С окончанием в 1996 г. активных боевых действий против федеральных войск, новое «правительство» Аслана Масхадова предприняло попытку создания регулярных вооруженных сил, силовых структур и иных институтов государственной власти. Однако непризнание на мировой арене Чеченской республики Ичкерия как суверенного государства, крайне сложная экономическая ситуация, амбиции бывших соратников, а также рост ваххабизма постепенно свели все эти усилия на нет.

— Нам нужно подлинное единобожие, исключающее всяких посредников между человеком и Аллахом, — убеждал «правоверных» новый учитель. Последователи аль-Ваххаба стали отвергать культ святых, празднование памятных событий и дат из жизни Пророка, чтение Корана над усопшим, паломничество к мазарам, считая все это проявлением многобожия. Кроме того, они осудили роскошь, курение, пение и даже пользование четками. Изначально ваххабитское движение носило особый этнический характер. По мнению ваххабитов, носителями «истинного единобожия» являются только арабы. Правители Саудовской Аравии, Иордании и Кувейта сделали ваххабизм официальной идеологией, приспособив к новым условиям. В большинстве же государств мусульманского мира это «возвращение к букве Корана» преследуется по закону.

Позиция ваххабитов является резко антизападной и антисемитской, они рассматривают проникновение Запада (особенно США) на Кавказ как действие, направленное против ислама и непосредственно связанное с возросшим присутствием в регионе израильских компаний. Ваххабиты приписывают своему движению абсолютную непогрешимость в вопросах единобожия и узурпируют право суда и санкций в отношении «неверных», «многобожников», «лицемеров». Мусульманин, принявший ваххабизм, должен подтверждать свое единобожие «ненавистью и враждой». Истинный единобожник, как его представляют ваххабиты, должен ненавидеть всех тех, кого ваххабиты считают «неверными», «многобожниками», «лицемерами». По мнению ваххабитов, условием распространения их учения является джихад.

Джихад бывает разным: против шайтана, против души, против неверных. Вооруженная борьба должна вестись против всех, кто препятствует распространению ваххабитского учения и его монопольному господству, а также для защиты мусульман и их земли. Ваххабизм оспаривает основные принципы суфизма, корни которого на Кавказе уходят в XV век. Суфизм является мистическим течением ислама, для которого характерен акцент, в частности, на понятии учителя (шейха), передающего знания ученикам (мюридам), и на поклонении святым, чьи могилы являются центрами паломничества. В противоположность формам суфизма ваххабиты вступают в противоречие с течением ислама, который доминировал на Северном Кавказе в течение многих веков, а их учение противоречит традициям данного региона. До недавнего времени эти социальные и культурные различия были достаточны для того, чтобы отодвинуть на второй план редких представителей ваххабизма в этом регионе, которые часто имели весьма смутные представления о ваххабизме и даже исламе. Все изменилось в короткое время под влиянием двух факторов: экономического упадка и появления иностранных миссионеров, привлеченных войной в Чечне. Маргинализация целых слоев населения, в частности молодежи, растущая безработица, нищета, бремя, которым на местные бюджеты легли потоки многочисленных беженцев, стали благоприятной почвой для религиозного экстремизма, особенно если они говорят о справедливости и общности интересов. Чеченский конфликт также привлек в этот район фанатиков и миссионеров из Саудовской Аравии. Помимо религиозного аспекта, их целью является обретение для Саудовской Аравии нового места в «игре наций» в этом регионе, чьи соперники, с одной стороны, мусульманские страны, такие, как Пакистан и Турция, а с другой — Запад, который после объявления Закавказья зоной своих стратегических интересов строит планы в отношении Северного Кавказа. В Чечне ваххабитами именуют тех, кто призывает отказаться от национальной специфики местного ислама (которая, кстати, есть в каждой религии), отбросить в сторону обычаи вроде зикра — ритуального танца, исполняемого в кругу. Следуя традиции, ваххабиты считают грехом поклонение ваинахов святым, священным местам, а также обычай кровной мести. Ваххабитами себя считают бывший «президент Ичкерии» Зелимхан Яндарбиев, вице-президент Ваха Арсанов и главный пропагандист режима и дезинформатор Мовлади Удугов.

