Это был крайне риторический вопрос, и он не стал отвечать.

По всему выходит, что доведётся мне отправляться на задание без поддержки и технического обеспечения... Полный нелегал.

Точно. Ты даже не представляешь, насколько полный. Глубочайшее подполье. Этакое экспериментальное, специально припасённое на крайний случай... я ведь предупреждала, мой друг. Ты знаешь, я пустых обещаний не даю.

Если Генеральная использовала это совершенно несвойственное её натуре «женское» словосочетание «мой друг», значит, дела настолько скверные, что хуже просто некуда.

– Мало того. Ты уйдёшь в поиск не просто частным лицом, не имеющим отношения к прессерам. Ты будешь настолько НЕ причастен к ПРЕС-Су, что... и не вспомнишь о Службе. По возможности я постараюсь прийти на помощь в... гм, патовой ситуации, но по большому счёту ты... и я можем рассчитывать только на тебя. На твоё легендарное везение. На благоволение судьбы, на улыбку удачи... Больше и не на что. Война, в которую мы ввязались, насквозь иррациональная, и ставку стоит делать только на что-нибудь... неимоверное. – Генеральная отставила опустевшую чашку, которую уже давно вертела в руках, и, видимо в качестве замены, принялась проворачивать вокруг правого безымянного пальца узкий серебряный перстенёк; маленький рубинчик скрылся с виду. – А героически облажавшийся в Београде Муравьед официально тем временем отправится на далёкую скалу сторожить пустые коридоры, – добавила она тоном, в котором не проскользнуло ни нотки иронии.

Миф О Наказанном Муравьеде... Эх, где только наша не пропадала, наша пропадала везде. Хорошо хоть к скале не прикуют, для полной достоверности картины. – В голосе Муравьеда также не слышалось и намёка на иронию.

Он самый. Картину мира испокон веков прорисовывают фантастические кисточки легенд и сказок. Прямо засилье фантазии, никакого реализма. Потому что человеческая память – почва просто благодатная для мистификаций и зачастую склонна лучше хранить легенды и мифы, нежели факты... Наверное, люди вообще не имеют понятия, каковы подлинные лики Вселенной. Один рекламный бизнес чего стоит! За полтора тысячелетия немерено шедевров искажения реальности сотворено... Истина – это то, во что люди верят. А люди никогда не верили правде, они привыкли питаться ложью, почему бы не подбросить им ещё одну дезу... пока ты ищешь совершенно другой миф. Вовремя отвлечь внимание противника – значит, наполовину его победить...

А то!

Этот вариант я готовила и берегла на самый крайний случай. Потому и не вычищала Моцарта столько лет... Похоже, момент истины наступил. В общих чертах для начала планчик поиска я для тебя набросала, чтоб не с чистого листа начинать. Кое-какую информацию я накопала, и гипотезу одну обмозговать успела со вчерашнего дня... И да поможет нам БОГ. В Его симпатию ой как верить хочется. Конечно, агентам противорелигиозной спецслужбы по определению нужно быть антиклерикалами и атеистами, другие к нам просто не придут... Но с другой стороны, в ряды прессеров вливаются только понимающие, что религия и вера – две большие разницы... иерархическая номенклатура и состояние души.

А то!.. СпасиБО, Ружена Николавна. Уже легче. Больше всего я боялся, что формулировка сведётся к классическому сказочному «пойди туда, не знаю куда». С меня хватило и того, что искать надобно «то, не знаю, что».

Толя, кем ты хотел бы стать, если не прессером?.. Впрочем, можешь не отвечать, догадываюсь. Торговцем кофе или сценаристом сериалов для интергалавидения. Разве нет?

Сценарщиком вряд ли. Уже – вряд ли. Кофейщиком. Состоять при хорошем кофе – перспектива радужная... А что?

– Пока ничего. Так, мысли вслух... Знаешь, мне вдруг захотелось... Пока мы не расстались, я за тебя подержусь. – Ружена Обская развернула кресло, встала, морщась (наверняка от боли в пояснице), и попыталась выпрямиться. Маленькая, тонкая, сгорбленная, седая, вылитая «старушка – божий одуванчик» стояла перед вскочившим со стула Муравьедом, лучшим на сегодня спецагентом ПРЕС-Са.

