Сказав это, Нинель вскинула подбородок, будто в принципе к смертным не относилась. Я только поморщился, не понимая, как в принципе сейчас можно говорить об этом, но прислушался к совету Речкина и просто не мешал девчонкам.

— А я останусь такой же, — ответила Корсунская. — Косметология развивается. Я буду молодеть.

— А с какого хрена ты будешь молодеть? — взвизгнула Мария. — За чей счёт банкет? Кого ты доить собралась? Твой Тёма в бане лежит, мёртвый.

— Сучка, — процедила Нинель в ответ, глаза у неё налились злобой. — Знаешь, чем меня задеть, тварь. Но ничего. Ты следующая сдохнешь. Мы твой телефон нашли на крыльце, возле трупа Плотниковой. Это знак. Он оставляет знаки. Значит, следующая ты. Ха-ха. А я буду смотреть, как ты умрёшь. Может, тебя взорвут. Может, провалишься в яму. Может, камень на голову упадёт. Не знаю, что он ещё придумает, но я на его стороне. Я сама не верю, что это говорю…

— Совсем сбрендила, — покрутила пальцем у виска Мария.

— Так, прекратили скандал, — сказал я жёстко. До этого я ещё верил, что они просто выплёскивают страх, но это уже переходило границу.

— Да пошли вы все, — прошипела Нинель. — Ненавижу. И Артёма ненавижу, потому что он сдох. Потому что оставил меня без ничего. И теперь я такая же, как вы. Неудачница.

Она завыла, всхлипывая. Вскинула бутылку, приложилась к горлышку и сделала несколько жадных глотков. Потом отняла бутылку, икнула, резко покраснела, словно её облили кипятком, и в тот же миг стала синеть. Захрипела.

Бутылка выпала из её рук и разбилась о пол, окатив ноги вином. В комнате запахло кислым виноградом. Изо рта Нинель пошла пена. Она стала заваливаться и рухнула на пол.

— Что с ней? — закричала Мария. — Помогите! Вы что стоите?

Но мы с Речкиным уже всё поняли.

— Вино отравлено, — сказал я и вынул пистолет из кобуры. — И оно предназначалось тебе, Мария. Ты должна была стать следующей.

Мария побледнела, отступила на шаг.

— О боже, Макс… — прошептала она, с ужасом глядя на холодное дуло. — Так это ты… ты нас убиваешь⁈

Мария застыла, взгляд её намертво примагнитился ко мне. В глазах плескался настоящий ужас. Она действительно решила, что я сейчас начну их убивать. Я навёл ствол на оставшихся: Речкина, Марию и на храпящего на диване Антона.

— Убийца среди вас, — сказал я.

— Максим… ты же не думаешь, что это я? — тихо выдохнула Мария, испуганно таращась то на меня, то на черное дуло.

— Нет. Я уже определился с подозреваемым.

Речкин сглотнул. Мария напряглась, нижняя губа у неё задрожала, она вот-вот готова была расплакаться. Я же подошёл к спящему Антону, приставил пистолет к его затылку и проговорил:

— Дёрнешься — стреляю.

Достал наручники. Щёлкнул одним браслетом, нацепив его на запястье Антона, сжал фиксатор до упора. Щёлкнул вторым. Антон даже не проснулся, так и лежал, шумно сопя.

Я достал телефон, включил экран, навёл камеру. В одной руке телефон, в другой — пистолет. Ткнул Антона стволом.

— Подъём. Разговор есть, слышишь?

Я держал телефон ровно. Он не шевелился.

Я снова ткнул его, стоя спиной к остальным. Сказал ему еще пару ласковых, всячески пытаясь разбудить. Таких, каких Плотников терпеть не стал бы. И замолк.

Как раз, чтобы услышать шорох за спиной.

И в тот же миг я резко развернулся и выстрелил Речкину в живот.

Бах!

Выстрел гулко ударил по ушам, отразился от стен. Мария вскрикнула и схватилась за голову, зажимая уши, широко распахнутыми глазами глядя на происходящее и, кажется, ничего толком не видя.

Речкин охнул, согнулся, инстинктивно прижал руки к животу, будто ещё можно было удержать вытекающую из дыры в брюхе кровь. Его повело, и он стал оседать на пол. Рядом звякнул нож, выпавший из его руки.

На самом деле я не записывал никакого видео. Я включил селфи-камеру, чтобы видеть, что происходит у меня за спиной.

И моя ловушка сработала. Я окончательно убедился, что Речкин и есть убийца. А беспробудно храпящий в пьяном угаре Антон так и не узнал, что был отвлекающим живцом в этой смертельной игре.

Речкин скрючился на полу, кашлянул, заморгал часто. Смотрел то на меня, то на Марию. Болезненно улыбнулся и проговорил, кривя губы:

— Хитро ты меня, Максим Сергеевич, вычислил. Правда, я бы сказал, в последний момент. Я… почти тебя достал… эх… не вышло.

