— Не запивать! Жуй, пока не останется одна труха!

Я продолжал методично разминать корень зубами. Горечь постепенно становилась привычной, но появилось новое ощущение — легкое покалывание во рту, которое распространялось дальше, по горлу и груди. Как будто кто-то провел по нервам слабым электрическим разрядом.

— Чувствуете тепло в груди? — спросил Леви, оглядывая нас. — Это этер реагирует на стимуляцию. Корень заставляет ваше ядро работать активнее. Сейчас начнем медитацию.

Он велел нам сесть поудобнее, выпрямить спины и закрыть глаза. Я устроился, скрестив ноги, и прислонился спиной к холодной каменной стене. Тело все еще ныло от дневной езды и подъема на башню, но странное тепло в груди отвлекало от боли.

— Дышите глубоко и ровно, — голос Леви звучал спокойно, почти монотонно. — Концентрируйтесь на ядре этера. Почувствуйте, как оно пульсирует в центре вашей груди. Не думайте ни о чем другом. Только дыхание и этер.

Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Дыхание. Вдох. Выдох. Медленно. Тепло в груди действительно усилилось, и я почувствовал знакомое ощущение плотного сгустка энергии где-то между ребрами. Мое ядро. Оно пульсировало в такт сердцебиению, излучая едва заметные волны.

— Теперь представьте, как этер движется, — продолжал Леви. — Не силой воли, а естественно, как течет вода в реке. Направьте его в правую руку. Медленно. Не торопитесь.

Я сосредоточился на правой ладони. Представил, как тепло из ядра стекает вниз по руке, наполняя ее. Сначала ничего не происходило, но потом я почувствовал слабое покалывание в пальцах. Этер двигался, медленно, неохотно, но двигался. А имея крючки, как их называл сержант, наполнить точку в кулаке было делом пары секунд, а дальше всё пошло по накатанной. Тело вспомнило, пути, закрывшиеся за сутки, восстановились и всё вернулось на круги своя. Может и есть толк в этом насилии.

— Хорошо, — голос сержанта казался далеким. — Теперь левая рука. Затем правая нога. Левая нога. По очереди. Не спешите. Если чувствуете головокружение, остановитесь и просто дышите.

Я методично перегонял этер из конечности в конечность. Правая рука. Левая рука. Правая нога. Левая нога. Поначалу это требовало огромной концентрации, и поток энергии был слабым, как тонкий ручеек. Но постепенно процесс становился проще. Система молчала, не давая мне никаких уведомлений, но я чувствовал, как навык медитации растет. Это было похоже на прокачку мышц, только на уровне энергии.

Вокруг слышалось тяжелое дыхание остальных. Кто-то сопел, кто-то скрипел зубами от напряжения. Леви изредка давал указания:

— Серг, не форсируй. Медленнее. Марк, выровняй дыхание. Алекс, перестань дергаться, ты не в припадке.

Не знаю, сколько прошло времени. Может, полчаса, может, час. Постепенно мое тело расслабилось, и перегонка этера стала почти автоматической. Я чувствовал, как энергия циркулирует по телу, разогревая мышцы и снимая усталость. Головокружение действительно накатило пару раз, но я просто замедлялся и концентрировался на дыхании.

— Достаточно, — наконец сказал Леви, и я с облегчением открыл глаза.

Комната плыла перед взором пару секунд, пока зрение не сфокусировалось. Алекс рядом тяжело дышал, вытирая пот со лба. Несколько ребят откровенно лежали на полу, не в силах пошевелиться.

— Вот так будет каждый вечер, — объявил сержант, поднимаясь со скамьи. — Корень, медитация, перегонка этера. Без исключений. Через неделю ваша чувствительность к энергии вырастет в разы. Через две вы будете управлять потоками не хуже, чем оружием. А сейчас спать. Подъем в пять утра. Марш.

Он вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Мы медленно, с трудом поднимались на ноги и расходились по своим койкам. Я добрался до своей, рухнул на жесткий матрас и закрыл глаза. Тело гудело, но странное тепло в груди не уходило, продолжая приятно пульсировать.

— Ну, это нас точно не убьет, — пробормотал Алекс с соседней койки. — Лучше жевать корни.

