— Еще бы, так бухать, конечно, все мозги протухли. Мне кажется, ты вообще белочку тогда словил, — осуждающе сказала она и процитировала: — «Интраоперационные характеристики менингиом задней черепной ямки». Прикинь, западло какое?

Я представлял. Самая ненавистная группа опухолей. Нет, не то чтобы у врачей были любимые опухоли. Вовсе нет. Но именно с этими отвратительно работать. Потому что они хоть и доброкачественные, но очень уж разнородные. И для работы нужен, как говорится, глаз-алмаз и колоссальный опыт. А еще супер-пупер-везение. Там же все зависит от множества нюансов: от локализации опухоли, от размеров, характера роста, отношения с окружающими нейроваскулярными структурами. Задание было действительно непростым.

Тем временем Эльвира продолжила рассказывать:

— Потом вызвали Зарипова рассказать, какими методами надо, значит, сделать это все… А он то ли растерялся, то ли вообще не знал. В общем, сначала неправильно назвал методы, потом вообще запутался в диагностике, и нас хотели дисквалифицировать. Если бы не ты, был бы капец.

— Я? — А вот тут было удивительно.

— Ну да. Ты вышел и все красиво рассказал. Рамилька чуть не опух от злости. Аж перекосило бедного!

— Так он же вроде радоваться должен?

— Так-то оно так, — кивнула Эльвира. — Мы тогда выиграли. Но, так как Зарипов правильно не смог сказать, заняли не первое место. Только четвертое, хотя получили призы. И еще приз зрительских симпатий. Славно тогда набухались.

Она помолчала, собираясь с мыслями.

— Но хоть мы тогда и выиграли, по сути, Рамиль проиграл. Вот он после этого тебя и возненавидел. А Харитонов потом его постоянно поддевал на планерках и ставил тебя в пример. Это его еще больше злило.

Интересное дело. Кажется, я начал понимать подоплеку этой игры.

Тем временем Эльвира продолжала:

— Потом ты несколько раз получал всякие достижения, а его это капец как задевало. А вот когда после того случая… в общем, когда ты жестко забухал и начал косячить, он и взялся за тебя, чтобы подставить. Дождался своего часа.

Она многозначительно посмотрела на меня, потом схватила чайничек с травяным чаем и надолго припала к горлышку. Видимо, начала трезветь, и сушняк замучил.

— Может, еще чаю сделать? — предложил гостеприимно я. — Или могу компот сварить.

— Ой, Епиходов, не начинай только! — фыркнула Эльвира. — Ты как бухать завязал, такой правильный стал, аж удавить хочется! Вот мне мужики еще компоты не варили!

— Как хочешь. И что дальше?

— Ну и в результате, когда им надо было найти козла отпущения, Рамилька предложил Харитонову тебя. Потому что спал и видел, как тебя убрать и встать на твое место.

— Так он уже давно на мое место метил? — уточнил я.

— Ну да, — кивнула Эльвира. — И Рамиль у Харитонова нынче в фаворе. Поэтому имей в виду.

— Ага, понятно, — пробормотал я. — С этим немного разобрались. А ты здесь каким боком? Как ты в эту историю влезла?

— Да е-мое, Епиходов, ты чего такой тупой! Я же тебе говорила, что он меня шантажирует!

— Помню.

— Ну а что мне было делать? — Красивые глаза Эльвиры налились слезами. — У меня и выхода особого не было. Я за эту работу держусь руками и зубами. У меня трое детей, их поднимать надо. И мать больная.

— А ты замужем?

— Нет конечно! Я что, вольтанутая, что ли? Еще и мужа на шею не потяну. Я и баба, я и конь… забыла, как там в этой пословице. Поэтому, Сережа, очень боюсь потерять свое место. Ну а то, что произошло… то произошло…

— Так, а что он поручил тебе сделать?

Она вздохнула, глядя в стол и густо наливаясь краской.

— Ну, для начала поговорить и выяснить, что с тобой не так. Раньше ты не был таким… борзым, что ли, чересчур уверенным в себе. А как ты диагнозы в неотложке ставил? Рамиль думает, что ты какие-то курсы прошел. Или кому-то звонишь, и тебя кто-то консультирует онлайн. А еще я должна… после того как мы с тобой тут тудым-сюдым… прибухнем малехо и ты окосеешь, удариться плечом или рукой о стенку, чтоб синяки были. А потом пойти снять побои… Дальше сечешь?