— Ты тоже ловко всех водил за нос, — ровно проговорил я.

Воздух в комнате словно бы звенел от напряжения. Тимофей перевёл взгляд слезящихся от боли глаз на Чижову.

— Повезло тебе, Мария. Одна ты осталась… — тихо добавил убийца.

— Тимофей… — выдохнула она. — Тимофей… это был ты… сукин ты… тварь…

Она рухнула перед ним на колени и стала бить его маленькими кулачками по лицу, шее, груди. Вцепилась ногтями, царапала, иногда содрогаясь от всхлипов. Речкин даже не пытался закрываться. У него уже не было сил на защиту, да и смысла в этом не было. Он умирал не от кулачков журналистки, это была мелочь в сравнении с девятимиллиметровой пулей, выпущенной точно в цель.

Я намеренно стрелял в живот. Так, чтобы не было шансов. Чтобы не пришлось возиться с ним, вытаскивать, латать, сохранять ему жизнь до суда. Он это понимал. Понимал, что сейчас умрёт. Крики и удары Чижовой были не более чем комариным писком.

Я подошёл, положил руку Марии на плечо и аккуратно отстранил её от убийцы. Она повисла у меня на шее и разрыдалась, уже не сдерживаясь. Всё, что она держала в себе, прорвалось разом. Я чувствовал, как горячие слёзы текут по моей шее.

— Тише… тише… всё хорошо, — сказал я. — Всё кончено.

— Пристрели его… пожалуйста… — захлёбываясь, шептала она. — Убей… убей его…

— Прости, Мария… — кашлянул Речкин, и голос его сорвался. — Я и так умру… Скажи, Максим… как ты меня вычислил?

Я аккуратно усадил Марию в кресло, налил ей кружку воды, вложил в дрожащие руки. Потом подошёл к куртке Речкина, висевшей на стене, и вывернул её карманы.

— Так я и думал!

Там топорщились волокна собачьей шерсти.

— Варежки, — сказал я. — Ты украл варежки у вахтовика. Ты всегда был рядом, но держался чуть в стороне, и потому мог готовить убийства незаметно. Первым ты убил Ланского. Ударил его палкой по голове, когда он нырял в прорубь. Но тут неожиданно появилась Нинель. Она тебя спугнула. Пока она бегала за нами, ты этой же палкой втолкнул тело под лёд, выставив всё так, будто ей это лишь показалось — чтобы мы подумали, что она немного не в себе. Ты нагнетал атмосферу, тебе нравилось издеваться над людьми. А потом ты обозначил место, где лежал труп Ланского. Воткнул туда палку и специально позаботился, чтобы на ней остались волокна от собачьих варежек. Положил в пакет телефон. Кстати, где остальные телефоны, Тимофей, куда ты их дел? Ведь мы несколько раз обыскивали дом.

Он скривился в улыбке. Лицо его всё больше бледнело, и улыбка теперь напоминала о маске на карнавале в день смерти, который так уважают в Мексике.

— Я их утопил. Бесполезно искать. А если и найдёте, они уже непригодны. Ну, прошу, Максим, — выдохнул он. — Продолжай. Мне правда интересно, где же я так смертельно оплошал.

Он закашлялся, однако, его губы кривились не в болезненном спазме, а в кровавой ухмылке. Даже теперь он продолжал издеваться над нами и извращённо острить, выделив голосом слово «смертельно». Лужа крови под ним расползалась по дорогому паркету, затекая в швы и окрашивая их в тёмно-красный цвет.

— Поначалу, если тебе так интересно, я подозревал каждого, — устало проговорил я. — Но когда загорелся домик, понял. Вернее, в тот момент, когда нашёл тебя там.

— Давай… выдохнул он с трудом, — расскажи…

— На косяке, на уровне человеческого роста, была кровь, — продолжил я, стараясь говорить ровно, чтобы не будоражить Чижову. — Я долго ломал голову, откуда она взялась, а потом понял. Ты всё инсценировал. Ты специально ударился затылком о косяк, рассёк кожу, чтобы была кровь. После этого облил домик горючим снаружи и поджёг. Притворился, что потерял сознание. Когда я вытаскивал тебя, у тебя была мокрая рука, самый рукав. Почему, зачем? Ты намочил его заранее, чтобы дышать через ткань, если дым пойдёт внутрь и никто не успеет прийти на помощь. Мокрая ткань задерживает дым и какое-то время фильтрует воздух. Ты убил и смотрителя. Просто чтобы убрать лишнего свидетеля и свести подозрения на мёртвого. И пока ты там, в домике, якобы караулил, успел налить воды на крыльцо, заправить генератор и подготовить проводку. Подвести ток так, чтобы тот, кто туда ступит, погиб…