Я покосился на его руку. Не люблю, когда меня трогают малознакомые люди. Особенно, если это мужчины. Ещё со службы эта нелюбовь осталась.

— Благодарю, — я убрал его руку со своего плеча. — У меня свои методы.

— Ну, как знаешь, — беззаботно пожал плечами Глеб и шагнул к отцу. — Привет, пап. А ты чё ещё здесь, а не носишься по своим важным делам и не вершишь судьбу города?

Я решил пока подзадержаться и послушать их разговор. К тому же мне был интересен второй сын Ларина, который за всё это время не проронил ни слова.

Если старший сын болтал практически без умолку, раздавал улыбки налево и направо, играя роль своего в доску парня, то младший, казалось, сторонился людей.

Сколько ему? Пятнадцать? Если в девятом классе, то должно быть около того. А взгляд пустой, без малейшей искры и интереса к жизни. Он мне напомнил ту продавщицу из магазина. Вот только там человек работал, можно ещё понять её усталость. А у этого что?

Так что нужно присмотреться к нему. Мне с ним ещё работать. А как известно, в тихом омуте черти водятся. И я даже представлять не хочу, какие черти могут завестись в голове у скучающего сыночка вечно занятого богатого отца, который попал в класс, где учатся дети из малообеспеченных семей.

— Ты опоздал, — сухо произнёс Ларин, возвращая меня в здесь и сейчас. — У тебя сегодня урок должен был быть, а ты его пропустил. В первый же рабочий день.

Что интересно, былая гордость отца за сына из голоса Ларина исчезла без следа. Отчитывал Глеба он сурово, без намёка на теплоту. Но, кажется, тому было плевать на тон отца и замечания. Либо привык к подобным отповедям.

— Пробки на дорогах, — отмахнулся он, и даже мне стало понятно, что никаких пробок в городе нет и быть не может. Врёт. Глеб подошёл к Павловне и окинул её вполне недвусмысленным взглядом с головы до ног. Взяв её за руку, он наметил галантный поцелуй. — Но если бы я знал, что здесь такая красота, то мчал бы на всех парах.

Павловна зарделась, глазки заблестели, а вот Ларин закатил глаза.

— Хватит паясничать. Ты сам просился сюда работать, а теперь ведёшь себя, как клоун. Это безответственно с твоей стороны. Я думал, поездка тебя хоть чему-то научит, а ты, как был идиотом, так им и остался. И что на тебе надето? Ты можешь одеваться по-человечески. Вон, хотя бы как твой коллега.

— Не всем дано постигнуть чувство стиля, папа, — пропустил мимо ушей большую часть замечаний Глеб и глянул на меня. Усмехнулся. — А то, что на мне — это образ жизни.

Вот сучоныш. Так сразу и не поймёшь, подколол или похвалил, а, главное — кого. Так, ладно. Нужно домой двигаться. Вряд ли здесь что-то интересное ещё произойдёт, а с младшим сыном Ларина я успею на уроках познакомиться. Препираться же с Глебом и выяснять у кого, хм, словарный запас длиннее, у меня не было никакого желания.

Попрощавшись с братом и семейством Лариных, я направился домой. По пути обдумывая одну деталь, которая резанула моё подсознание во время знакомства с Глебом.

Когда он подошёл к нам и снял очки, то неуловимо кого-то напомнил мне. Только я не мог понять кого. И нет, не Ларина. В нём прослеживались другие черты человека, которого я когда-то знал. Только пока я стоял там, на школьном дворе, всё никак не мог понять, кого именно напомнил мне Глеб. И только сейчас, когда я уже практически дошёл до дома, до меня дошло, наконец.

Старший сын Ларина напомнил мне мою Маринку. У него были тот же хитрый прищур глаз и похожая асимметричная улыбка. Я их хорошо помню, потому что в своё время на них и клюнул в первую очередь. Это уже потом я разглядел характер и все остальные её достоинства.

И вот сегодня я их увидел в сыне бывшего лучшего друга. Осознание неприятно резануло по нутру. Нет, я сам желал ей счастья и лучшей доли, но не думал, что она найдёт их с тем, кто убил меня и родит ему двоих пацанов.

Тут меня посетила ещё одна, более неприятная мысль. Я аж притормозил шаг. А что, если Маринка знала обо всём с самого начала и помогала Ларину? Да не, бред какой-то.

