В остальное время игроки сидели на нижней койке, и Макс обыгрывал Избранного, партия за партией. Покер сменился префом на двоих, преф – дламером, затем были вист, монк, сека, дурак подкидной и дурак спиральный... Макс не проигрывал. Сутки напролёт.

Он вообще в последние дни замечал, что резко поумнел. У Эллен голова постоянно болела, у него – наоборот, прояснялась с каждым часом.

Ты нанёс моему кошельку намного больший урон, чем теракты, – пошутил Ошима-сан.

Се ля ви, – сказала Эли; она наконец проснулась и перевернулась на другой бок, свесив голову с верхней койки, – карточная игра занятие добровольное.

Особенно когда стоит выбор между игрой и тихим схождением с ума, – добавил Макс.

Ну, про схождение с ума ты приукрасил. В подобных скорлупах люди месяцами торчали после катастроф на необитаемых планетах, и ничего, выживали.

Ни капельки не преувеличено. Я где-то читал, немало таких вот спаскапсул находили пустыми. Человеческая психика не выдерживала «одиночества вдвоём». Поэтому «скорлупы» и прозвали благоустроенными могилами, – подал с пола голос Джо.

Ну, по крайней мере на квартирантов других спасмо-гил хоть никто не охотился...

Наши преследователи сбиты с толку и отправлены ложными курсами. По крайней мере, – Японец акцентировал последнюю фразу, – я на это небезосновательно рассчитываю. А теперь прошу извинить... Мне необходимо связаться с друзьями.

Прямо отсюда? – поинтересовалась Эли с верхней полки. По голосу было слышно, что она не понимает, как отсюда, из ТУПИКА, можно с кем-либо связаться.

Вы предлагаете мне выйти на минутку? – без малейшего намёка на иронию в голосе спросил Такеши Ошима.

Нет, но...

Спасибо и на том. А теперь попрошу минуточку меня не отвлекать.

Хозяин капсулы встал и шагнул к стене, точнее к узкому простенку между туалетной «кабиной» и шкафом-контейнером для продуктов. Для того, чтобы Японец вписался в промежуток, Максу пришлось забиться в глубь койки, подняв ноги и поджав колени к груди.

Хозяин встал у самой стены и прогладил обеими ладонями участок поверхности на уровне груди.

– Небольшое усовершенствование, – сообщил он, когда из стены с лёгким жужжанием сервомоторов выехала консоль. – Терминал межпланетной связи. Узконаправленный сигнал перехватить очень сложно, если не знать, где улавливать. Приёмопередатчик и антенна с другой стороны луны.

Обалдеть, – донёсся с пола голос Джо. – Комфортная у нас гробница...

Я предусмотрительный человек. – Хозяин произвёл какие-то манипуляции с пультом, издал какой-то хмык, по-видимому, долженствующий означать удовлетворение; опять пошевелил пальцами в сенсорной зоне пульта и, когда по дисплею побежали вертикальные цепочки циферок, внимательно их изучил. После чего хмыкнул погромче, завершил сеанс коммуникации, вернул консоль с пультом и дисплеем обратно в толщу стены...

Итак, леди и джентльмены, – повернулся он к трём парам ожидающих объяснений глаз. – Наш рейс отправляется через шесть часов. Корабль на подходе, тормозит, остановится и возьмёт нас в расчётной точке, по плану...

Был план? – спросила Эллен сверху, из узкой ниши между полкой и потолком.

И не один. По моему глубокому убеждению, неоднократно подтверждённому жизненным опытом, планирование на основе предварительного просчёта вариантов будущего является основным фактором сохранения свободы независимого передвижения. Которая, в свою очередь, является фундаментом свободы как философского понятия. Непредусмотрительность способствует потере упомянутой свободы, а то и жизни.

Везёт мне в этом путешествии. Что ни мужчина, то философ, – философски заметила Эли.

Повторюсь. Звездолёт примет нас на борт в расчётной точке, по плану. Сейчас, по плану же, нам необходимо начать подготовку к предстоящему проходу. – Ошима-сан после бегства с Арлингтона стал несравнимо разговорчивее; будто его язык развязался вдали от бывшей вотчины. – Выйти нам предстоит в отсеке, не оборудованном системой жизнеобеспечения кислорододышащих организмов...

