– Монк…

Она стояла в дверном проеме, одетая в длинное просвечивающее платье с застежками на плечах в виде бутонов роз. Ноги ее были босы, ее волосы струились по плечам.

– Мишель…

Ее имя застряло у него в горле, и Монк почувствовал дрожь в теле, когда она подошла к нему.

– Ты не знаешь, как долго я хотела, чтобы ты был здесь, – тихо сказала она, не сводя с него глаз. – Как мне нужно было слышать твой голос и чувствовать твои прикосновения.

– Мишель…

Она прижала палец к губам.

– Не говори ничего. Только иди со мной. Монк позволил подвести его к кровати.

– Ты скажешь, что так нельзя, но это неправда. Того, о чем ты думаешь, нет. Когда Франклин вернется, этого никогда уже не будет снова. Он умирает, Монк, и у меня нет сил смотреть на это, дать ему то, в чем он нуждается. Дай мне сил, Монк. Подари мне любовь. И позволь мне любить тебя…

Его пальцы дотронулись до ее груди, его губы сделали то же, и все ощущения, которые так долго скрывались, ожили в ней. Мишель отдала себя Монку со свободой, рожденной отчаянием. Надежды и иллюзии разбились, как шелуха, замещенные неистовым огнем, возникшем в ее лоне, сжигающим все, кроме этой драгоценной минуты.

– Я люблю тебя, Монк, – снова и снова слышала она свой собственный шепот.

Слова хлынули с такой страстью, что она не сомневалась в их искренности. Быть способной произнести их, после того что случилось, – это казалось огромным чудом.

Сэр Деннис получал большое удовольствие от своего хобби – садоводства. За его офисом был крошечный декоративный сад, с розами, с тюльпанами и гардениями. Его любимым временем было утро, когда, осматривая свои садовые владения, он мог спокойно пить чай, удовлетворенный тем, что по крайней мере здесь все хорошо. Кроме этого утра, когда острый нюх Денниса ощутил чуждый запах в его цветочном королевстве. Нахмурившись, он пошел в обход по саду, пока не подошел к воротам.

– Это что за дьявол?

Создание, стоящее перед ним, мало чем отличалось от трупа. Кожа на скулах обвисла, он был похож на привидение. Его волосы были спутанные и грязные, руки и ногти черные от грязи. Зато костюм был отличного качества и хорошо пошит.

– Кто ты? – повторил Притчард, озадаченный.

– Не узнаете меня, доктор? Так плохо выгляжу? Голос что-то напомнил Притчарду.

– Джефферсон? Франклин Джефферсон? Бог мой, дружище, это вы?

Сэр Деннис усадил Франклина в. кресло и оглядывал его со всех сторон, ища раны.

– Где вы были? Все в порядке?

– Я Не знаю, – ответил Франклин.

– Франклин, вы знаете, что с вами случилось?

Сэр Деннис не боялся, что Франклин станет буйным. Его пациент был так истощен, что Притчард был бы удивлен, если бы он мог поднять ложку.

– Я застрелил Мишель. Я убил ее. После этого я убежал. Я пришел сюда сдаваться. – Франклин помолчал. – Поэтому, я думаю, вам лучше вызвать полицию.

Сэр Деннис наклонился к нему через стол.

– Франклин, я хочу, чтобы вы выслушали меня очень внимательно. Вы стреляли в Мишель, но вы не убили ее. Пуля попала в плечо. Она была в больнице, лечилась, но она теперь совершенно здорова. Вы понимаете, что я вам говорю? Мишель жива!

Сэр Деннис увидел, как что-то вспыхнуло в глазах Франклина. Его нижняя губа дрожала, голова поникла.

– Я не убил ее? – прошептал он.

– Клянусь вам, она жива и здорова!

Франклин Джефферсон сгорбился, его тело затряслось от рыданий. Сэр Деннис взял его за руку.

– Франклин, вы помните, где вы стреляли в Мишель?

Франклин потряс головой: – Нет…

– Это было в квартире мистера Тейлора. Вы знаете, почему вы там были?

– Гарри? Я ходил на квартиру Гарри? Зачем?

Сэр Деннис не спрашивал больше. Очевидно, у Франклина была полная потеря памяти относительно всех событий до выстрела. Кое-что он со временем может вспомнить. Но было нечто другое и не менее важное, что он мог рассказать.

– Франклин, вы знаете, как долго вас не было?

