Спасение даруется благодатью через веру, его нельзя заслужить делами закона (Еф. 2:8). «Никакие дела закона, никакие старания, как бы похвальны они ни были, и никакие добрые поступки — будь их много или мало, будь они жертвенны или нет — ни в коей мере не могут оправдать грешника (Тит. 3:5; Рим. 3:20)»[235].Всюду в Писании закон и Евангелие находятся в совершенной гармонии, утверждая друг друга.

Когда Адам и Ева согрешили, они познали, что такое чувство вины, страх и нужда (см. Быт. 3:10). Восполняя их нужду, Бог не устранил закон, осуждавший их, а послал им благую весть, которая восстановила бы их общение с Ним и послушание Ему.

Эта благая весть обещала, что однажды придет Искупитель, «семя жены», и одержит победу над злом (Быт. 3:15). Система жертвоприношений, которую установил Бог, учила их важной истине о примирении: прощение может быть получено только через пролитие крови — через смерть Спасителя. Веря в то, что принесение в жертву животного символизирует примирительную смерть Спасителя, Который умрет ради них, они получали прощение грехов[236]. Они получали спасение по благодати.

Это евангельское обетование было сутью вечного Божьего завета благодати, предложенного человечеству (см. Быт. 18:1–3; 15:4, 5; 17:1–9). Оно было тесно связано с послушанием Закону Божьему (см. Быт. 12:18,19; 26:4,5). Поручителем Божьего завета стал Сын Божий, Который был центром Евангелия, «Агнцем, закланным от создания мира» (Откр. 13:8). Таким образом, благодать Божья вступила в действие сразу после того, как согрешили Адам и Ева. Давид говорил: «Милость же Господня от века и до века к боящимся Его… на… хранящих завет Его и помнящих заповеди Его, чтобы исполнять их» (Пс. 102:17, 18).

Десять Заповедей и Евангелие связаны между собой. В преамбуле к закону, например, сказано о Боге как об Искупителе (см. Исх. 20:1). После того, как было провозглашено Десятисловие, Бог дал повеление Израилю построить жертвенник и установил систему жертвоприношений, которые должны были открывать Его спасительную благодать.

Именно на горе Синай Бог дал Моисею значительную часть церемониального закона, касающуюся устройства святилища, где Он будет обитать со Своим народом и встречаться с ним, чтобы посылать Свои благословения и прощать их грехи (см. Исх. 24:9–31:18). Простая система жертвоприношений, существовавшая до Синая, была тем самым расширена, и это предвещало посредническое служение Иисуса Христа для искупления грешников и защиты авторитета и святости Закона Божьего.

Сам Бог пребывал во Святом святых земного святилища, над крышкою ковчега, в котором находились Десять Заповедей. Каждый аспект служения символизировал Спасителя. Кровь жертвенных животных указывала на Его примирительную смерть, которая искупит род человеческий от осуждения закона (см. главы 4, 9 этой книги).

Декалог находился внутри ковчега, а церемониальные законы и гражданские установления, данные Богом, были записаны в «книгу закона» и положены рядом с ковчегом как «свидетельство» против народа (Втор. 31:2б). Если люди совершали грех, это «свидетельство» осуждало их действия. В нем также содержались требования, выполнение которых вело к примирению с Богом. От Синая и до самой смерти Христа нарушители закона обретали надежду, прощение и очищение верою в Евангелие, представленное служением в святилище согласно церемониальному закону.

Как верно замечают многие христиане, Библия учит, что смерть Христа упразднила церемониальный закон, но утвердила непреложность нравственного закона[237]. Обратите внимание на следующие доказательства:

Когда Христос умер, Он исполнил пророчества, содержавшиеся в символике жертвоприношений. Образ встретился с прообразом, и церемониальному закону был положен конец. Несколькими столетиями ранее пророк Даниил предсказал, что со смертью Мессии «прекратится жертва и приношение» (Дан. 9:27; см. главу 4 этой книги). Когда Иисус Христос умер, завеса была сверхъестественным образом разодрана сверху донизу (см. Мф. 27:51), указав тем самым на то, что храмовое служение более не имело духовного значения.

Хотя церемониальный закон играл жизненно важную роль до смерти Христа, он был во многом не совершенен, служив лишь «тенью будущих благ» (Евр. 10:1). Он имел временную цель и был установлен для народа Божьего до «времени исправления» (Евр. 9:10; ср. Гал. 3:19), до времени, когда умер Иисус Христос, истинный Агнец Божий.

Со смертью Христа юрисдикция церемониального закона закончилась. Его примирительная жертва принесла прощение всех грехов. Вот как описывает это апостол Павел: «Истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, Он (Бог) взял его от среды и пригвоздил ко кресту» (Кол. 2:14; ср. Втор. 31:26). Не было более необходимости совершать сложные обряды, которые сами по себе никоим образом не могли уничтожить грехи или очистить совесть (см. Евр. 10:4; 9:9,14). Не нужно было более беспокоиться об исполнении церемониальных законов с их множеством требований, касающихся приношений и возлияний, празднования различных праздников (Пасхи, Пятидесятницы и других), новомесячий и церемониальных суббот (Кол. 2:16; ср. Евр. 9:10), которые были лишь «тенью будущего» (Кол. 2:17)[238].

Со смертью Христа верующие не нуждались более в символах спасения во Христе. Теперь они могли приблизиться к Спасителю без их помощи, ибо «тело — во Христе» (Кол. 2:17).

Церемониальный закон был так истолкован иудеями, что сделался стеною между ними и другими народами. Он стал серьезным препятствием их миссии просвещения мира славой Божьей. Смерть Христа упразднила «закон заповедей, выраженный в обрядах» (англ, пер.), разрушив «стоявшую преграду» между иудеями и язычниками, чтобы создать новую семью верующих, примиренных «в одном теле посредством креста» (Еф. 2:14–16).

Смерть Христа, лишив силы церемониальный закон, в то же время утвердила авторитет Десяти Заповедей. Христос устранил проклятие Закона, освободив тем самым верующих от осуждения. Но это не означает, что закон был Им упразднен и нам дано право нарушать его принципы. Многочисленные свидетельства в Писании говорят о непреложности закона и, следовательно, опровергают подобную точку зрения.

Кальвин выразился очень метко по этому поводу: «Мы не должны считать, что приход Христа освободил нас от власти закона, ибо закон служит вечным мерилом благочестивой и святой жизни и потому так же неизменен, как и правосудие Божье»[239].

Апостол Павел описал взаимосвязь между послушанием и евангелием спасающей благодати. Призывая верующих к святой жизни, он поставил перед ними задачу: «Представьте себя Богу… в орудия праведности. Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью» (Рим. 6:13, 14). Потому христиане соблюдают закон не для того, чтобы получить спасение. Те, кто пытается это сделать, попадают в более жестокое рабство к греху. «До тех пор, пока человек находится под законом, грех также господствует над ним, ибо закон никого не может спасти ни от осуждения, ни от власти греха. Но те, кто под благодатью, получают не только освобождение от осуждения (см. Рим. 8:1), но и силу побеждать (см. Рим. 6:4). Тем самым грех не имеет больше власти над ними»[240]. «Конец закона — Христос, — продолжает апостол Павел, — к праведности всякого верующего» (Рим. 10:4). Поэтому каждый верующий осознает, что закон способствует достижению праведности только тогда, когда приводит ко Христу. Сами по себе мы грешники, но в Иисусе Христа — праведники, ибо нам вменяется Его праведность»[241].