По словам заведующего отделом науки и связей с госслужбами РФ Духовного управления мусульман европейской части России Фарида Асадуллина: «Ваххабизм — синоним максимализма. Официальный ислам осуждает это течение. Мусульмане внутренней России отвергают такой способ ведения религиозной пропаганды, поскольку ислам, как религия всемирного масштаба, не агрессивен. Хаттаб — воинствующий ваххабит. Он навязывает свое понимание окружающего мира через призму исламского вероучения. Но мы живем во взаимозависимом мире. Если не учитывать мировоззрения других конфессий, конфликты будут неизбежны». Как правило, прибывающие в Чечню из стран Востока наемники фанатично преданы идеям ваххабизма. Они искренне считают, что смерть в бою против «неверных» обеспечит им — без проволочек — продолжение жизни в раю и особую благодать Аллаха. В «свободной Ичкерии» к моменту завершения боевых действий летом 1996 года фанатиков подобного рода хватало. С федеральными войсками сражались бойцы исламского батальона «Фатх» под командованием афганского моджахеда Абубакара (состав формирования был достаточно разношерстным — турки, иорданцы, ливанцы). Кроме того, были замечены алжирцы из экстремистской организации «Эмир Абдель Кадар», сторонники «Исламского освобождения Сирии», саудовцы из «Организации исламской революции» и даже йеменцы из террористической группы «Солдаты Халифа Рашида».

По словам высокопоставленного офицера отдела Управления ФСБ России по Дагестану, «всю эту публику финансировала из Саудовской Аравии международная благотворительная организация «Спасение», через которую шла перекачка финансовых средств в Чечню». Разумеется, после вывода российских войск из Чечни осенью 1996 года незаконных вооруженных формирований (НВФ) меньше не стало. Более того, их количество постоянно увеличивалось. Причин тому множество. Чтобы добиться высокого положения в обществе, нужно было иметь в подчинении отряд боевиков. Заниматься любым видом «чеченского бизнеса», например кустарным производством бензина, транзитом наркотиков или работорговлей, также было возможно только при наличии собственной банды. Кроме того, это считалось вопросом престижа, который играет чрезвычайно важную роль в жизни кавказцев. Человеческие ресурсы для пополнения НВФ были практически неограниченные. Люди шли в боевики, чтобы заработать на жизнь и обеспечить личную безопасность. Заинтересованность в наличии «своих» НВФ неоднократно демонстрировали и зарубежные государства, стремившиеся реализовать свои экономические и политические интересы на Кавказе. Денежные поступления из-за рубежа и обеспечивали, главным образом, существование многих бандформирований. В итоге полевые командиры «набирали вес», стремясь выйти из подчинения центральному руководству.

Столкнувшись с такой ситуацией, Масхадов не смог ей ничего противопоставить. В результате территория Чечни превратилась в своего рода «лоскутное одеяло», где каждая боевая группа, каждый независимый отряд контролировали свою территорию, лишь в той или иной степени контактируя с правительством в Грозном. Борьба за сферы влияния, контроль над «отраслями национального бизнеса» и посты в «правительстве» Ичкерии приводила даже к вооруженным столкновениям между бандами. Большинство бандформирований создавалось на тейповой (реже территориальной) основе. Исключение составляют отряды «ваххабитов», при формировании которых не учитывался не только общинный, но и национальный принцип. Их костяк составляли иностранные наемники, в основном арабы. Наиболее известным во время первой кампании был уже упоминавшийся батальон «Фахт», укомплектованный уроженцами Иордании, Ливана и Турции. (Его командир Абубакар впоследствии стал заместителем Хаттаба, подчинившего себе в итоге большинство формирований наемников.) После завершения боевых действий наемники и не думали покидать Чечню. Они активно включились в криминальную жизнь мятежной республики. Их лидер Хаттаб, а также братья Басаевы добились наибольшего влияния. Другие главари крупных НВФ, такие, как Гелаев и Бараев, вынуждены были считаться с ними.