Покачав головой, я продолжил путь к дому. Даже если Маринка и сошлась с Лариным, то уже после меня. В этом я уверен на 99% Но червячок сомнений всё же закрался. Нужно будет разузнать аккуратно, как оно было. Есть у меня пара идей на этот счёт. Тот же Игорь должен быть в курсе, что происходило после моей гибели.

Что делать, если окажется, что Марина причастна ко всей движухе в прошлом, я, честно говоря, пока не понимал. Об этом нужно будет думать в отдельном порядке. Потому что воевать с мужиками — это одно. Это понятно, ясно, привычно. А вот с женщинами… Ну не привык я сражаться с женщинами. Их любить надо, а не вот это вот всё. Поэтому для меня подобная ситуация непонятна в принципе.

— Здравствуйте.

Я посторонился, придерживая подъездную дверь, и пропустил молодую женщину с коляской и маленькой трясущейся псинкой на руках. Зверёк выпучил глаза-бусинки и грозно цявкнул на меня.

— Цербер, фу, — шикнула на него девушка и благодарно улыбнулась мне. — Спасибо.

Цербер, надо же. Забавное сочетание вида и клички у собачки. На вид ну чистый кошачий корм, а не собака. Но зато имя, как у грозной зверюги. Дамочка однозначно с юмором.

Гоняя мысли по кругу, я взбежал на свой этаж и зашёл в квартиру. И уже в прихожей понял, что сегодня у нас дома гости. Из кухни доносились приглушённые женские голоса. Один, несомненно, принадлежал матери. А вот второй был звонче, мягче и молодой.

Так, я скинул обувку и повесил рюкзак на вешалку, — интересно девки пляшут. Не могу сказать, что я хорошо изучил характер матери Егора, но она не показалась мне женщиной, которая любит шумные застолья и водит гостей домой. Напротив, она больше похожа на тот тип людей, которые считают дом своей крепостью и очень неохотно пускают туда посторонних.

А ещё, по моим наблюдениям, Зоя Валентиновна не делает что-либо просто так. Это логично в принципе. Иначе бы она не добилась успехов в карьере. А вращаться в кругах чиновников и не перенять у них некоторые черты поведения — это маловероятный сценарий. Вот меня и заинтересовал такой неожиданный поворот событий.

— Всем привет, — поздоровался я, остановившись в проходе на кухню.

За столом сидела мать, а напротив неё расположилась очаровательная юная особа с милыми ямочками на щеках и копной белокурых волос. Мой взгляд скользнул ниже. Очаровательными у неё были не только ямочки. Вырез платья так и дразнил взгляд, маня, притягивая.

Юная особа спалила, куда я смотрю, и приосанилась. Декольте стало ещё притягательнее. Кашлянув, вернул взгляд к лицу девушки. Щёчки её алели, а вот глаза… Взгляд у неё был, как у хищницы, которая наметила на вечер ужин и не собиралась отказываться от него.

За этой картиной внимательно наблюдала Зоя Валентиновна. И её взгляд мне ой как не понравился. Она осталась очень довольна моей реакцией на юную особу.

А вот теперь мне стало не прикольно и даже старательно демонстрируемое декольте и милые ямочки уже не радовали глаз. Эти дамочки что вообще задумали? А они явно в сговоре. По глазам вижу.

— Егор, — обратилась ко мне мать деловым тоном, и я удивлённо вскинул брови. А куда делись Егорка и покровительственный тон? — Знакомься, это Верочка. Мы с ней работаем вместе. А это мой сын — Егор Викторович. Он работает в школе. Преподаёт русский и литературу.

— Ой, как интересно, — вздохнула Верочка и прижала кулачки к груди. — Так редко встретишь мужчину, который выбрал в жизни миссию нести юным умам разумное, доброе, вечное. Это так…

Верочка прервалась на полуслове. Потом опустила взгляд вниз, вздохнула и закусила губку. А затем, стрельнув в меня игриво-невинным взглядом, продолжила с придыханием:

— … Интригует.

Та-а-ак. Пойду-ка я. Как раз хотел поискать информацию о Ларине, узнать подробнее, чем он владеет, чем занимается. А дамы пусть сидят здесь без меня и чай пьют… с тортиком. Кажется, я понял, что задумала Зоя Валентиновна. Вот только жениться я не планировал. Уж точно не сейчас. У меня там ещё Ларин бегает не наказанный, и дети ещё не всего Пушкина прошли… ну или что они там сейчас проходят. В общем, не до семьи мне. Дел по горло.