Он спустился, и оба: Кеану и старейшина, — ушли в башню. Дракон с безразличием взирал на толпу, привалившись к стене. Все были в замешательстве. Собравшихся задело то, что этот закон обсуждается по всему королевству, а они узнали о нём только что. Из обрывков разговоров студенты уяснили: жители Фатоны славятся тем, что крайне враждебно настроены по отношению к Мартину и его людям, а они предпочитают лишний раз с обитателями деревушки не связываться. Эта политика нарушается лишь в случае, если народ надо уведомить о чём-то малоприятном. В принципе, видеть мистера Мортиса — счастье, так как он не берёт с собой вооружённую до зубов свиту, которая, не дожидаясь приказа, расправляется с любым, кто осмелится возмутиться; как правило, если король посылает кого в деревню, то снабжает его таковой.
— Идём отсюда, — скомандовал Дерик. — Не будем отвлекать старика. Не завидую я ему.
— Да, тяжело, — Дашка, когда компания резво шагала прочь, оглядывалась назад: у башни назревал скандал.
— Всё куда сложнее, чем вам кажется, — вздохнул Джейк. — Спор о правах вампиров давно идёт. Все вроде отдают себе отчёт в том, что лишь единицы этих существ — реальная угроза людям, но… Невозможно угадать, кто попадет в их число. Случается — пострадает от острых клыков кто-то, кого ты любишь, настигла его серебряная пуля, ты поплакал, сколько полагается, — а потом сам вампира встретил и, хоть и представляешь, что по нему тоже родные и друзья убиваться будут, всё равно не позволишь ему существовать. Некоторых людей стремление отомстить ослепляет, а ещё встречаются те, кто вообще вампиров не выносит как класс. Такой человек собственного отца или сына пристрелит, если узнает, что они ими стали.
Ругательства в толпе становились всё менее цензурными, и друзья ускорили темп.
— Так странно смотреть на это с другого ракурса, — бормотал Дерик. — Когда-то ведь не задумывались над тем, что вампиры далеко не всегда злые, их было так мало, что люди могли позволить себе уничтожать всех без разбору. Жестокое утверждение, правда? Почему человечность проклюнулась в нас только тогда, когда размах бедствия стал так велик?
— Да не изменилась проблема в размерах, — сердито протянула Дашка, — суть другая стала. Раньше беда в людях была, сейчас — в вампирах. Тех, которые действительно держат в ужасе королевство.
— Не оправдывай всех, — Джейк заговорил, не поднимая головы. — Сколько сотен людей по-прежнему держит вампиров за основной источник несчастий в королевстве и в этом невежестве становятся страшней тех, кого ненавидят?
— Дерик, ты вспоминал, что мистер Мортис какие-то там отряды в вашей деревне собирал, чтобы ловить эту нежить. Он сам всегда придерживался мнения, что вампирам есть место в королевстве? — вдруг спросил Дима.
— Речь шла об агрессивных тварях, распрощавшихся с жалостью к людям, — невнятно ответил Джейк. Кажется, ему не хотелось даже рта раскрывать, но приходилось.
— Тебе совестно за то, что в Мрачном Лесу из-за нас две вампирши погибли? — осенило Алину.
Джейк кивнул. Студентам становилось всё понятней и понятней.
К вечеру выяснилось, что компании всё-таки суждено работать у мистера Тейлора. У остальных не было возможности нанимать людей: или по средствам не могли себе позволить, или к ним уже успели устроиться те, кто оказался порасторопнее. Мысль о том, что скоро придётся выполнять жуткие поручения Патрика, не давала покоя не только Винсентам и их новым друзьям. В братьев то и дело вцеплялись с расспросами о том, каково было в Мрачном Лесу, явно не из праздного любопытства, а чтобы убедиться в том, что возвратиться с задания Тейлора не только живым, но ещё и здоровым реально.
Дома все были в сборе. В гостиной Анна вязала шарф, Теона помогала ей распутывать пряжу. Шаки с драконом устроились на подоконнике в коридоре второго этажа и смотрели, как по стеклу стекают капли дождя. Джессика пила чай на кухне.
Компания наскоро покончила с оставленным им ужином, и все ушли в гостиную, посидеть возле камина, только Дашка задержалась, решив тоже побаловать себя крепким горячим чаем. От недопитой чашки, которую оставила Джесс, исходил потрясающий аромат. Студентка плеснула в свою кружку заварки, долила кипятку и полезла в кухонный шкаф искать то, что придавало чаю такой запах. На полках хранилась уйма баночек, но в них вообще не было ничего душистого. В тот момент, когда Дашка впихивала одну из них, с чем-то сыпучим, обратно, на кухню вошла Джессика.
