4 О границе зимою располагать неудобно было, а контр-проект остановился лишь за тем, что тебе от них же предложено было свидание, которое не сбудется же. — Густав III настаивал на изменениях границы, предлагая за уступку Нейшлота земли в Карелии. Он же, узнав о приезде Потемкина в Петербург, предложил встретиться с ним на границе. (Письмо от 18/29.III. 1791. Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 63. Л. 2-2об.). Потемкин в письме к Палену сообщил о своей готовности «встретиться с Его Величеством Королем» (ЗООИД. Т. 8. С. 209). Встреча не состоялась.
5 Пугательным прусским выдумкам, пришедшим сего утра, я еще отлагаю придать веру, дондеже подтвердятся. — О чем идет речь, установить не удалось. Из «Дневника» Храповицкого видно, что в середине апреля напряжение в отношениях с Пруссией и Англией достигло кульминации. См. письмо № 1115 и примеч. к нему.
6 План твой получила, написав сие, и, положа перо сие на стол, стану читать. — Возможно речь идет о представленном Потемкиным плане обороны западных границ (Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 22. Л. 54-56об.). «Я сужу, что пруссаки двинутся для возбуждения поляков и, пустя их на нас, станут делать оказательства к Риге». Однако, по его мнению, и сами укрепления Риги, и собранные под ней войска, и наличие широкой реки (на которой должна была действовать хорошо вооруженная флотилия) — все это давало надежные гарантии безопасности рижского направления. Со стороны залива город должна была предохранять галерная флотилия. В Белоруссии у Могилева и на Украине под Киевом собирались два корпуса, имевшие связь с Двинской армией и с главной армией, выдвинутой к польской границе от Бендер. Все эти войска должны были перейти в наступление в случае польско-прусской агрессии. Против турок в европейской части предполагалось действовать оборонительно, а Таврическому и Кавказскому корпусам наступать на Анапу. Севастопольский флот должен был «искать турецкого и сражаться, силясь наводить страх, при устье Босфора становясь всегда так, чтобы ничто ходить не могло от устьев Дунайских к Царь Граду, ни от сего к ним». Относительно английского флота главной задачей Потемкин считал надежную договоренность с Густавом III, которая должна была лишить англичан возможности пользоваться шведскими портами.
1115. Г. А. Потемкин — Екатерине II
До 10.IV. 1791
Автограф. РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 22. Л. 72.
Публикуется впервые.
Скорее всего, письмо написано до 10.IV, когда, по сообщению Храповицкого, Потемкин отправился в придворную церковь причащаться вместе с Платошей Зубовым. Князь решил использовать влияние юного фаворита на императрицу, чтобы добиться от нее дипломатических уступок недругам России. Письмо не нуждается в комментариях. «Дневник» Храповицкого дает представление о напряжении тех дней. «7 и 8 апреля. Разные перебежки. Упрямство доводит до новой войны» (Очевидно, слова Потемкина по адресу Екатерины). «9 апреля. Сказали (Екатерина. — В.Л.), что пива и портера не будет; но сего же утра Князь с Графом Безбородко составили какую-то записку для отклонения войны. Князь был ввечеру у Государыни, а оттуда пошел на исповедь». «10 апреля. В день омовения ног Князь в большой придворной церкви приобщался с П[ла]т[о]ш[ей] вместе».
1116. Екатерина II — Г.А. Потемкину
12. IV.1791
Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 287.
Публикация — СБРИО. Т. 42. С. 151.
Написано после получения кратких рапортов Репнина (не разысканы) об удачной экспедиции за Дунай. Корпус князя С.Ф. Голицына и корпус М.И. Голенищева-Кутузова 28.III под Мачином разгромили крупный отряд турок. Взято 27 знамен, 26 пушек. В плен попал трехбунчужный паша Арслан. Эти сведения приведены Потемкиным в его подробном донесении от 21.IV.1791 (РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 21. Л. 129–139).
1117. Екатерина II — Г.А. Потемкину
25. IV. 1791
Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 290.
Публикация — PC, 1876, декабрь. С. 649.
К середине апреля напряжение в отношениях с Англией и Пруссией достигает кульминации. Питт посылает гонца для объявления войны России. «15 апреля, — записывает Храповицкий, — Призван Чичагов; выводит на рейду наши корабли. Разсуждение в Совете, где взять выгодную позицию против Английского флота. Князь говорил Захару: „Как рекрутам драться с Англичанами! Разве не наскучила здесь Шведская пальба?“» Но уже 17.IV приходит первая утешительная весточка из Лондона, императрица говорит Храповицкому «с приметным на лице удовольствием, что в Парламенте спорили очень жарко против Питта о войне с нами. Фокс, Портланд и Девонширская партия за нас. Многие друзья от Питта отстали. Призывали Графа Безбородка, чтоб скорее сообщил Графу С.Р. Воронцову все бумаги, до дел с Англиею касающиеся, для отдачи оппозиции, ибо Министерство их не открывает, а мы чрез то докажем, что справедливость на стороне нашей…» «23 апреля. Говорили, что 6 кораблей уже выведены на рейду Кронштадтскую, а те ракальи не придут, но только людей в холод занимают. Почти сквозь слезы говорили». «26. Граф Суворов-Рымникский послан осмотреть Шведскую границу. Недоверчивость к Шведскому Королю внушил Князь. Говорят, будто для того, чтоб отдалить Суворова от праздника и представления пленных пашей». Передавая придворную сплетню относительно посылки Суворова на шведскую границу, Храповицкий противоречит самому себе: он писал о колебаниях Густава III и нажиме на него Англии. В такой кризисной обстановке присутствие на границе прославленного полководца могло охладить не одну горячую голову. 19.IV императрица утверждает план Потемкина об обороне границ на западе. В тот же день она пишет доктору Циммерману: «…я занимаюсь со свойственной мне энергией и деятельностью приготовлениями к приему, который мне придется оказать грозному английскому флоту, собирающемуся посетить нас… обещаю Вам, что Вы будете иметь обо мне известия, если на меня нападут с моря или с сухого пути, и ни в каком случае не услышите, что я согласилась на те постыдные уступки, которые неприятель позволит себе мне предписать» (PC, 1887. Т. 55. С. 317). 25.IV Екатерина подписала рескрипт Суворову: «Граф Александр Васильевич! Я желаю, чтоб Вы съездили в Финляндию до самой Шведской границы для спознания положений мест для обороны оной» (СД. Т. 3. С. 4). 28.IV «в понедельник в 3/4 7-го часа вечера Ея Императорское Величество изволила восприять высочайшее шествие в… дом Его Светлости Князя Григория Александровича Потемкина-Таврического» (КФЖ). На грандиозном празднике, устроенном Светлейшим, присутствовали высшие чины двора, дипломатический корпус, генералитет (не было только никого из Зубовых). Екатерина II в речи, обращенной к хозяину, выразила ему свою полную доверенность и дала понять враждующим дворам о готовности к непоколебимой защите чести и достоинства России.
