– Как она выглядит? – спросил Джимми.

Фотограф, поджидавший их, лишь одобрительно Хмыкнул в ответ.

– Джимми, что происходит?

– А что вы думаете? Обложка и трехстраничный разворот, в номере на День Благодарения.

Кассандра вспыхнула:

– Джимми, но я не знаю, что сказать… Пирс протянул руку.

– Каждый из присутствующих хотел бы сделать это, Касс. Я жму вашу руку и… удачи!

Подобно большинству людей, Кассандра на своем опыте познала значение пословицы «хорошенького понемножку», как ребенок обычно после второго или третьего блюда ждет любимый десерт. Как раз накануне своего тридцатилетия она получила этот старый урок уже иным образом.

В феврале 1951 года ЮСЭ на Девятой авеню напоминал сумасшедший дом. Никто не ожидал такого объема работы, который свалился после Дня Благодарения и неуклонно возрастал вплоть до конца января. Ежедневно по почте поступали сотни расписок в получении, отснятых на фотопленку, звонили управляющие отелей и ресторанов, требовавшие еще большего количества расходных карточек. Телефоны звонили не переставая, так как управляющие по сбыту требовали расписки за карточки. Кассандра проводила в офисе по 15–20 часов в день, выкраивая в плотном расписании только вечер, чтобы расслабиться. Она платила своему персоналу вдвое больше, чтобы они оставались на работе допоздна, включая и выходные дни. Кассандра знала, что нельзя медлить с приемом денег от клиентов и в то же самое время надо было безотлагательно делать свои платежи учреждениям.

Другой непредвиденной проблемой была клаустрофобия. Отремонтированное помещение было благопристойным, но слишком тесным. Она не ожидала того, что для каждой карточки потребуется в качестве приложения лавина документов. Это были папки документов – частных и итоговых, счета, гросбухи текущих доходов и расходов, всегда переменчивые архивы балансов. Каждый дюйм пространства был использован.

Заявки от потенциальных клиентов – учреждений и владельцев карточек подвергались обработке в личном офисе Кассандры, хотя служащие могли бы поставить главу ЮСЭ буквально в безвыходное положение. Несмотря на то, что ее служащие с удовлетворением занимались платежными чеками, подкармливаемые за счет сверхурочных, стесненные условия труда вызывали их недовольство. Чтобы не произошло худшего, Кассандра решила сама погасить волнения.

В последнюю неделю февраля Кассандра начала перемещение целой линии печати на новое место в южном конце Манхэттена. Хуже всего было то, что зима принесла обильные снегопады, и то, что прежде занимало один день, растягивалось на три. Результатом был завал работы по доставке печатных машин.

Тем не менее было увеличено вдвое рабочее помещение расчетной палаты. Туда завезли множество новых столов, стульев и целый ряд шкафов для хранения документов, среди которых возбужденно суетились сотрудники, Кассандра же управляла из своего офиса.

– Похоже, вы хорошо справляетесь со всем, – сказал флегматично Эрик Голлант, напряженно прислушиваясь к доносящемуся отовсюду рабочему шуму.

Кассандра мрачно посмотрела на него.

– Понемногу.

– Позвольте сделать предложение… – начал бухгалтер, – вы могли бы взять к себе несколько коммивояжеров. Мне звонили несколько человек, с которыми вы обещали встретиться, но из этого так ничего не получилось.

Голос Кассандры стал угрожающе тихим:

– Эрик, вы предполагаете, что я смотрительница сумасшедшего дома. Все чего-нибудь хотят. Если вы полагаете, что мне нужны коммивояжеры, то надо нанимать их. Только сначала скажите мне, чем им платить?

Несмотря на огромную массу полученных расписок в получении карточек, расходы Кассандры в процентном отношении опережали общие доходы ЮСЭ от каждой совершенной сделки. Аренда нового торгового дома и перенесение на новое место печатной линии стоили большой суммы денег. Что касается расходов на оплату сверхурочных и содержание нового персонала, то Кассандра использовала удобную ситуацию с массовыми увольнениями, откуда она черпала то, что ей было нужно, беря на себя погашение залога за жилье и обеспечивая прожиточный минимум. Даже при таком барометре, показывающем бурю, резервы ЮСЭ на счете банка угрожающе таяли.

