Там стояли брёвна. Узкие, гладкие, установленные на разной высоте. Нужно было пройти по ним, не упав. Я ступил на первое. Покачнулось под ногами, но я удержался. Шагнул на второе, выше. Потом на третье, ещё выше. Руки балансировали, тело напряглось. Одно неверное движение и полечу вниз на твёрдую землю.

Прошёл до конца, спрыгнул.

Дальше были кольца. Металлические обручи, подвешенные на цепях к высокой балке. Нужно пройти, перехватываясь руками. Я подпрыгнул, схватился за первое кольцо. Качнулся, поймал второе. Руки горели, пальцы соскальзывали. Третье кольцо далековато, пришлось раскачаться сильнее. Едва дотянулся. Четвёртое, пятое. Последнее кольцо провисло ниже, я отпустил и упал на землю, на четвереньки.

— Время вышло, — сказал Леви. — Следующий.

Я отполз в сторону, глядя, как Алекс подходит к стене. Он карабкался медленнее меня, но упорно. Перемахнул через верх, спрыгнул. Ров преодолел с трудом, едва зацепившись за край. На механизме с рунами его вышибло сразу. Балка въехала ему в живот, и он отлетел назад, рухнув на спину.

— Вставай! — рявкнул сержант. — Обходи и дальше!

Алекс поднялся, держась за живот, обошёл механизм и пошёл дальше.

Талир прошёл лучше. Он был лёгким, балансировал на брёвнах почти без качки. Дарн, наоборот, шёл медленно, но уверенно, продавливая препятствия силой.

Когда все закончили, Леви скомандовал построиться.

— Завтра утром после разминки вы пройдёте полосу на время, — объявил он. — Норматив пять минут. Вы будете проходить ее без остановки, пока не начнете выполнять норматив в течении всего тренировочного дня. Свободны.

Утро началось с привычного построения на плацу. Я встал в свой квадрат, чувствуя, как ноющая боль в мышцах стала почти родной. Семь дней адской муштры, и я всё ещё жив. Это уже что-то.

Сержант Леви вышел на середину плаца, остановился и окинул нас взглядом. Лицо его было непроницаемым, как всегда.

— В столовую, — коротко бросил он, удивляя нас. — Завтрак. А всё, первая неделя прошла, теперь вам положено трехразовое питание, как и написано в контракте.

Столовая встретила нас вечной кашей и хлеба, но на этот раз добавили еще и сало. Я уже давно не обращаю внимание на вкус. Еда — это топливо, ничего больше. После завтрака мы вернулись на плац. Сержант Леви уже ждал нас, неторопливо вышагивая по квадрату.

— Разминка! Тем более, что завтрак вы получили. Стоит получше поработать, чтобы его переварить — объявил он. — Сорок отжиманий, шестьдесят приседаний, восемьдесят прыжков. Начали!

Мне кажется, что я почувствовал, как даже мышцы запротестовали, услышав такие слова. Но то, что раньше казалось невозможным, теперь стало нормой. Я выполнил упражнения, концентрируясь на дыхании. Рядом Алекс тяжело сопел, но держался.

После разминки началась работа с копьём. Мы выстроились в линию, каждый с деревянным бревном в руках. За неделю мы уже научились немного куда-то колоть и даже двигаться на пару шагов в стороны, и сержант Леви ходил между рядами, выкрикивая команды.

— Верхний укол! Средний укол! Нижний укол! Блок слева! Блок справа!

Руки запомнили каждый удар, каждый поворот. Дерево больше не казалось неподъёмным, оно стало продолжением тела. Но навык копья застрял на втором уровне и не рос. Видимо, система ждала чего-то большего, чем просто механическое повторение.

Строевая подготовка шла после копья. Мы маршировали по плацу, поворачивали направо, налево, кругом. Леви орал, когда кто-то сбивался с шага. Я давно перестал обращать на это внимание. Строевая была самой лёгкой частью дня.

Час отдыха после обеда я провёл, лёжа на койке. Тело требовало восстановления. Я закрыл глаза, дышал глубоко, позволяя этеру циркулировать через ядро. Камень Бурь на груди слабо пульсировал, помогая процессу. Пришло понимание, что я начинаю понемногу адаптироваться, а значит нельзя стоять на месте, навыки сами не прокачаются, а камни не получат огранку, нужно начинать работать с ними. Тем более что это не было запрещено. Наоборот, поощрялось любое действие после команды отдых, можно было пойти потренироваться, побегать и кучу всего, чего из нашей команды пока никто не хотел делать, вот вообще, все просто валялись кулями в кроватях. Хотя соседние команды, жившие к казарме дольше нас, с улиц возвращались только под ночь, постоянно тренируясь. Что как бы показывало и нам такой же путь.