– Я видел газету с датой. Одиннадцать дней, по-моему.

– Да, правильно. И где вы были? Франклин смотрел куда-то вниз.

– Где-то в ужасном месте. Я помню маленькую комнату… Была девушка. Она приносила мне еду.

Он беспомощно потряс головой.

– Я больше ничего не помню до того утра, когда я встал и увидел, что я вот такой. Я должен был прийти сюда. Я не знал, что еще делать.

Сердце Притчарда сжалось от боли за этого агонизирующего человека. Он знал, что нужно немедленно вызвать полицию. Но был также долг – попытаться облегчить агонию Франклина. Притчард принял решение.

– Франклин, я хочу рассказать вам что-то, что вы должны знать. Я хочу, чтобы вы выслушали очень внимательно.

Тщательно подбирая слова, доктор объяснил, что происходило с Франклином после возвращения из Франции.

– Вы понимаете, что я рассказываю вам? – спросил наконец сэр Деннис.

Франклин взглянул на него.

– Что шрапнель нельзя вытащить из моего черепа, не убив меня, и что в конце концов так или иначе это произойдет.

Вдруг Франклин откинул голову и вскрикнул:

– Почему мне никто не рассказал? Почему я не мог узнать, что со мной происходит? Почему Мишель ничего не сказала?

– Потому что Мишель сама не знала. И я не знал. Никому из нас не приходило в голову, что медицинскую карту от вас скрывали.

– Скрывали?

Сэр Деннис глубоко вздохнул.

– Согласно армейским установкам вас должны были известить о вашем состоянии через вашего доктора.

– Харриса? Но Харрис никогда не говорил мне ничего. Каждый раз, когда я приходил к нему, он говорил, что у меня все превосходно. Там была Роза, она знает.

Франклин пристально посмотрел на Притчарда, в его глазах был ужас.

– Роза знала? И не рассказала мне? Харрис знал – и он ничего не сказал?

Франклин поднялся и медленно пошел по саду. Все, что сказал ему Притчард, приобретало законченный смысл. Все сомнения и заблуждения, которые заставляли его страдать, сложились в единую картину, как кусочки детской головоломки.

– Доктор, вы верите, что в данный момент я в здравом уме?

– Да.

– Тогда я попрошу сделать кое-что для меня.

Сэр Деннис тщательно продумал его просьбу. Если он согласится, последствия будут далеко идущие. И все-таки Франклин имел право на то, о чем он просил.

– Я принесу, что вам нужно, – сказал он. – И я захвачу мою медсестру. Иметь еще одного свидетеля не повредит.

Для Розы летнее трансатлантическое путешествие было унизительным испытанием. Еще до того, как «Америка» покинула пирс, пошли слухи о Франклине Джефферсоне, который пытался убить свою жену, красавицу француженку. Когда Роза вошла на борт, она стала объектом повышенного внимания и, что еще хуже, жалости. Она скрипела зубами и старалась пробраться во время ужина к столу капитана. Потом она уединилась в своей каюте, и еду ей приносили туда. Только очень рано утром, когда Роза оставляла каюту, чтобы пройтись по погруженной в туман палубе, ее могли видеть. И даже тогда ее вызывающее одиночество служило предупреждением не вступать в контакт.

В дневное время Роза с головой уходила в работу. Стюарды торопились от ее каюты к телефонному офису и наоборот, принося послания и унося ответы на них. Через Хью О'Нила она установила прямой контакт с инспектором Роулинсом в Скотланд-Ярде, который держал ее в курсе своих попыток найти Франклина. Также именно от Роулинса Роза узнала о заявлении Мишель в полиции, вовлекающем в дело Гарри Тейлора. Роза считала утверждения Мишель абсурдными, и все же они поднимали вопросы, которые терзали ее.

Почему Франклин стрелял в Мишель? Была ли она реальной целью или Франклин метил в Гарри? Если так, почему Франклин, который во всех письмах так хорошо отзывался о Гарри, вдруг настолько изменил свое отношение к нему?

Роза вспомнила то кошмарное утро, когда полиция привела Франклина домой после инцидента со Стивеном. Мысль, что нечто похожее произошло снова, поглощала ее. И поскольку это было так, Роза не могла игнорировать последствия. События в Лондоне уже отозвались в Нью-Йорке. Из банков, которые подписались на векселя, звонили ежедневно, требуя новых заверений. Все ждали заявления Розы Джефферсон, проясняющего ситуацию.