После обеда, который состоял уже из трех полноценных блюд, включая десерт и очень вкусный земляничный чай, я даже немного подремала, но без выхода из тела, поверхностно.

Этого времени вполне хватило, чтобы я пришла в себя, так что даже смогла под чутким присмотром сиделки спуститься вниз, пройти кое-какие обследования и даже позаниматься с инструктором. Всего минут сорок, с полноценным отдыхом между несложными упражнениями, но сейчас передо мной стояла задача не подготовиться к олимпийским играм, а понять, на что способно это тело.

В целом всё радовало: суставы не хрустели, связки не болели, а мышцы… Мышцы и выносливость - дело наживное. Инструктором, кстати, была молодая женщина - Антонида Петровна. Я не была знакома с ней прежде, но сейчас у нас сложилось полное взаимопонимание, и я не увидела в её глазах ни лишней жалости, ни злорадства в отношении моего магического увечья. Она просто делала свою работу и помогала мне, как могла.

В итоге мы договорились с ней, что я буду посещать спортзал именно во второй половине дня, потому что в первой у меня и без того много процедур. Кроме этого женщина порекомендовала и массаж, пообещав передать эту рекомендацию лечащему врачу (им был непосредственно мой дядя), ну а я просто поблагодарила за заботу.

Егор Иванович навестил меня после ужина. Взбудораженный, с горящими глазами, он сходу вывалил на меня приятную новость о том, что избавленный от проклятья мальчик стремительно идет на поправку, а служба зачистки не зафиксировала в подвале ни одного минусового отклонения, хотя до этого постоянно отмечался нестабильный фон, но особого толка от этого не было - требовалась установка дорогостоящей системы защиты от потустороннего, на которую у больницы элементарно не было средств.

– А вот тут не понимаю, - нахмурилась я. - Это же бюджетная организация. Дети! Будущее империи. Почему никто об этом не заботится? Более того хочу вам сказать! Ни в одной больнице я не видела этих систем. Почему? Это же так опасно, жить и работать в непосредственной близости от этих тварей!

– Елизавета Андреевна, милая, - грустно улыбнулся целитель. - Подобные системы стоят баснословных денег и ежегодно требуют дорогостоящего обслуживания. Министерство Здравоохранения просто разорится, оборудуя ими свои подотчетные учреждения. Львиная доля налогов уходит на оборону, вам ли не знать. А хосписы… На то и хосписы, чтобы не жить, а доживать.

– Понятно. - Досадливо поморщившись, не стала дискутировать дальше, ведь всё было ясно и так. - Простите, просто… несправедливо это всё. А к детям я наведаюсь сегодня же, даже не сомневайтесь. Вы предупредили врачей? Надеюсь, не сказали им обо мне?

– Не сказал, можете быть спокойны, - заверил меня Бестужев. - Насчет детей… намекнул, что шанс есть и надо контролировать их состояние более плотно. Сами понимаете, я в проклятьях разбираюсь еще меньше вашего. На книги уже сделал запрос, мне пообещали достать кое-что уже к концу недели. И вот ещё что.

На меня взглянули так строго, что я мигом подобралась и замерла в напряжении.

– Подумайте о своём будущем и решите, стоит ли вообще лезть в это. Вы молодая и привлекательная женщина, у вас вся жизнь впереди. Я не отговариваю, отнюдь. Но вы благоразумны и рассудительны, уверен, понимаете, как это опасно. И понимаете, что если будете заниматься подобным и впредь, то это привлечет внимание официальных служб императора. Понимаете ведь?

– Понимаю, - прищурилась. - Намекаете, что стоит поставить в известность тех, кто занимается этим официально? Рассказать им, что по ночам я всемогущий призрак, способный убивать одним касанием?

– Да.

И вроде короткое слово, но с каким же огромным смыслом… И не менее огромными последствиями.

– Вы правы, самодеятельность - это… плохо, - нахмурилась, понимая и то, что последствия этого решения могут аукнуться мне чем угодно вплоть до смерти, если власти решат, что я опасна для общественности. - Я подумаю. Очень хорошо подумаю. Спасибо.