— Погоди, назад не ставь, — попросила она.
Дашка опустила банку на стол. Джессика достала из посудного шкафа ещё одну чашку, наполнила её водой насыпала туда из банки.
— На всякий случай запомни, — сказала девушка.
— Что? Зачем? — удивилась Дашка.
— Не торопись, сейчас всё узнаешь, — Джесс ложечкой размешала напиток, который сразу обзавёлся потрясающим запахом, не тем, которого хотела добиться Дашка, выскочила с ним за дверь, но скоро вернулась, уже без чашки.
— Моя сестра должна принимать это ежедневно.
— Лекарство, что ли? — Дашка вскинула брови.
— Не совсем. Это пыльца пещерного тюльпана, входит в состав многих сложных зелий, но практически никто не знает, что если её просто растворить в тёплой воде, получается зелье, из-за которого у женщины не могут появиться дети, — объяснила Джессика.
— Теона забывает его пить, и мне надо напоминать, если что?
— Забывает? — усмехнулась девушка. — Это было бы полбеды. Она считает, что принимать его глупо, так как не видит причин тому, чтобы дать зародиться новой жизни. Для неё одна мысль о том, что чья-то жизнь может быть лишней, ненужной — верх бессердечности. Моей сестре не объяснишь, что наша семья не потянет ещё одного ребёнка. Но Теона не догадывается, что этот напиток и обладает такими гадкими свойствами. Когда-то я её только предупредила, что ей надо употреблять что-либо подобное, она ужаснулась, и я с тех пор даю сестре это средство под видом зелья для усиления энергии белой магии, которой она обладает.
— И Теона верит? — усомнилась Дашка. — Ты постоянно демонстрируешь не самое тёплое отношение к ней, и с какой-то стати проявляешь такую заботу, это должно настораживать.
— Она не умеет подозревать людей ни в одном грехе, — с горечью произнесла Джессика.
— А как же Анна? Она же разбирается в зельях?
— Мать не знает. Ничего. Даже того, что с Теоной полдеревни развлекается, — и девушка притихла.
Проникнувшейся Дашке стало не по себе.
— Твой чай остывает, — заметила Джесс.
— Что? Ах, точно, — молодая женщина обеими руками взяла чашку, будто надеясь согреться остатками тепла, и уставилась на стену, занятую вьющимся растением.
— Тебя в сон не клонит ещё? — неожиданно поинтересовалась девушка. — Хочешь, покажу кое-что?
Дашка поставила нетронутый чай на стол.
Джессика сделала шаг к двери, приоткрыла её и развернулась:
— Это на улице.
— Пошли, — откликнулась гостья, и они поспешили прочь из дома, в парк на холме.
На вершине, возле самой большой и красивой беседки, которую обвивало светящееся растение, а под крышей её висел фонарь, Джессика остановилась. Она секунд десять вглядывалась в небо; очевидно, увидела то, что намеревалась, отдышалась, наконец, после быстрой ходьбы и опустилась на землю, разлеглась на траве, раскинув руки в стороны, не объясняя ничего. Дашке ничего не оставалось, как лечь рядом.
Она поняла, ради чего её сюда привели: звёзды над этим местом горели необычные, мало того, что такие же разноцветные, крупные и яркие, как те, из которых был сделан Портал, соединивший два мира, но и беспрестанно движущиеся и складывающиеся в различные изображения. То летящий пегас, то маленькая фея, то непонятная надпись из странных знаков, то чьи-то лица, злые и добрые, суровые и приветливые, юные и изрытые морщинами, то карта, на которой было множество стрелок и пунктирных линий. А потом эти звёзды сплотились и потекли вниз, словно они шлейфом тянулись за чем-то. Всё ниже, ниже — и лента красочных огней плыла над парком, задевая крыши беседок. Её переносил мощный воздушный поток, который расшевелил листья на деревьях, заколыхал траву и растрепал волосы наблюдательниц. Джессика вскочила на ноги, повернулась лицом к улетающим огням — Дашка подумала, что девушка хотела бы их догнать. Тут ей самой что-то приказало немедленно встать и посмотреть вслед этому течению маленьких звёзд.
