Я насторожился.

— Слушаю.

— Будь осторожнее с Мельником, Сережа.

— А что именно вас беспокоит?

Дядя Веня помолчал, собираясь с мыслями. Где-то за окном прошуршала ночная птица, и он вздрогнул, будто ее крылья задели какую-то струну в памяти.

— Понимаешь, он такой человек… Вроде и неплохой. Твой отец ему верит как самому себе. Но я тебе расскажу одну историю, а ты уж сам делай выводы.

Я сосредоточенно подвинул табурет ближе.

— Когда-то мы с твоим отцом и с Мельником вместе учились в институте…

От авторов

Мы догадываемся, что большинству читателей последняя глава показалась очень скучной, но во многом ради неё и был задуман весь этот цикл.

Мама Данияра пережила инсульт. Дважды. Потому что игнорировала таблетки. Мой друг умер от инсульта в 44. Мой товарищ и коллега по жанру ЛитРПГ Иван Магазинников тоже ушел по той же причине совсем молодым.

Этот список может быть очень длинным. Мы просто хотели, чтобы он рос не так быстро. Берегите себя!

Сделав паузу, дядя Веня вздохнул, тоскуя по ушедшей молодости, и продолжил:

— Поехали мы втроем на стажировку, была возможность поработать в хорошей лаборатории. Новое оборудование, новые методы. Не буду мучить тебя подробностями. В общем, мы с твоим отцом собрали интересные данные по физиологии животных. Облучали их электромагнитными полями, смотрели на показатели крови. И получились довольно интересные результаты, почти научное открытие.

— Какое?

— Да уже неважно. Главное, понятно, что мы потом где-то сидели, выпивали, обсуждали это все. Даже поспорили. И похвастались перед всеми, рассказали. А Мельник потом, как оказалось, опубликовал статью с этими данными. Но без нас.

— Как это — без вас?

— А вот так. Причем опубликовал в журнале, который выходил в Прибалтике на латышском языке. Думал, видимо, что мы не прочитаем. Но моя сестра знает двенадцать языков, ты же в курсе. Она и наткнулась случайно.

— Ничего себе! — удивился я. — И что было дальше?

— Я пришел к нему разбираться. Он начал юлить, а потом говорит: мол, вы умные, вы еще придумаете, а мне самому выруливать надо. Твой отец… ну, ты знаешь, он бесхребетный в этом плане. Отмахнулся: да ладно, мол, мы с тобой еще что-нибудь придумаем. Но мы больше ничего не придумали. А Мельник по нашим результатам попал в аспирантуру. Дальше ты знаешь.

Дядя Веня посмотрел на меня серьезно, а лежащая спиной к нам тетя Роза всхрапнула так, что мы оба вздрогнули.

— Если человек так поступает, если ворует у своих друзей, то этот человек гнилой. И есть еще кое-что… Ты помнишь историю с его сыном?

Я кивнул, хотя на самом деле знал только то, что сын Мельника погиб, и отец Сергея как-то помог другу пережить эту трагедию.

— Тетя Роза тебе говорила: Паша, сын Мельника, когда-то встречался с твоей Наташей. Ты, по сути, увел ее у него.

Вот это было новостью.

— И жена Мельника, Соня, тебя очень кляла. Считает, что если бы ты тогда не увел Наташу, с Пашей бы ничего не случилось. Поэтому имей в виду. Будь с Мельником осторожен.

— Буду, — пообещал я. — Спасибо, что поделились. Кстати, дядя Веня, а можно уточнить? Мельник вроде младше вас обоих. Как вы втроем на одной стажировке оказались?

— Да, мы с Колей сильно припозднились — армия, потом училище, потом уже мединститут. А Мишка после школы сразу поступил, но учился ни шатко ни валко, еле тянул. Мы его на третьем курсе догнали, хотя он на два года раньше начал. Потом вместе в научный кружок ходили, ну и на стажировку втроем попали. Там-то все и случилось. — Он помолчал, глядя в потолок. — Знаешь, я тогда еще подумал: мы с твоим отцом полжизни догоняли, а этот шустрик нас в итоге обскакал. На чужом горбу в рай въехал.

— Но отец же бухгалтером работал… да и вы…

— После всего этого, и я, и он поняли, что медицина — это не наше. Только я сразу понял, а отцу твоему пришлось отучиться, на работу выйти и только потом понять. Да и то, Вера его подпихнула. Иначе всю жизнь на нелюбимой работе проишачил бы.