Мы двинулись к северной стене казармы, где располагалась та самая злополучная полоса. Я уже знал каждое препятствие наизусть, успел в голове раз двадцать прогнать. Стена, ров, проклятый механизм с рунами, брёвна, кольца. Вчера я прошёл её для ознакомления, но сегодня будет по-настоящему.

— Становись! — рявкнул сержант, когда мы выстроились перед стеной. — Сегодня вы проходите полосу на время. Норматив — пять минут. Тот, кто не уложится, пройдёт её ещё раз. И ещё. И ещё. Пока не выполните норматив или пока не свалитесь без сознания. Понятно?

— Да, сержант! — прокричали мы хором.

— Первый, начинай!

Впереди стоял Дарн. Он кивнул, разбежался и рванул к стене. Зацепился за верх, подтянулся, перемахнул. Спрыгнул, с другой стороны, не замедляясь, прыгнул через ров. Дотянул, подтянулся. Дальше был механизм с балками.

Он замер перед ним, оценивая движение. Балки вращались хаотично, свистя в воздухе. Дарн сделал шаг, пригнулся под первую балку, проскользнул под вторую, но третья врезалась ему в плечо. Он пошатнулся, но устоял. Обошёл механизм стороной и побежал дальше.

Брёвна прошёл медленно, но уверенно, ни разу не оступившись. На кольцах провозился дольше, руки у него были сильные, но техника хромала. В итоге он финишировал за восемь минут. Причем большую часть времени потратил на стояние и раздумывание, как правильно преодолевать препятствия

— Восемь минут, — объявил Леви, глядя на песочные часы. — Не прошёл. Следующий!

Талир пошёл вторым. Он был лёгким и быстрым, стену и ров преодолел играючи. На механизме его вышибло сразу, балка въехала в грудь, и он отлетел назад, рухнув на землю. Поднялся, держась за рёбра, обошёл механизм и побежал дальше. Проходить всё равно нужно было все испытания, но они в зачет уже не шли, и таймер сбрасывался.

— Не прошёл. Следующий!

Один за другим новобранцы штурмовали полосу. Кто-то застревал на механизме, кто-то падал с брёвен, кто-то срывался с колец. Никто не уложился в норматив. Лучшее время было семь минут у паренька с косой, но и он провалился.

Когда подошла моя очередь, я сделал глубокий вдох. Алекс стоял за мной, напряжённо сглатывая.

— Удачи, — пробормотал он.

Кивая, я сосредоточенно повторял про себя считалку, просчитывая движения и встал на старт.

— Начинай! — скомандовал Леви.

Я рванул к стене. Разбежался, оттолкнулся, поймал верх руками. Подтянулся, перекинул ногу, перемахнул. Спрыгнул на другую сторону, не останавливаясь, прыгнул через ров. Зацепился за край, подтянулся.

Механизм с балками. Я остановился перед ним, прищурившись. Вчера я запомнил тайминг. Балки вращались с определённой периодичностью. Нижняя шла по кругу каждые три секунды, средняя каждые четыре, верхняя каждые пять. Если поймать момент, можно проскользнуть между ними.

Я отсчитал про себя. Раз. Два. Три. Шагнул вперёд, подпрыгнул над нижней балкой, проскользнул под среднюю, качнулся в сторону от верхней. Она просвистела в сантиметре от уха. Я выскочил, с другой стороны, не получив ни одного удара.

Дальше брёвна. Я прыгнул на первое, балансируя руками. Шагнул на второе, на третье. Тело само находило равновесие, ноги двигались точно. Прошёл до конца, спрыгнул. Кольца. Я подпрыгнул, схватился за первое. Качнулся, поймал второе. Долго раскачивался чтобы поймать третье и четвертое, на пятом чуть не упал, кольца были толстые, неудобные и пальцы соскальзывали, но я держался. Последнее кольцо, отпустил, упал на землю, на ноги.

— Финиш! — крикнул Леви, глядя на часы. — Пять минут две секунды.