Остальные зашли во двор. Дверь голубого дома распахнулась, на крыльцо выпрыгнул парень, чем-то похожий на Диму (такие же серо-зелёные глаза, светло-каштановые лохмы и безмятежно-наглая улыбка), в серой рубахе, состоящей в основном из заплаток, изрядно потёртых штанах болотного цвета (скорее всего этот маловразумительный оттенок они приобрели от пыли, грязи и слишком долгой носки), босой. На вид парню было чуть больше двадцати лет. Он бегло оглядел гостей и скрылся в доме с воплем: «Встречайте!». Во двор выбежало всё семейство. Милейшая толстушка, шатенка с пышной гривой волнистых волос, в синем платье с кучей нижних юбок, в фартуке. Очевидно, это была мать. Молодой человек, на один или два года старше своего братца, внешне отличающийся от него только тем, что был чуть повыше, а его шевелюра была более тёмная и лохматая; одетый даже хуже. Девушка, примерно одного с Теоной возраста, где-то девятнадцать лет, худенькая, с абсолютно прямыми медно-рыжими волосами до пояса, холодно-серыми глазами, презрительным взглядом, злобной гримасой на изящном личике (если б ни это — была бы очень хорошенькой); в завязанной на животе белой рубашке, облегающих чёрных брюках и чёрных высоких сапогах на шнуровке. Очаровательная девочка лет десяти с двумя тугими жёлтыми косичками, перевязанными красными ленточками, в лёгком летнем красном платьице и туфельках из красной чешуи; грустная-грустная, девчушка ковыляла с трудом, судя по тому, как бедняжка морщилась, ей было больно ходить. В руках она держала игрушку, тряпичного котёнка, всего в застарелых пятнах. Последним из дома вылетел оранжевый дракончик размером с сенбернара, догнал девочку, лёг перед ней, она уселась ему на спину. Самостоятельное передвижение, должно быть, доставляло ей слишком сильные страдания, и ребёнку приходилось прибегать к помощи безмолвного члена семьи.

— Знакомьтесь! — Теона вышла вперёд к своему семейству, провела рукой вдоль переминающейся с ноги на ногу четвёрки друзей. — Это… Так, ваши имена я знаю, но какое имя кому принадлежит…

Студенты представились, Теона назвала своих родных: подозрительная рыжеволосая особа — это Джессика, старший брат — Джейк, младший — Дерик, девочка с тряпичной игрушкой — Шаки, ну а дракончика звали Шанди. Мать назвалась сама: Анна. Все немного постояли в смущённом молчании, потом Дерик пробормотал: «Ну что, может, зайдём уже?», и друзей препроводили в дом.

Внутри жилище было безобразно тесным для семьи из шести человек и карликового дракона, не говоря уже о четырёх гостях. В коридоре, и без того узком, висело всё, что можно было каким-либо образом укрепить на хаотично вбитых в стенку гвоздях. Кроме кучи шкафчиков, забитых всякой всячиной так, что дверцы не захлопывались, книжных полок, горшков с растениями и заляпанного зеркала, на них держались: заржавевшие котлы, парочка надломанных посохов, драконья сбруя, засушенные букеты, садовый инвентарь, мотки верёвки, три меча и три арбалета, большущая птичья клетка и что-то замотанное в тряпки. На кухне, где друзей пригласили присесть, места не хватило даже на то, чтобы поставить там обеденный стол. Вместо него был маленький, какие обычно бывают в кафе, вокруг него — только четыре стула. Беспорядок здесь не так бросался в глаза, потому что, если не глазеть на кухонный стол, погребённый под Эверестами на удивление чистой посуды, пучками душистых трав, связками разных луковиц и баночками с чем-то сыпучим, на кухне было уютно и светло. На окне — персиковые занавески, на стульях — такие же чехлы, по свободной от кухонных шкафов стене расползлось растение с нежно-зелёными листочками и бледно-розовыми цветами.

— Джейк! Дерик! — спохватилась Анна. — Вас попрошу освободить помещение или притащить себе стулья! Джессика, Теона, вас это тоже касается. Но кому-то всё равно придётся идти на работу, все сюда не поместимся!