— Ого… — Я покачал головой, хотя это было знакомо. У нас тоже так было, когда мой сын Сашка после меда ушел в бизнес, чтобы продавать медоборудование. — Понятно… Дядя Веня, вот вы же вроде человек, к медицине и науке имевший самое прямое отношение…

— Да когда это было, — слабо отмахнулся тот.

— Но было же? Так чего же вы в доказательную медицину не верите? От таблеток отказываетесь?

— Так «биг фарма» ж, Сереж, — искренне удивился дядя Веня. — Все эти глобальные фармацевтические компании рекомендации под себя лоббируют. Раньше люди без этих таблеток жили. В мое время давление сто сорок на девяносто считалось нормальным. Да и инфарктов столько не было.

— Было их не меньше, — возразил я. — Просто до больницы не доезжали и умирали «от сердца» или «от старости». А нормы тогда брали не из исследований, а из того, сколько человек в среднем доживал.

— Ну-ну…

— А сейчас считают по-другому, — продолжил я. — Смотрят, при каком давлении люди реже получают инсульты и живут дольше. Не потому, что таблетки продать хотят, а потому, что статистика за десятки лет накопилась. История как раз и показала, что…

Заметив, что дядя Веня откинулся на подушку и прикрыл глаза, я затих. Устал старик, такой стресс перенес, еще бы. При кризе ощущение, будто голову обручем сдавило, в висках стучит, сердце колотится, дышать тяжело, конечность немеет, а внутри нарастает страх смерти и паника, ведь кажется, вот-вот случится что-то непоправимое.

— Ладно, отдыхайте, — тихо сказал я.

Поправив ему плед, я вышел из комнаты и осторожно прикрыл дверь.

На крыльце стояла густая, как кисель, темнота. Небо затянуло облаками, и звезды куда-то попрятались. Я сел на ступеньку, обхватил колени руками и долго смотрел в никуда.

Вспомнилось, как Мельник предложил мне уехать из Казани. Тогда я списал это на заботу — мол, хочет помочь другу сына. Но теперь… Теперь картинка складывалась иначе. Что, если он просто хочет убрать меня из города? Из поля зрения?

Из-за угла дома вынырнул Валера, бесшумный, как привидение. Потерся о мою ногу, запрыгнул на колени и свернулся клубком.

— Ты-то хоть не предашь? — спросил я котенка.

Валера зевнул и ничего не ответил.

Просидел я так с полчаса, пока не продрог. Осенние ночи в деревне забирают тепло быстро и жадно. Валера, почуяв, что живая грелка собирается уходить, недовольно мяукнул и спрыгнул с колен. Я поднялся, размял затекшие ноги и пошел в дом.

Уснул на удивление быстро. Видимо, свежий воздух и дачная тишина сделали свое дело — ни тревожных мыслей, ни ворочания с боку на бок…

А утром меня разбудил дикий вопль.

Кричала тетя Роза. Отчаянно и безнадежно.

«Дядя Веня умер», — похолодел я. Меня буквально сорвало с кровати, и я соскочил с диванчика как был, в трусах и майке, и рванул в комнату тети Розы. Из своей комнаты высунулись родители Сереги — тоже переполошились.

Опередив отца на пару секунд, я замер на пороге, вглядываясь в полумрак комнаты.

На кровати, вжавшись в стену, тряслась тетя Роза и душераздирающе орала. А рядом, на ее подушке, лежала дохлая мышь. Обычная серая полевая мышь. Мертвая.

Тетя Роза косилась на нее и продолжала верещать, не переводя дыхания. Рядом беззвучно трясся дядя Веня. Видимо, от смеха.

Следом за мной в комнату влетел запыхавшийся отец Сереги.

— Роза, что случилось⁈

— Т-там… т-там… — тетя Роза ткнула дрожащим пальцем на подушку. — М-мышь!

А в центре комнаты, на полу, сидел абсолютно счастливый Валера. На его жуликоватой морде расплылась чеширская улыбка, а хвост гордо торчал трубой. Он принес подарок и явно ждал похвалы. Оставалось загадкой, как он проник в комнату через закрытую дверь, но от Валеры всего можно ожидать.

— Это твой паразит⁈ — взревела тетя Роза, тыча пальцем в котенка.