Он уничтожил будущее, которое для них построили, чтобы дать им шанс на то будущее, которое они выберут сами.

Морозный воздух Альп ворвался в обожженные легкие Шрама, когда он вывалился из массивных ворот собора. За его спиной «Объект Зеро» выл и содрогался: уничтожение серверов вызвало цепную реакцию в энергоблоках, и из вентиляционных шахт монастыря в небо били столбы синего пламени.

Жанна и Ахмед ждали у края площадки. Увидев Пьера, Ахмед попятился, едва не сорвавшись в обрыв — перед ними стоял не человек и даже не ликан, а иссиня-черный изваяние из живой стали, от которого исходил ощутимый жар.

— Пьер… — выдохнула Жанна, вскидывая винтовку. Не для того, чтобы защититься, а по привычке солдата, чующего смерть.

Он не успел ответить. Тишину перевала разорвал не гром, а сухой, высокотехнологичный свист. Из облаков, плотно окутывавших вершину, вынырнули три угольно-черных штурмовых глайдера «Омеги». На их бортах не было опознавательных знаков — только матовая краска, поглощающая свет.

— Контакт подтвержден. Цели: Объект «Адам», профессор Лебедев, свидетели, — раздался в эфире мертвый голос оператора, усиленный динамиками ведущего борта. — Статус: Неудачные активы. Протокол: Полная зачистка.

— Ложись! — взревел Шрам, и его голос ударил по барабанным перепонкам друзей, как взрывная волна.

Первый залп плазменных пушек превратил площадку перед собором в кипящий ад. Камень испарялся, заливая всё вокруг ослепительно-белым светом. Шрам рванулся вперед, закрывая собой Ахмеда и Жанну. Его металлическая кожа приняла на себя удар — он почувствовал, как серебряная плазма внутри закипела, сопротивляясь чудовищной температуре.

Из глайдеров на тросах начали спускаться «Стиратели» — элита корпорации. Это были люди, чьи эмоции были вырезаны хирургически, а тела превращены в ходячие арсеналы. В тяжелой экзоброне, с визорами, настроенными на уничтожение всего живого, они приземлились полукругом, отсекая путь к тропе.

— Ахмед, за камни! — Шрам оттолкнул связиста и, не тратя времени на перезарядку «Вектора», бросился на ближайшего ликвидатора.

Это была не битва, а столкновение двух разных технологий. Ликвидатор вскинул тяжелый грави-дробовик, но Шрам просто прошел сквозь выстрел. Он схватил ствол оружия, и сталь смялась в его пальцах, как фольга. Следующим движением Шрам вогнал когти в сочленение шлема и нагрудника. Раздался мерзкий звук разрываемого кевлара и хруст шейных позвонков.

— Внимание, Объект нестабилен! Переключиться на вольфрамовые сети! — скомандовал голос в эфире.

Двое «Стирателей» выстрелили из пусковых установок. Тяжелые сетки, по которым пробегали разряды в десятки тысяч вольт, опутали Шрама. Он упал на колени, его тело забилось в судороге: электричество конфликтовало с серебром в его крови, вызывая каскадные сбои в нервной системе.

— Пьер! — Жанна выскочила из-за укрытия, ее винтовка заговорила короткими, яростными очередями. Пули высекали искры из брони наемников, заставляя их на мгновение отвлечься.

Это мгновение стало для Шрама решающим. Он взревел — звук был таким мощным, что ближайший к нему ликвидатор пошатнулся. Напрягая мышцы, которые теперь обладали мощью гидравлического пресса, Шрам буквально разорвал вольфрамовые нити. Его кожа дымилась, в воздухе пахло жженым мясом и озоном.

Он превратился в черную молнию.

Шрам схватил одного из ликвидаторов за голову и с разворота впечатал его в борт зависшего низко глайдера. Броня машины прогнулась, двигатель захлебнулся, и аппарат, крутясь, рухнул в бездну.

Двое наемников попытались использовать термические мечи. Шрам перехватил раскаленные лезвия голыми руками. Металл шипел на его ладонях, но он не чувствовал боли — только ледяную ярость «Адама». Он вырвал мечи и одним круговым движением обезглавил обоих.

— Отступаем! Объект за пределами прогнозируемых мощностей! — закричали в рациях ликвидаторов.