— Мам, ну что ты так распинаешься — издевательски-невинно проронила Джессика. — Не проще ли было прямо сказать, чтобы я, мерзавка и неблагодарная тварь, убиралась отсюда и не позорила семью? Спешу тебя огорчить — занятий у Айрис сегодня нет, а мистер Цельсий меня уволил. Могу отсидеться в таверне, правда, я там напьюсь и полезу в драку, но раз ты настаиваешь…

Друзей шокировал не только этот выпад. Изумило то, что Дерик от хохота сложился пополам:

— Джесс! Ты бесподобна! Восемнадцатое место работы за месяц!

— Не смешно! — прикрикнула на него мать. — Джессика, ну как можно, все работодатели Фатоны уже зареклись иметь с тобой дело! Мистер Цельсий был последней надеждой!

— Да ты что! — неожиданно лёд в глазах девушки стал таять. — Значит, я переезжаю в Зальван!

— Я, по-моему, уже неоднократно повторяла: в городе тебе делать нечего!

— Это почему? — надрывалась Джессика. — Если тебе нравится эта дыра, это ещё не значит, что мы всю жизнь должны гнить в ней тоже! — и она вылетела из кухни. Из окна было видно, как девушка вышла из дома, поспешно пересекла двор, пинком вышибла калитку и ушла куда-то.

Анна покачала головой:

— Ну что мне с ней делать? — она повернулась к друзьям. — О, Ветры, я совсем про вас забыла, а собиралась предложить вам чаю, хотите?

Четвёрке было уже не до чая, но все притворились, что с удовольствием выпьют. Анна выхватила из нагромождений на кухонном столе чашки, ложки, сахарницу и заварочный чайник, плюхнула всё это на стол, за которым сидели гости, вскипятила воду, сделала гостям напиток. Перестав суетиться, она сказала Джейку и Дерику:

— А вы разгребите завалы в комнатах, где будут спать гости.

Братья послушно испарились из кухни. Шаки, сидевшая на полу возле свернувшегося калачиком дракона и теребившая своего игрушечного котёнка, встала, постанывая, и, хватаясь за стену, поплелась в коридор. Теона сразу поспешила к девочке. Проскальзывая мимо друзей, она шепнула им:

— На самом деле Джесс хорошая, просто странная очень.

В коридоре девушка подхватила на руки сестрёнку и понесла её туда, куда та намеревалась идти. Дракон, увидев, что пока не нужен Шаки, перевернулся на другой бок и засопел. Анна, перестав замечать гостей, достала вместительный котёл и принялась складывать, выливать и высыпать в него кое-что из того, что было на кухонном столе.

На кухню снова заглянул Джейк:

— Народ! Чего вы всё здесь скучаете, хоть бы дом осмотрели. Мама, когда принимается за варку зелий, то, кроме ингредиентов и котла ничего не видит, так что вы теперь предоставлены сами себе.

Студенты были только рады этому. Когда все вышли, Джейк прикрыл дверь кухни и сказал:

— Продолжим. На первом этаже у нас ещё две комнаты — наша с Дериком и мамина, и ещё уборная. На втором — Теоны, Шаки, Джессики и комната для гостей. Ещё мансарда есть, там тоже можно жить.

Парень за компанию с друзьями обошёл весь дом. Спальня Анны одновременно служила и гостиной: там был камин, перед ним — кресло-качалка и пуфики. В комнате братьев — ничего, кроме кроватей, тумбочек, стола и громоздкого стеллажа (конечно же, на его полках наблюдался творческий беспорядок), у девушек и в мансарде — почти так же пусто, но прибрано (кроме как у Джессики). В комнате, предназначавшейся для гостей, была двуспальная кровать, резной комод, книжный шкаф и два кресла. Договорились, что в ней поселятся Алина и Дашка, Саша и Дима — в мансарде.

Но всё же был здесь один по-домашнему чудесный, тёплый уголок — задний дворик, покрытый яркой пушистой травкой, как ковром, в тени раскидистых деревьев, с мраморным фонтанчиком хрустальной воды и качелями. На них сидело существо, точно такое же, как Шустрик, и читало газету.

— Наш летунчик, Роки, — пояснил Джейк, — по дому где-то бегают ещё шестеро таких же, но кличка только у этого вот. Они безобидные, им нужна лишь крыша над головой, и чтобы с ними играли иногда. Эти зверьки в каждой семье живут. Дети и девушки в них души не чают. Летунчики полезные, кстати, уничтожают всяких гусениц, которые деревья в саду портят, поэтому их даже кормить не надо. Заклинаниям легко обучаются, просто копируют твоё колдовство и запоминают его. Да и собственной магией они владеют.