Считанные часы, и продано целых восемь партий, плюс контракт на регулярную поставку в течение года, плюс договор о намерениях на снабжение без ограничения срока. Но главное – здесь покупали только натуральный продукт, никакой синтетики! Соответственно обильные комиссионные. Восемь с половиной процентов от десяти и столько же от ста (не говоря уж о тысяче за редкостные марки!) – разница ВЕСОМАЯ. «New Siberian Coast» – фирма солидная, легендарная, с вековыми традициями, способная удовлетворить не только зверский аппетит массового потребителя пищевых продуктов, но и изысканнейшие вкусы состоятельных гурманов.

По прошествии этих часов Макс по-настоящему был горд собой. Служба работодателю, оказывается, не так ужасна и нудна, как «малевалась» пессимистичным предвкушением.

Тем временем вечерело. Надвигалась тучка, на ней читалось обещание дождя. Пока ещё было тепло и сухо, однако в воздухе уже витал запах, эксклюзивно присущий весеннему дождю. Было настолько тихо, что деревья вдоль улочек городка казались нарисованными.

Он вызвал такси и минуту спустя разместил своё немаленькое тело в салоне наземного кара. В такой машинке, открыл он ещё минуту спустя, очень приятно наслаждаться путешествием по упирающейся в горизонт широкой и прямой аллее, исполосованной тенями деревьев. В пределах видимости его кар был единственным транспортом. На Торхове транспорта вообще немного. Макс бывал здесь раньше и помнил об этом. Только перемещался он тогда не в подобном баге, а летал в своём лимузине. Или в аналогичного класса «ле-талках» здешних приятелей, тоже членов клуба «Турбо», само собой (вступительный ценз – состояние семьи, не менее чем девятизначным числом прописанное).

«Здесь на такси разъезжают разве что небогатые коммивояжеры... типа меня», – подумал он. И сразу же настроение опустилось на порядок ниже.

Основная часть «обслуживающего» населения предпочитает прогулки пешком по наиживописнейшим тротуарам – здесь никто никуда не спешит, да и уходить далеко от дома нет особого смысла. Каждое заведение, офис, каждый дом оснащены входами портативных мультипортов внутрипланетар-ной дальности. Не дороговато ли? Конечно, но на Торхове не принято экономить на комфорте, и если ты все ещё не избавился от привычки считать деньги, тебе не сюда. Здесь даже ассенизаторы получают больше, чем в иных мирах топ-менеджеры компаний.

Торхов – рай не для всех. Еэс-Джуниор – рай для мультимиллионеров.

Форд «Барракуда» Гонзалес, один из богатейших людей-землян изведанной части космоса и авторитетнейший знаток-ценитель-коллекционер чуть ли не всего, что в мироздании представляло хоть сколько-нибудь значимый интерес, жил уединённо на берегу собственного горного озера. В не самом большом по здешним меркам, и потому уютном доме апартаментов на сотню (если не брать в расчёт десятки многокилометровых коридоров галереи для размещения коллекции). Окрестные горы, покрытые лесом, принадлежали ему.

Господин Гонзалес был не очень стар ещё, под восемьдесят, но уже мог позволить себе наслаждаться отдыхом, как человек, которому надоело всю жизнь зарабатывать деньги. Теперь у него имелось столько денег, что они сами себя приумножали. На Торхове суперолигарх жил в добровольном отшельничестве, почти ни с кем не встречался и практически никого не принимал. Председатель совета директоров «NSC» оказался поистине волшебником, когда умудрился-таки записать Макса к нему на приём. Наверное, в своё время состоял в том же студенческом братстве, что и... Ах да, мистер Барракуда на теоретизирование колледжей времени жизни не терял, он экономические науки проходил в совершенно других «университетах».

Вернувшись после тяжёлой трудовой «смены» в номер, Макс первым делом привёл в порядок туфли, достал единственную новую рубашку и сбережённый специально ради возможного возвращения в высшую сферу галстук от Мадиони (такой и у швейцаров клуба «Турбо» не вызовет ни малейших претензий). К ТАКИМ людям абы в чём не ходят. После чего принял душ и воспользовался услугами стилиста-парикмахера, вызванного прямо в номер. Коренастый пожилой кудесник обошёлся весьма недёшево, но сегодня Макс мог себе позволить непредвиденные траты.

