— Чего вы хотите добиться? — спрашивает Лео. Преподобный поднимает взгляд.

— Интересный вопрос, дейн Штилл. Чего мы хотим добиться? Наверное, счастья для всех, разом.

— Я видел девушку в лагере. У нее вместо ног кровавое месиво. Потому что у нее нет сандалий, а тут везде острые камни. — говорит Лео: — она не чувствует боли, но она так долго не протянет. Неделю, может меньше.

— Когда твоя цель — счастье всего человечества, ты не можешь останавливаться из-за раненых ног одной девушки. — отвечает Северин: — у нас не так много ресурсов, дейн Штилл. Мы — на Стеклянных Пустошах, подумайте об этом. Все вокруг выжжено… здесь ничего не растет. Вы не задавались вопросом — а что едят наши лошади?

— Что? — Лео вдруг чувствует, что у него холодеет спина.

— Ваше заклинание работает на короткое время. — говорит отец Северин: — иначе, проходя мимо конюшни вы бы увидели…

— Вы…

— У нас не так много времени, дейн Штилл. Надо торопиться, а лошади… лошади едят слишком много. Груз надо доставить.

Лео смотрел на Северина, оценивая его. Преподобный был спокоен, расслаблен, уверен в своей безопасности. Ловушка? Любой, кто когда-либо был знаком с темными переулками Тарга не стал бы вот так спокойно сидеть рядом с ним на расстоянии вытянутой руки. Слишком самонадеян. Думает, что сможет заболтать его, уговорить, убедить. Возможно, это и сработало бы на ком-то другом…

— Я услышал достаточно, преподобный. — говорит Лео: — позвольте мне задать вам всего один вопрос…

— Слушаю, дейн Штилл.

— Как вы… — он наклоняется чуть вперед, берет в правую руку фигурку с доски. Ферзь. Правильно просчитано — взгляд Северина на секунду зафиксировался на руке с фигуркой, он начинает гадать, о чем же будет вопрос, он думает, что интеллектуальные игры продолжаются, он все еще разговаривает…

Левая рука с зажатым в ней ножом следует снизу вверх, скрываемая движением тела и близкой дистанцией. Поворот, удар.

Лезвие вошло в плоть с мягким, влажным звуком. Северин дёрнулся, его глаза расширились, рот открылся в беззвучном крике. Лео провернул нож и выдернул его, отступая назад. Кровь хлынула на пол, на аккуратно разложенные бумаги, на шахматную доску.

Северин упал со стула. Захрипел. Дёрнулся. Замер. Лео прислушался к звукам снаружи шатра — никаких изменений, никто не поднял тревоги, все так же развеселая музыка, песни и взрывы хохота. Он наклонился, удостоверяясь что преподобный упокоился, вытер лезвие ножа об его одежду. Теперь — искать источник заклятия. Если оно не развеялось после смерти Северина, значит это артефакт, а не сам магикус.

— Впечатляет, — раздался голос за спиной.

Лео развернулся, пряча нож за спиной. Северин стоял у входа в шатёр, живой и невредимый, скрестив руки на груди. На его губах играла лёгкая, почти сочувственная улыбка.

— Быстро, точно, без колебаний. Ваша репутация, дейн Штилл вполне заслужена.

Лео посмотрел на тело на полу. Оно всё ещё лежало там — грузное, неподвижное, в растекающейся луже крови. Потом снова на Северина у входа.

— Пелена Майи, дейн Штилл, — сказал Северин, делая шаг вперёд. — Вы думали, что она маскирует только грязь и раны?

Тело на полу дрогнуло. Начало подниматься. Лео отшатнулся, глядя как мёртвый Северин садится, как кровь на полу исчезает, впитываясь в землю, как рана затягивается…

Нет. Не затягивается. Её просто не было.

— Она маскирует всё, что я захочу, — продолжал Северин. Теперь он стоял совсем рядом. Или нет? Лео моргнул — и Северин оказался снова у входа. — Включая моё истинное местоположение. Человек на полу — иллюзия? проекция? морок? — встал и отряхнул мантию. Улыбнулся той же улыбкой, что и Северин у входа. Лео переводил взгляд между ними, пытаясь понять, который настоящий.