Эрик раскладывал перед собой стопку бумаг так, что Кассандра была в поле его зрения.

– Послушайте меня. Случилось нечто неожиданное. Если нам удастся пустить в продажу карточки ЮСЭ, это даст нам значительно больший доход, чем то, о чем мы мечтали. Мне звонят минимум раз тридцать в день из компаний, желающих заказать карточки для своих служащих. А что нового у вас?

– Семьдесят пять – восемьдесят, – пробормотала Кассандра.

– Вот в том-то и дело, – торжествующе воскликнул Эрик. – Что бы ни способствовало росту интереса – наша презентация, или реклама, – вы теперь понимаете, ЧТО служит приманкой в любом деле: гласность. Карточки стали предметом разговоров. Уже много раз я видел и ресторанах людей, расплачивающихся с помощью карточки. И всегда одна и та же история: ее владелец выкладывает свою пластиковую пластинку, которая выглядит изящно, и с удовлетворенной ухмылкой на лице ощущает вопросительные взгляды клиентов. А затем этот славный малый в течение нескольких минут рассказывает окружающим об этом, как будто он сделал какое-то открытие. Ему удается ощутить свою важность в глазах окружающих и заставить их поверить в то, что он действительно важная персона.

– Кассандра, вы думали, что дали им общедоступную пошлину за обеспеченные услуги. Но это безнадежно устарело. Вы предложили им шанс почувствовать уважение к себе. Вы продавали им мечту.

Кассандра никогда прежде не видела Эрика таким многословным и одновременно взволнованным. Она почувствовала, как будто ее отчистили и подобно глянцу с потускневшего серебра сняли с нее усталость как ношеное платье.

– Тогда, я полагаю, нам лучше было бы принять тех служащих по сбыту, – сказала она.

– Я уже подготовил их и жду вашего разрешения. Кассандра улыбнулась:

– Само собой разумеется. И вы серьезно считаете, что я в состоянии возглавить торговлю?

Брови у бухгалтера вздернулись подобно задвигавшимся гусеницам:

– Вам ничего другого не остается.

Как только Эрик Голлант ушел, Кассандра закрыла двери своего офиса и не брала телефонную трубку. Мысленно снова и снова она возвращалась к сказанному им. Когда она приняла решение, то уверенности в том, что поступила так как надо, не было.

«Какого черта! Разве я не думала воспользоваться моментом?»

Потом она позвонила Джимми Пирсу и сказала ему, что ей нужно встретиться с его художниками и авторами текста из журнала «Кью», чтобы обсудить план следующей рекламной кампании.

– А что-то было не в порядке с первой? – спросил Пирс.

– Ничего, пластинка получилась замечательной. Но теперь я хочу продавать мечту.

Временно решив проблему рабочего помещения, Кассандра сконцентрировала свое внимание на улучшении обналичивания потока карточек ЮСЭ.

– Очень многие люди используют свои карточки в очень небольшом числе заведений, – сказала она шестерым новым служащим по сбыту, – до сих пор мы не смогли увеличить сферу применения карточек и в какой-то степени число клиентов. Короче, наша доходная база очень узка.

Ей уже поступали предложения от ряда торговцев, но Кассандра отклоняла их. Потом Кассандра разрекламировала самые последние предложения, поступившие после пасхальных каникул.

– Для того, чтобы будущие торговцы обнаруживали самих себя, мы будем рекламировать их, включать их имена ради акцептации нашей карточки. Это усилит и значимость обязательств ЮСЭ. И чтобы они поняли, что мы хотим сделать все возможное, чтобы поощрить их стать нашими членами и постоянными клиентами.

– Кассандра, это может быть неверно истолковано, да и бросит на нас тень, – предостерег ее Голлант.

– Я не могу позволить себе выжидать, пока наши клиенты не очухаются и не употребят карточки в своих излюбленных отелях и ресторанах, – горячо ответила она.