка в решении вопроса, то вторично этот вопрос не ставится, вопрос затягивается, ждите, когда мы дойдем до него снова.
Я хочу привести пример, как некоторые вопросы по структуре и по составу войск Советской Армии, находящихся в Венгрии, не совсем правильно решены. Может быть в спешке, когда решался вопрос о составе группы войск после подавления контрреволюционного мятежа, то были предложения о численности войск, исходя в основном из состава боевых организмов, но недостаточно были предусмотрены средства боевого обеспечения и хозяйственного обеспечения. И вот, несмотря на то, что прошел уже почти год с этого момента, нам не удалось убедить Министерство, чтобы вопросы были поправлены, в частности, мы испытываем очень большие затруднения в средствах обнаружения авиации противника.
После окончания подавления контрреволюционного мятежа на территории Венгрии нам пришлось взять на себя ответственность за вопросы по противовоздушной обороне этого направления. Если до контрреволюционного мятежа на территории Венгрии работало 17 радиотехнических постов, то нам дали один радиотехнический батальон, который может дать 5 постов. Как же мы пятью постами можем перекрыть эту территорию и не пропустить противника? С трудом добились штатных двух постов (говорили, что людей мы найдем). Нам говорят: хорошо, скажите, за счет чего сократить, тогда мы дадим.
Мы, находясь на передовом рубеже защиты нашей социалистической Родины, не имеем таких важнейших элементов, как средств радиоразведки, и нам не удалось добиться, чтобы эти средства иметь.
Ряд вопросов нам приходилось решать, может быть не совсем организованно, не совсем правильно, но в обход Министерства обороны, в частности, в декабре месяце назрела необходимость усиления органов военных комендатур в областных центрах Венгрии с тем, чтобы заняться вопросами народнохозяйственной работы, а наши кадры — строевые офицеры — не готовы к этой роли. Тогда я обратился с предложением в Министерство обороны на имя тов. Жукова разрешить призвать специалистов, партийных работников, инженеров промышленности с тем, чтобы укомплектовать 50 комендатур и помочь венгерским товарищам правильно решать вопросы в период становления. Мы получили отказ в этом вопросе и только после вмешательства Центрального Комитета, Президиума ЦК были мобилизованы партийные работники, которые провели большую плодотворную работу в течение 4–5 месяцев, а в последующем были даны комсомольские работники. Это было сделано вопреки решению министерства Центральным Комитетом.
У нас неполностью решены и вопросы организационного порядка состава войск. Мы все удовлетворены той организационной структурой войск, которую мы создали сейчас: дивизии наши, танковые, мотострелковые дивизии являются сильным боеспособным организмом, способным решать многие задачи, но почему мы создали такой разнобой в составе дивизий — в одной группе войск в дивизии 9 тысяч, у нас — 8500? Мы лишены возможности в наших танковых дивизиях и в мотострелковых дивизиях готовить кадры механиков-водителей, кадры танкистов, они готовятся для нас в Прикарпатском округе, а мы ни — какого влияния на эту подготовку оказать не можем. Мы лишены возможности заниматься подготовкой, потому что дело опять упирается в недостаточную продуманность в начальной стадии вопросов численности.
Теперь по вопросу о том, как воспринимается критика и как т. Жуков реагировал на выступления политических работников, будучи у нас в мае месяце. Очевидно, уже Центральному Комитету известно, что в ходе совещания, которое было проведено т. Жуковым, у нас в штабе группы была большая перепалка между т. Жуковым и заместителем начальника Политического управления группы полковником Соболевым, причем эта перепалка носила явно недопустимый характер, характер оскорбления. Полковник Соболев оказался выдержанным коммунистом. Он не пошел на обострение вопроса, он терпеливо после пяти или шести перерывов, которые в его речь вносил товарищ Жуков, продолжал докладывать вопрос.
Какие же он получал замечания и реплики от товарища Жукова? Реплики, что у вас нет хорошей, кропотливой, вдумчивой работы с личным составом, этого не хватает у партийных органов и в этом главная причина всего; вам надо не декларировать, а добираться до глубины души людей и узнавать их настроения. И дальше: все политорганы спят, обюрократились, оторвались от дела; обюрократились ваши политработники, они стали как плохие преподаватели, отзвонил два часа, наговорил и уходит. И в заключение: ваш доклад не удовлетворил, чувствуется, что политико-воспитательная работа запущена. Этому в некоторой степени способствовала та кастрация, которая была проведена в политорганах.
Голос. А какой вывод из этих реплик вы делаете?
КАЗАКОВ. Я делаю вывод, который сделал Президиум ЦК и вывод, который будет сделан Пленумом ЦК в отношении товарища Жукова, что он вместо того, чтобы по-деловому выслушать доклад, пусть может быть не совсем в правильной постановке доклад, но зажим докладчика, доведение до оскорблений убивали желание у других товарищей выступать с предложениями.
Мы еще не провели у себя собрание партийного актива в группе войск, мы сумели только довести результаты проведения партийного актива Московского гарнизона и партийного актива в Киеве до руководящего состава по времени, но я могу заверить Президиум ЦК, что партийная организация советских войск, находящихся на территории Венгрии, вся как один полностью поддержит решения ЦК и будет удовлетворена, что Советская Армия, после освобождения от должности бывшего министра обороны товарища Жукова по-настоящему развернет работу партийной организации в духе решений XX съезда, в духе ленинских принципов партийной жизни.