— Вы видите то, что я хочу вам показать, дейн Штилл. Знаете, я, пожалуй, подкину вам задачку — а с чего вы взяли что видели настоящего меня? Я могу быть той самой девушкой с раненными ногами… или тем мужчиной в шатре что сейчас предается любви с дейной Гримани, «Ослепительной» Беатриче.

Лео прикинул расстояние между ними, взвесил нож в руке. Бесполезно. Он мог ударить снова — и снова попасть в пустоту. Или в иллюзию. Или в подушку, которая казалась Северином.

— Я мог бы заставить вас видеть меня мёртвым, — сказал Северин. Один из них. Или оба. Голос звучал отовсюду и ниоткуда. — Вы бы вышли из шатра, думая, что победили. А через час обнаружили бы себя связанным в повозке, не понимая, как это произошло.

Он помолчал.

— Но… это было бы не интересно.

Лео не ответил. Он медленно отступал к стенке шатра, ища спиной выход.

— Порой мне не с кем поговорить, дейн Штилл. — В голосе Северина прозвучала усталость. — Вы первый за долгое время, кто увидел этот мир таким, какой он есть, пусть даже на минуту. Не хотелось бы тратить это на иллюзии. Вы умны, обучались в Академии, читали книги… в отличие от этого вашего напыщенного друга-аристократа и подружки-маньячки.

Какой-то звук раздался позади. Он обернулся — и увидел двух орденских братьев, которые стояли у входа в шатёр. Когда они вошли? Он не слышал шагов, не слышал, как откидывается полог… чертова Пелена Майи!

Братья шагнули вперёд. Лео вскинул нож — но руки уже схватили его за плечи, за запястья, выкручивая оружие из пальцев. Он дёрнулся, ударил локтем, попал во что-то твёрдое — и получил удар под колено. Ноги подогнулись, он упал, и чьи-то руки уже обматывали его запястья верёвкой.

— Не переживайте, дейн Штилл. Я не собираюсь накладывать на вас Пелену. Вы слишком… интересный собеседник, чтобы превращать вас в ещё одну счастливую марионетку.

Он похлопал Лео по плечу.

— У нас впереди долгий путь через пустыню. И мне так давно не с кем было поговорить.

Повозка двигалась рывками. Не ровный ход лошадей — что-то другое. Дёрганое, неравномерное, с тяжёлым шаркающим звуком. Лео знал, что тянет повозку. Старался не думать об этом.

Он лежал на боку, руки связаны, и видел мир урывками. Борт повозки. Полоска неба — белёсого, выжженного. И край Стеклянной Пустоши. Узкий деревянный ящик с «грузом» лежащий рядом.

Земля здесь была мертва. Не просто мертва — убита. Спечена в единую массу, гладкую и бугристую одновременно. Оплавленная, искорёженная, она блестела под солнцем как огромное грязное зеркало. Местами из неё торчали… что-то. Лео не мог разглядеть — то ли камни, то ли останки чего-то, что здесь было раньше. До Войны Огня.

Жар был невыносимый. Стекло под солнцем превращалось в печь. Воздух над ним дрожал, и горизонт плавился в мареве, сливаясь с небом.

И перемещения воздуха. Постоянный слабый ветер над Стеклянными Пустошами, раскаленный воздух стремился вверх, а на его место поступал другой — с моря. Скрежет колес по стеклу и тяжёлое, неровное дыхание тех, кто тащил повозку.

— Вы понравились мне с самого начала дейн Штилл. — звучал голос преподобного Северина, который устроился в повозке под тентом, в тени: — в отличие от вашего друга Альвизе. Вы задаете вопросы, вы видите закономерности. У вас не зашореный взгляд на вещи.

— Интересный способ привлечь собеседника — связать его и бросить в повозку. — откликается Лео. Его мучает жажда, но нужно говорить с Северином, говорить, говорить и говорить. Потому что есть призрачный шанс узнать о нем больше, именно сейчас, когда он окончательно уверовал в свою победу.

— Это только начало. — «преподобный отец» бросает на него взгляд: — вам много дано, дейн Штилл. В отличие от всех остальных вы увидите Возвращение Древних на эту землю своими глазами, без Пелены, ощутите все их величие и проживете исторический миг…

— Что вы несете?

— Что я несу? У нас полно времени, идти еще три дня. Вы предпочтете узнать что тут происходит или… флягу воды? — Северин поднимает кожаную флягу и покачивает ею в воздухе, показывая, что та полная.