Было уже за полночь, когда он, разодетый словно жених на выданье, вошёл в арку мультипрохода. От города Привокзального горный массив господина Гонзалеса находился на расстоянии трети окружности планеты, в другом часовом поясе.

– Макс Отто Эмберг? – Возле декорированной под беседку кабинки, расположенной на лесной поляне, визитёра поджидал настоящий ветхозаветный лакей в ливрее и парике. Раныпе Макс таких видал разве что в исторических сериалах. Его слуги носили нормальную модную одежду. Они прекрасно знали, что молодой Эмберг не терпит безвкусицу.

Собственной персоной. Здравствуйте.

Здравствуйте. Хозяин ждёт вас в охотничьем домике.

Координаты?

Я провожу.

Буду весьма признателен.

По надменному лицу лакея было видно, что признательность посетителя волнует его примерно так же, как парня из трущобного гетто – нюансы цветопередачи в полотнах Васильевой, Грунского или Эстеллы Ричардс.

– Хозяин очень занятой человек, поэтому переходите сразу к делу, и ещё, он терпеть не может, когда рядом с ним курят.

Слуга так ВЫРАЗИТЕЛЬНО произносил слово «хозяин», что прямо-таки слышалась заглавная буква в его начале.

– В этом я его полностью поддерживаю. Это точно, с тех пор, как Макс бросил курить, его от дыма воротило.

– Прошу следовать за мной.

С этими словами лакей повернулся к Максу спиной, умудряясь при этом оставаться показушно-вежливым, и, словно император на коронации, двинулся по одной из живописнейших парковых аллей, наполненных неведомо откуда льющимся светом. Не хватало только симфонического оркестра, играющего фугу Баха, стандарт Армстронга или композицию «Пинк Флойд».

В прозрачном, сотканном переплетениями плюща павильоне, рядом с вполне натурально смотрящейся бревенчатой избушкой сидел видный мужчина высокого роста с ярко-выраженными латиносскими чертами лица. Он что-то пил из толстой керамической чашки, и было видно, что пьющий наслаждается каждым глотком. По аромату – это был саграсс.

При появлении посетителя хозяин сразу поднялся и сделал несколько шагов навстречу. Поджарое, совсем не старческое тело передвигалось легко и свободно.

Мистер Эмберг-младший, – представил Макса лакей и тут же удалился, мгновенно растворясь в листве.

Доброго времени суток, – приветливо сказал человек, личное состояние которого (только по официальным данным) на сегодняшний день составляло сумму с двенадцатью нолями; на целых три ноля больше, чем в одночасье утраченное состояние отца Макса. – Как добрались? Не укачало? Меня почему-то после прохода в сон тянет, спасу нет.

Добрая ночь. Спасибо, всё хорошо. – Вид Барракуды, несмотря на изначально мачоидный типаж внешности, совершенно не ассоциировался с его поистине КРУТОЙ репутацией. Пообтесался более чем за полвека...

Саграсс? Чай, матэ? Или, быть может, вы предпочитаете кофе, несмотря на НОВЫЙ образ жизни?

Форд Гонзалес улыбнулся. Естественно, что он знал о Максе ВСЁ. Такие люди не тратят времени жизни абы на кого. Глава «NSC» прекрасно знал, у кого ЕСТЬ ШАНС на личное рандеву с Барракудой.

– С превеликим удовольствием.

Хозяин щёлкнул пальцами, и служанка, живая импозантная женщина из плоти и крови (Барракуда не терпел биоэлектронно-механических слуг; Макс в то время, когда мог себе ПОЗВОЛИТЬ, тоже предпочитал нанимать людей), с подносом в руках бесшумно материализовалась из листвы.

Да, Хозяин?

Гостю – кофе, мне – саграсс, – велел Форд Гонза-лес, и Макс мысленно сделал пометку в ноутбуке памяти. Теперь он знал, почему слуги произносят слово «Хозяин» с большой буквы. В голосе Барракуды прозвенел металл непререкаемого, не подлежащего ни малейшему сомнению ПРАВА ВЛАСТВОВАТЬ над тем, что ему принадлежит. Неудивительно, что человек, наделённый талантом ТАК распоряжаться, достиг в жизни столь впечатляющих успехов...