– Вам спасибо, - слегка озадачил меня ответной благодарностью целитель, но я решила, что он имеет в виду прежде всего детей, и кивнула. - Загляну к вам завтра ближе к обеду со свежими новостями. Отдыхайте.

Бестужев ушел, а я, промаявшись до полуночи хмурыми размышлениями о том, как это всё действительно опасно и неоднозначно, тем не менее отправилась в хоспис сразу, как только уснула. Там, не увидев в палате ни вчерашнего мальчика, ни девочку, что меня немного напрягло (умерла или успели спасти?), внимательно изучила двух оставшихся пациентов проклятийной палаты и сначала взялась за исцеление мальчика постарше.

Его туманная тварь захватила шею и верхнюю часть груди, отчего ребенок дышал часто и поверхностно, периодически вздрагивая и постанывая во сне, но у меня получилось уверенно подцепить тварь пальцами выше кожи и постепенно отодрать её от жертвы.

Эта хтонь больше всего напоминала плоскую рыбину, но была такой же склизкой и полупрозрачной, как и вчерашняя, так и норовя выскользнуть из пальцев, но всё же мой дар оказался мощнее и быстрее - я успела иссушить её раньше, чем она сбежала.

В принципе было не сложно, больше волнительно, и потом я наблюдала за ребенком ещё минут пятнадцать, с облегчением констатируя, что и эта операция прошла успешно. Хуже точно не стало.

А вот с Савелием было не так однозначно…

Подойдя ближе, я несколько минут сначала просто изучала черную дымку, которая вилась над мальчиком преимущественно в районе сердца, затем, хмурясь и кусая губы, попыталась подцепить её буквально ногтями, но ничего не вышло - дымка оказалась просто дымкой и пальцы прошли сквозь. Более того, проклятье словно почувствовало, что я хочу с ним сделать, и… затаилось. Ушло вглубь детского тела.

Чертыхнувшись в голос, задумалась, как быть. Лезть пальцами вглубь? Опасно. Так я точно его убью. И не факт, что зацеплю проклятье. Я его просто не вижу!

Дожидаться, когда разрастется? А если нет? Если так и останется рядом с сердцем?

Черт!

В итоге я проторчала в палате добрые два часа, но лучше не стало - пускай и появилась над телом легкая дымка, но зацепиться мне было не за что.

Что ж… Обидно, но буду знать - я не всемогуща.

До утра ещё оставалось время и я решила навестить дом ведьмы, но когда пришла по адресу, то увидела, что он сгорел, причем не просто выгорел, а на его месте чуть ли не котлован, отчего задалась логичным вопросом: а что было-то?

Это так активно ведьму убивали или она следы заметала? Убили ли? А что с теми, кого она прокляла? Надо обязательно спросить у Бестужева хотя бы про девочку! Или у Волконского про ведьму?

Задумавшись, решила всё-таки наведаться на седьмую Рязанскую заставу, тем более до утра ещё было время. И прибыла туда ну очень во время! Я ещё подлетала к блокпосту, когда ощутила треск разрывающегося пространства километром севернее и тут же рванула вперед.

Прибыла как раз к началу заварушки, сходу оценив уровень опасности ниже среднего, потому что на этот раз никакого слона не было, да и тварей вывалилось не очень много. Буквально три десятка и не больше полуметра.

Тем не менее я охотно присмотрела себе “лишнюю” скверносущь, потому что по количеству их было чуть больше, чем бойцов, привычно стоящих парами, и как только прозвучала команда “огонь”, тут же метнулась к той, которой не досталось магического залпа.

Ещё в прошлый раз я заметила, что дальнобойность этих ружей минимальна, от силы десять метров, а потом заряд рассеивается, практически мгновенно теряя свою убойную мощь, так что предусмотрительно оттащила свою жертву поближе к центру и только потом сосредоточилась на уничтожении.

Перетерпела очередной мерзкий вопль, предшествующий гибели сущи, внимательно осмотрелась и, заметив на себе стороннее внимание далеко не одной пары (на меня выразительно показывали не просто пальцем, а рукой), поспешила проскользнуть в свободном направлении, но поближе к Волконскому, который планомерно испепелял уже четвертую тварь.