Я лежал в темноте, слушая, как по казарме разносится храп. Мысли путались, но сон не шел. Скорее я снова пытался разобраться в том, почему происходит так, как происходит. Нас гнали по пути практика практически пинками, я уверен в этом, так как всё это складывалось в систему подготовки, жестокую, но эффективную. Леви знал, что делал. Он готовил нас не к парадам, а к настоящей войне. Войне в ближайшее время, с Врагом, которого они даже не знают, как называть.

— К черту вас всех. — сделал я самое разумное что было возможно в моей ситуации и уснул.

Последний день пути до Северного Утёса я встретил спящим в седле. Научился за время пути такому полезному навыку.

Если первые пару дней похода еще была какая-то веселуха, на нас еще дважды нападали небольшие стаи шакалов, которых мы даже из арбалетов не достали, ветераны забрали их всех, то следующие дни превратились в тягучую бесконечность.

Даже сержант Леви, почувствовавший как мы буквально превращаемся в спящие статуи в седле, на третий день собрал нас в кучу и повел кругами вокруг караваны, обучая бою с ходу, ударами копьем и стрельбе во время атаки группой. Мы в отличие от коней, от этого особо и не страдали, к третьему дню задница каждого в группе была способна выдержать двенадцатичасовой путь так, словно просидели всё время на диване. Походка под вечер правда была как у бывалых моряков, но с каждым днём всё лучше и лучше.

Сержант изгалялся как мог, заставляя нас сражаться копьями друг с другом, на манер рыцарских поединков, охотиться на спящих редких змей и сусликов, самых многочисленных обитателей степи, как с помощью арбалета. Так и с помощью копья. И пусть мы не встали на уровень наших более опытных товарищей, но теперь уже и не представляли ту группу отчаянных новичков, нервничающих при малейшем шорохе.

— Я не могу сказать, что вы знаете всё. Никто не может. Но ваших умений и навыков хватит на то, чтобы выжить в бою и выйти из него с честью, не посрамив мою старую сержантскую гордость — говорил нам сержант, после очередного медитативного вечера, под звук десятков жующих драный корень молодых челюстей.

— Зато точно могу сказать, что вы приближаетесь к первой важной точке настоящего практика. Началу пути. Когда я перестану звать вас заготовками и начну звать своими солдатами. Как только вы ступите на путь начальной ступени закалки костей, для вас по-настоящему откроется новый мир.

— А насколько сильно отличается практик закалки костей, от практика без него? — задал достаточно глупый вопрос Серг.

Сержант Леви был на конечной стадии закалки костей. Мы даже вдесятером не могли одолеть его в учебном поединке. Капралы, оба и Рик, и Торн, были на средней стадии, и спокойно уделывали половину своего отряда. Но это учитывая и их серьезный опыт, год непрерывных тренировок за спиной — это совсем уже другие возможности.

— Практически так же, как обычный смертный и ты сейчас.

— Но ведь и среди обычных смертных есть выдающиеся воины — не отставал Серг. — Ну, хорошие точно, по тем или иным причинам не ставшие практиками.

— Есть, но именно за счет увеличения вашей скорости, не только тела, но и мысли, а также физической силы, вы стоите на ступень выше всегда. И всё же, любой смертный, особенно опытный воин, просто за счет своих качеств, в бою со временем станет практиком. Это закон мира.

— А как же нейтральные земли и баронства Империи Людей? — не удержался я. — Там много смертных. Вся дружина, по сути, обычные воины, и как-то не видно у них большого количества практиков.

— Так вы оттуда. — сказал Леви, указывая на меня и Алекса. — Вы стали практиками и свалили оттуда практически сразу, насколько я знаю ваши истории. Кстати, перед выходом в путь, ваши карточки были обновлены.

От этих слов, у меня шерсть на затылке дыбом встала. Что значит обновлены?

— А что значит обновлены? — спросил тут же Алекс.

— Пришла о вас информация из Теплого Стана и от капитана баржи. — сказал, посмеиваясь сержант. — Так что парни, вы будете удивлены. Корвин и Алекс, умудрились повоевать в настоящем ополчении, побыть в осаде крепости во время штурма, выжить, поубивать кучу дикарей, а потом еще и на реке повоевать. Учитесь.