— Охренеть! — ошеломленно выдохнул я. — Это уже даже не война, это просто какой-то адский ад. Это же статья и за умышленное причинение вреда, и за изнасилование!

— А что мне было делать? Я не хотела! Но у меня выхода не было! — всхлипнув, сжалась в комок Эльвира. — Ты бы знал, как он на меня давил.

— А что ты теперь собираешься делать? — спросил я. — Будешь наносить себе синяки и снимать побои?

— Хрен его знает, Сережа… — заплакала Эльвира. — Я не знаю, что теперь со мной будет…

— Не реви, — протянул я ей кухонное полотенце, и Эльвира, некрасиво скривившись, высморкалась в него и принялась вытирать подтекшую тушь.

— Тебе хорошо говорить не реви, а что я ему скажу-у-у-у?

— Скажи, что не вышло ничего. Что, мол, я выпил немного и моментально вырубился. И что я не один был дома, так что есть свидетели. Придумай, в общем, что-то такое…

Эльвира всхлипнула.

— И не переживай, — осторожно погладил ее по голове. — Я сейчас работаю в спа-салоне, и там требуются массажисты и просто работники.

— Да какой из меня массажист! — нахмурилась Эльвира, а потом глаза ее задорно блеснули. — Хотя… надо подумать.

— Вот-вот, — усмехнулся я. — Поэтому не переживай ты заранее. Лучше массажисткой в спа-салоне и со спокойной душой, чем под статью за клевету пойти.

Эльвира кивнула. Настроение ее чуть приподнялось.

— Значит, сейчас сделаем так, — начал думать я. — Ты вернешься домой. Отдохни, выспись. А завтра утром… Во сколько идешь на работу?

— У меня было дежурство. Поэтому только к обеду.

— Отлично. Когда придешь, дуй сразу к Зарипову и говори, что так и так, к твоему приходу Епиходов уже был в дребодан, а с тобой выпил пятьдесят граммов и отрубился. Разузнать особо ничего не смогла, кроме того, что он готовится поступать в аспирантуру, и у него есть научный руководитель, который сидит где-то там, чуть ли не в Москве. Скажи, что ты не поняла, где точно. И этот руководитель, мол, его во всем консультирует. Вот и все. И Зарипов успокоится, и ты будешь нормально дальше работать.

Эльвира просияла.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — сказала она, торопливо застегивая пуговицы на моей рубашке.

— Подожди, ты же не пойдешь в одной рубашке?

— Ну, платье-то мокрое. Ничего, как-нибудь доберусь. У меня пальто длинное.

Я вытащил свои старые треники и отдал ей:

— Одевайся, я сейчас вызову тебе такси.

Когда Эльвира уехала, я облегченно вздохнул, прибрал результаты нашего пиршества, погулял вокруг дома, принял горячую ванну и отправился спать.

А утром, проснувшись невероятно отдохнувшим, выполнил все свои ритуалы, сходил с Танюхой на пробежку, позавтракал сам и покормил Валеру, после чего отправился в массажный спа-салон.

Там меня уже ждали, но из-за встречи с Лейлой пришлось их слегка разочаровать, потому что менеджер Снежана Арнольдовна расписала клиентов до самого закрытия. И это было проблемой, потому что я просил согласовывать нагрузку заранее.

— Снежана Арнольдовна, — сказал я, глядя на нее суровым взглядом, — что это я сейчас наблюдаю?

— Ну, к вам много клиентов, вот мы и решили… — забормотала она и торопливо отвела взгляд.

— Так. Вот скажите, о каком качестве труда можно вести речь, если вы мне напихали сюда почти тридцать человек? Вы думаете, у меня руки железные? Что я могу делать массаж без перерывов? Это же даже физически невозможно.

— Ну, вы попробуйте, давайте мы сперва посмотрим… — начала она юлить, но я ее перебил:

— Снежана Арнольдовна, а вы сами хоть раз массаж пробовали сделать?

Она вспыхнула, а я продолжил:

— Руки у вас на какой минуте заболели? Ну вот. А вы мне аж тридцать человек поставили. Даже если по полчаса на массаж… Нет, никуда это не годится. Перенесите всех клиентов с одиннадцати до трех на другие дни.

— Ну как это⁈ Мы ведь уже пообещали…