Но в живых, невыцветших глазах Директора сверкал такой неистовый УМ, что ни в коем случае нельзя было заподозрить ЭТУ женщину в старческой немощи или маразме.

– Перед разлукой хочу тебя обнять и пожать руку. Иди сюда, Толя. Прости за неуклюжесть, последние четверть века мне ни разу не доводилось прикасаться к другому человеку. Да ещё к такому красивому мужчине... – вдруг проскользнула в голосе кокетливая, чисто женская нотка.

Анатолий не колебался ни мгновения. Он чуть ли не наполовину согнулся и бережно, осторожно, словно к драгоценной хрупкой вазе, прикоснулся к узким плечикам главкома прессеров...

Тонкие пальчики уцепились за мужские предплечья, погладили твёрдые как сталь бицепсы. Отступив на шаг, Генеральная протянула сухую ладошку для ритуального рукопожатия доверия...

Муравьед вздрогнул и дёрнул правой рукой, в ладонь которой легли командирские пальцы. Глаза его изумлённо округлились, он попытался отпрыгнуть, но... тело уже не слушалось его. С неожиданной силой ПОДДЕРЖАВ обмякшее мужское тело, женщина мягко опустила его на пушистый ворс ковра, не морщась совершенно, встала на одно колено рядом и, глядя прямо в полные смеси ярости и недоумения, ОЧЕНЬ ОБИЖЕННЫЕ глаза, сказала:

– Не верь, не бойся, не проси. Запомни ключевую фразу возвращения, Толя. Ныооп ныкза ныеаф каэщр ехтап неювз длону мсичр фераж аспап.

Глаза его помутились только после того, как она произнесла это.

Он ЗАПОМНИЛ.

(дата: ноль девятое двенадцатого тысяча сто тридцать восьмого)

... так мне и надо, лузеру паршивому. Допрыгался. Жизнь к середине четвёртого десятка лет вплотную подошла, а до сих пор ума не набрался. Вовремя не спохватился – расплачивайся теперь по жизненным счетам.

Но всё равно обидно. Последним болваном сиди на занятиях, теряй в общей сложности три месяца драгоценного времени жизни ради того, чтобы набить башку знаниями, которые давным-давно тебе оскомину набили. Остервенеть же можно!

Обидно-то обидно, а иначе нельзя. Что поделаешь. В далеко не лучшем из миров родиться и обитать привелось. Хочешь получить лицензию – приходи и сиди. Каждый день, кроме воскресенья и понедельника, по пять-шесть часов угробь. Взамен тебя научат всему: как входить, как здороваться, как заговаривать зубы, как составлять текст контракта, как строить глазки, как опережать конкурентов, как в случае чего уносить ноги от конкурентов, как проводить рекламные презентации, как платить налоги (факультативно, за отдельную плату, в приватном порядке – как уклоняться от налогов), как вести отчётность, как... как... как...

А меня вдобавок по избранной специализации ещё и натаскали в искусстве правильного заваривания, и напихали рецептов под завязку, похоже, загрузили от щедрот все что ни на есть в мирах, и поднаторел я определять сорта и качество зёрен по виду, по запаху, на ощупь по степени твёрдости, по форме, по...

За исключением доброй половины рецептов (кому в здравом рассудке в голову взбредёт смешивать кофе с запёкшейся рыбьей кровью, в итоге заполучая БР-Р-Р-Р-Р напиток «по-саггрански»?!), я ПРЕКРАСНО знал и умел практически всё, что в меня старательно вколачивали садисты-преподы. Для непрофессионала я достаточно хорошо подкован. Любознательный всегда был, от нечего делать (когда у человека достаточно финансов, чтобы не вставать каждый будний день и переться на службу, он всё делает от нечего делать) интересовался много чем и чем только со скуки не занимался...

Зато бесплатно. В рамках государственной благотворительной программы профессионального переобучения безработных. Не в моём теперешнем плачевном положении нос воротить. По крайней мере, мне хоть повезло, что я буду при товаре, который мне по-настоящему нравится. У нас в группе одна немолодая женщина, бывшая медсестра, уволенная после того как хозяин клиники подался в Секту, нашла хорошо оплачиваемую работу в фирме по продаже молочной продукции, а она с детства не переваривает пенки... Бр-р, ненавижу пенки!!!