Извиняюсь, что перебил, – встрял Джо (телохранитель уже встал с пола и подпирал макушкой нависающий потолок кабины объёмом тридцать два кубометра), – но мне очень хочется знать, в какой из стенок встроен потайной шкафчик со скафандрами.

– А мне очень хочется знать, сколько их. Потому что если их меньше четырёх... – Эли сверлила Такеши Ошиму горящим взглядом из глубины своей ниши.

Напряжённая пауза повисла в спёртой (рециркулятор едва справлялся с очисткой воздуха объёма, не предусмотренного для четверых) атмосфере «параллелепипеда» ЗхЗх2 метра капсулы.

Ни одного, – спокойно ответил Ошима. – Они нам не понадобятся.

Хочется верить, что я способен выжить в вакууме или в ядовитом газе, – проворчал Макс. – Нет, я, конечно, свято верю в то, что человек способен привыкнуть к любой дерьмовой среде обитания, в которую его засунет судьба, но для выработки привычки надо хоть какое-то время в запасе поиметь...

О, времени у нас предостаточно, – Ошима ничуть не смутился, – почти четверть суток до подхода корабля к пункту схождения. Вполне достаточно, чтобы сказалось действие катализатора жизни.

Трое «слушателей» даже не сочли целесообразным тратить слова на вопрос. Даже Макс. Исполненная ожидания, воцарившаяся тишина ВОПРОШАЛА лучше любой словесной конструкции.

– У меня припасены исключительно полезные... э-э, пилюльки, – насладившись всеобщим вниманием, сообщил хозяин. – Их воздействие сродни проецированию фальш-личин, но изменениям подвергается не только внешний «покров» организма. На какое-то время, по заданным параметрам, трансформируется весь организм. Биологически наши тела перестанут... э-э, быть человеческими. Следовательно, приобретут свойства, не присущие организмам биовида хомо сапиенс са-пиенс. Те самые, для компенсации отсутствия коих надобятся скафандры, дыхательные маски, защитные костюмы и тому подобные искусственные средства. Замечу между строк, приём подобных препаратов весьма эффективен при занятиях тем экстремальным родом деятельности, который я избрал много лет назад. Например, позволяет транспортировать живых людей в реакторных отсеках, куда ни одной таможне в здравом уме заглянуть не захочется.

Привносимые изменения НАСТОЛЬКО существенны? – Эли даже выскользнула из своей «норы» и спустилась на пол, настолько интересная тема в разговоре возникла.

А где такие продаются? – жадно спросил Макс, сместившись на нижней «полке» койки; так он освободил место для Эли (чтобы нашлось местечко для размещения кого-то, кому-то необходимо потесниться). – Или вы хотите сказать, что...

Не хочу, но скажу. – Ошима-сан сокрушённо покачал головой. – Да, прототип мне подарила Инх.

«Его Проводница, вдруг кто не понял», – подумал Макс.

На лице Джо ничего не изменилось, ни одна мышца не дёрнулась, но глаза красноречиво вопрошали: «Какие ещё у Избранных кукиши в карманах спрятаны?»

Вы же не примете без объяснений, а нам предстоит путь до пункта назначения в исключительно недружелюбной для биоличин земного человека среде.

Хорошо, – сказала Эли, успокаивающе положив ладонь на плечо Макса, – на корабль мы шагнули и попали. В грузовой отсек какой-нибудь. Но почему бы нам не провести дальнейший отрезок пути в жилых отсеках?

Это ничего не изменит. Кстати, я не говорил, что муль-типорт на корабле расположен в грузовом отсеке. Это вы соизволили домыслить.

Автоматический челнок... – понимающе кивнул Джо.

И это сказал не я. Отнюдь. Корабль вполне укомплектован экипажем. Суть в том, что его членам кислород для жизнедеятельности организмов не нужен. Даже вреден. Они дышат сероводородом.

Оп-па-а, – протянул Макс. – Насколько мне известно, адскими запахами упиваются только чужие. Две расы, уо-ханцы и брльюки...

Первые, – сказал Ошима.

И вот после этого слова тишина в крохотной кабинке не просто повисла. Она НАВАЛИЛАСЬ.

– Да уж. Вы не просто предусмотрительны... вы сложно предусмотрительный человек. – Нарушить супертишину первым отважился Макс.