Любимов прислал Толстому свою книгу «История физики. Опыт изучения логики открытий в их истории» (СПб., 1892–1896).

Письмо от 26 ноября (ГМТ) полемического характера. Споря с Толстым, Любимов писал, что «бесконечное расширение знания, со всеми преобразующими его последствиями, есть истинная задача земного бытия… При таком значении науки она… должна обретаться в большем авантаже, чем в каком обретается в ваших философских соображениях». Любимов придерживался распространенного тогда мнения о Толстом как о «враге науки и искусства». Оспаривая это мнение, писатель в незаконченной статье «О науке и искусстве» утверждал: «Науки и искусства составляют одну из самых важных человеческих деятельностей» (т. 30, с. 241).

Толстой поручил Веселитской, гостившей в конце 1896 г. в Ясной Поляне, обратиться к редактору журнала «Вестник Европы» M. M. Стасюлевичу с просьбой опубликовать повесть Ф. Ф. Тищенко «Хлеб насущный». См. письмо 317 и примеч. 1 к нему.

В своих воспоминаниях Веселитская рассказывает, что однажды Толстой сказал ей: «Хотите, я дам вам тему? Вы ее почувствуете, и у вас выйдет хорошо. Вот что расскажите: Жили муж и жена. Между ними была так называемая любовь. Жили так себе, что называется: ссорились, но мирились, измены не было… Измены не было ни с той, ни с другой стороны. Было много детей. Жизнь быстро прошла. Состарились. Дети выросли. И вот жена едет проведать своих взрослых детей, объезжает их всех и видит, что один — жену обидел, другому вечно денег не хватает, третий женился на иностранке и привез ее сюда, где все ей чуждо и непонятно… И вот, объехав всех своих детей, она видит, что все они живут не так, как следует, и при этом и сами не удовлетворены. Но она не в силах поправить это, видит, что жизнь прожита бесплодно, и идет в монастырь. Напишите. Я бы и сам написал, да боюсь, не успею» (В. Микулич. Встречи с писателями. Л., 1929, с. 106). Веселитская этим сюжетом не воспользовалась. Толстой еще в 1890 г. начал писать на эту тему повесть и возвращался к ней и в 1897 г. Сохранившийся ее неоконченный текст под названием «Мать» см. в томе 12 наст. изд.

Речь идет о передаче царю «Краткой записки о необходимых средствах облегчения участи духоборов». См. письмо 307 и примеч. 5 к нему.

Толстой в августе 1896 г. начал писать повесть «Хаджи-Мурат», и для работы над ней ему понадобились исторические труды о Кавказе. Это письмо — приписка к списку книг, составленному Стасовым, который Толстой, сделав на нем пометы, вернул Стасову. Упомянуты «Воспоминания» В. А. Полторацкого (ИВ, 1893, 1895) и «Кавказские воспоминания» (РА, 1884 и 1885) А. Л. Зиссермана. Мемуары эти были использованы в работе над «Хаджи-Муратом», а Полторацкий, служивший с Толстым на Кавказе, стал одним из его персонажей.

Обер — гувернантка дочери Александры.

См. Дн., запись 12 января 1897 г.

Чертков и Бирюков занимались рассылкой высокопоставленным лицам составленного ими при участии И. М. Трегубова воззвания «Помогите!» об оказании помощи и облегчении участи преследуемых духоборов. Послано оно было также и Николаю II. См. письмо 307 и примеч. 5 к нему.

Толстой работал над трактатом «Что такое искусство?»

Письмо Т. Л. Толстой неизвестно.

Речь идет о поездке С. А. Толстой в Петербург на репетицию концерта с участием С. И. Танеева.

Танеев. О своем сложном отношении к композитору Танееву С. А. Толстая писала в своих мемуарах «Моя жизнь». «После смерти маленького сына Ванечки я была в том крайнем отчаянии, в котором бываешь только раз в жизни, обыкновенно подобное горе убивает людей… Но я осталась жива и обязана этим случаю и странному средству — музыке. Отравившись музыкой и выучившись ее слушать, я уже не могла без нее жить… Но сильней, лучше всех на меня действовала музыка Танеева, который первый научил меня своим прекрасным исполнением слушать и любить музыку… Личность Танеева во всем моем настроении была почти ни при чем» (ГМТ). Отношение С. А. Толстой к Танееву, ее повышенный интерес к нему как музыканту, экзальтированное восприятие его музыки, потребность в его обществе вызвали у Толстого тяжелые переживания.

С. А. Толстая заехала в Никольское-Обольяново по пути в Петербург, куда выехала вместе с Толстым 6 февраля.

День рождения С. Н. Толстого не 5, а 17 февраля.

Много еще этих счастливых дней (англ.).

то, что упущено, наверняка потеряно (фр.).

«Что такое искусство?»

Чертков, Бирюков и Трегубов после произведенного у них 2 февраля обыска были по распоряжению министра внутренних дел высланы из Петербурга «за пропаганду и незаконное вмешательство в дело сектантов» (Летопись, т. 2, с. 228). Толстой 7 февраля приехал в Петербург для прощания с ними.

Письмо из Бауска от 15 февраля (ГМТ).

Толстой получил письмо от Е. Шмита от 25 февраля н. ст. (ГМТ), в котором он сообщал, что за его статью «Die Durchführung der Anarchie» («Осуществимость анархии»), помещенную в выпускаемом им журнале «Ohne Staat» («Без государства»), против него возбуждено судебное дело (см. т. 70, № 53). «Шмита судили и оправдан», — информировал Толстой Черткова 26 мая (т. 88, с. 29).

Толстого волновала судьба Трегубова, не выехавшего на место ссылки и вынужденного скрываться от полиции.

Письмо от 2 марта н. ст. из Англии (ГМТ).

См. письмо 308 и примеч. 3 к нему.

Луиза Брюммер-Клауэнштейн по поручению норвежского писателя Бьернстьерне Бьернсона в письме от 16 февраля (ГМТ) спрашивала Толстого, получил ли он посланную ему драму «Король» («Der König». Париж — Лейпциг — Мюнхен, 1897).

С. Л. Толстой.

В Петропавловской крепости в Трубецком бастионе 8 февраля подожгла себя, облившись керосином, политическая заключенная, слушательница Высших женских курсов М. Ф. Ветрова. 12 февраля она скончалась.

4 марта на Казанской площади в Петербурге состоялась демонстрация студенческой молодежи в связи со смертью Ветровой.

Ветрова бывала в Ясной Поляне летом 1894 г.

Кони в письме от 14 марта (Собр. соч., т. 8, с. 140–141) подробно рассказал о Ветровой, ее личности и обстоятельствах ее самосожжения. Отвечая на второй вопрос, он писал: «Полная правдивость в общественной и частной жизни мне всегда представлялась лучшим средством против всяких физических и нравственных недугов, но ложь так въелась в наши нравы, что едва ли многие захотят следовать этому рецепту» (там же, с. 141).