— Нет, — прорычал Шрам, и его белые глаза вспыхнули с ослепительной силой. — Сегодня никто не уйдет.

Он схватил брошенную ликвидатором плазменную винтовку и, используя мощь своих модифицированных мышц, буквально вмял спусковой крючок. Луч перегретого газа прошил второй глайдер насквозь, попав прямо в топливный бак. Взрыв осветил горы на километры вокруг.

Оставшиеся наемники дрогнули. Те, кто был лишен страха, теперь пятились перед существом, которое отказывалось умирать. Шрам шел на них, и за его спиной монастырь рушился, выбрасывая в небо обломки древнего камня и современной электроники.

Когда последний ликвидатор пал, раздавленный под весом стального кулака Пьера, наступила тишина. Третий глайдер, видя разгром, поспешно ушел в облака, унося с собой весть о том, что «актив» не просто неудачен — он стал неуправляемой силой природы.

Шрам стоял на краю обрыва, его тело медленно остывало, а металлическая чешуя начала тускнеть. Он обернулся к Жанне и Ахмеду. Те смотрели на него с благоговейным ужасом.

— Они пришлют других, — прохрипел Шрам. Белый свет в его глазах начал гаснуть, возвращаясь к тусклому янтарному блеску. — Корпорация не оставляет долгов.

— Пусть приходят, — Жанна подошла к нему и твердо положила руку на его стальное предплечье. — Мы научились убивать их богов. Научимся убивать и их бухгалтеров.

За их спинами «Объект Зеро» окончательно канул в бездну — гора содрогнулась, и монастырь Святого Стефана вместе с искалеченным Лебедевым внутри рухнул вниз, погребенный под миллионами тонн камня и льда.

Дождь в Страсбурге был серым, бесконечным и холодным, как дыхание мертвеца. Он смывал копоть с тротуаров, но не мог смыть ощущение липкого страха, пропитавшего приграничный город.

Они сидели в глубине дешевого круглосуточного бистро «У моста», где пахло пережаренным фритюром и дешевым табаком. Пьер ссутулился, натянув капюшон куртки до самого подбородка. Его кожа под плотной тканью всё еще пульсировала тусклым серебром, и каждое движение отдавалось в мышцах звоном натянутой струны. Форма «Адама» ушла, но она оставила после себя пустоту, которую нечем было заполнить.

Над стойкой бара висел старый телевизор. Его экран мерцал, выплескивая в полумрак зала стерильный свет экстренных новостей.

— … общее число жертв теракта в Медоне и катастрофы в Альпах уточняется, — чеканила диктор с идеально уложенными волосами. — Правительство Евросоюза официально подтвердило: за серией атак стоит радикальная группировка «Отдел 28».

Ахмед, сидевший напротив, замер с чашкой остывшего кофе в руках. Его пальцы, всё еще испачканные гарью, судорожно сжались.

— Послушайте это… — прошептал он. — Они перевернули всё. Вообще всё.

Экран сменился кадрами разрушенного монастыря в горах. Съемка с вертолета показывала дымящиеся руины, которые когда-то были «Объектом Зеро».

— Лидеры террористов, среди которых опознан особо опасный ренегат Пьер Дюбуа, известный под кличкой Шрам, похитили профессора Лебедева и уничтожили десятилетия научных наработок, направленных на борьбу с раком, — продолжал голос из телевизора. — Корпорация «Омега» выразила соболезнования семьям погибших охранников, которые до последнего пытались сдержать безумных фанатиков.

На экране появилось фото Пьера. Старое, еще из досье жандармерии, но рядом с ним висел фоторобот — искаженное, звероподобное лицо с белыми глазами. Под ним горела красная надпись: **«РАЗЫСКИВАЮТСЯ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»**.

— Мы теперь официально дьяволы, — Жанна усмехнулась, не отрывая взгляда от винтовки, разобранной и спрятанной в спортивной сумке у ее ног. — Мы сожгли их архивы, Пьер. Мы уничтожили их данные, и теперь они делают единственное, что умеют — превращают нас в монстров, чтобы никто не захотел услышать нашу правду.

Пьер медленно поднял глаза на экран. Он смотрел на свое лицо, на эти грубые черты, которые теперь принадлежали не человеку, а мифу.

— «Борьба с раком», — хрипло повторил он. — Так они это назвали. Не эксперименты на детях, не создание био-оружия. Просто «наука».