«Зря я говорить начал, цапнул бы молча, вот бы она закричала!» — подумал Лабрадор, глядя на отбегающую старушку.
— Меня давно не целовали в губы. Старух отчего-то никто не целует, а они, то есть именно я — люблю поцелуи. Я без поцелуя не засну и никогда не высплюсь, да, — отбегая подальше от дома, вслух грезила Дарь Иванна.
— У кого на что душа вскидывается…
Лабрадор так и не понял, про что бормочет эта неформальная старушка.
— Вон Танька Достоевская идет! Много написала, Танька? Иди еще попиши, — бурчала на лестнице Дарь Иванна Кокуркина, встретив гениальную писательницу. Если бы она только видела, как Татьяна Львовна, едва войдя в свою квартиру, прямо у двери начинает хохотать. Достоевская обожала злых людей, особенно злых на нее. Отчего? А она и сама не знала, но было ей безумно весело наблюдать, как человека корежит при виде ее.
Поцелуи в руку
— Я однажды была влюблена… в голубого, правда, я не знала о нем, — произнесла Татьяна и взглянула на критика.
— Правда, Таня? — скрипучим голосом спросил и сочувственно поглядел на черноволосую писательницу Гена Коцюбинский.
— Да, я была сильно увлечена, просто грезила им, — трогательно призналась Достоевская.
— Танюша, у вас не было шансов, — прижав пальцы к губам, прошептал Геннадий. — Ни одного шанса, ни полшансика. Геи не воспринимают женщин как сексуальный символ страсти.
— Да-а, все ограничилось дружбой, и очень краткой, — грустно кивнула Татьяна Львовна, и в глазах ее блеснула такая звезда, что Коцюбинский зажмурился.
— Так бывает, так бывает, — прошептал он и поцеловал Достоевской обе руки; она не сопротивлялась.
— Ну почему-у-у, Гена?! — с чувством спросила Татьяна, и глаза их встретились. Блестели слезы. — Ге-на?! Почему любовь приходит, и она не нужна! Почему?
— Я не знаю, Танечка.
— И я не знаю, Геночка.
— Никто этого не знает, Танюша.
— Никто.
— И никогда.
— Вон трамвай…
— Бежимте?
— Побежали.
И Гена с Татьяной Львовной, как два школьника-переростка, вприпрыжку и шумно дыша, добежали до трамвайных дверок и успели войти.
Трамвайчик зазвенел и пустился бежать по рельсам в горку, к синему пряничному вокзалу…
А что Таня тридцать лет назад была влюблена в Геннадия, так когда это было? А вы помните, кто любил вас? И кого вы?.. Я постаралась забыть.
Правда, безрезультатно.
Работа
Двойное убийство в «сталинке» все-таки наделало немало шуму. И хоть старший следователь Солодкина О. Л. не настаивала на отзыве капитана Сазанчука из отпуска, но, немного порассуждав на тему убийств со старшим лейтенантом Иншаковым В. И., заместителем Сазанчука на вверенной территории, поняла, что без Автандила Георгиевича разгрести это сложное дело вряд ли удастся.
Итак, через три дня Автандил Георгиевич снова появился на работе. Не отдохнувший, не загоревший, ко всему привыкший, и без проволочек занялся своим привычным делом. Докапываться до истины для капитана Сазанчука было обычной работой, и если он что-то и упускал из виду, то лишь потому, что был не богом, а простым участковым.
Служебные дела не закончились после убийства Н. И. Сидоровой-Гильзаби, они шли своим чередом и требовали решений, но одновременно с этим Автандил Георгиевич каждый день выяснял какую-то новую подробность, которая могла оказаться решающей в раскрытии преступления.
Наугад
Собаки смеются — высунув язык, улыбаются — морща нос, строят глазки — мотая мордой, пускают слюни — увидев сосиску.
Лабрадор знал толк в собачьих радостях. Он любил жизнь и нисколько не заискивал перед людьми. Абсолютно случайно начав роман-эпопею о жизни, он стал разбираться в судьбах и характерах так же залихватски, как цыганка у вокзала, которая утверждает, что знает про вас все!
Лабрадор просто наугад ткнул лапой и попал в космический чат под названием «ЛЮДИ». Доселе ему неизвестный и малоинтересный.
И тайны людской жизни стали раскрываться перед псом, как зонты в дождь. Чтобы что-то понять, — надо просто вглядеться, и все. Не надо ничего придумывать, кому, скажите, нужны химеры?
Итак, хроника летающего подъезда продолжается!
Список
«Про то, что когда-то будет, я не знаю», — обычно говорил Автандил Георгиевич и продолжал отрабатывать жилой сектор, выясняя все предшествующие убийству подробности. После опроса соседей, знавших Нину Ивановну, вырисовывалась очень многоцветная картина. Оказалось, что у Нины Ивановны все же имелись враги, но все какие-то мелкие и вряд ли способные на убийство.
«Список врагов Нины Ивановны» — аккуратно написал в служебной тетради Автандил Георгиевич и под номером первым занес туда убийцу:
«№ 1. Горностаев Дмитрий Исаевич, 1972 г. р., снимал комнату в квартире, принадлежащей убитой, в течение 2 месяцев, вместе с женой, Горностаевой Наталией Михайловной, 1983 г. р., родившей 20 мая в 3 часа 12 минут дочь Глафиру, вес 3 кг 150 г, рост 53 см.
Мотив убийства — неясный, мотива нет.
№ 2. Хренков Вениамин Вениаминович, 1952 г. р., сосед, проживающий напротив. В течение последних шести лет сексуально домогался Н. И. С.-Г., совершив при этом ряд противоправных действий. Работает прорабом. Имеет на иждивении жену и дочь, которые к убитым относились нейтрально (?..).
Мотив убийства — садистские наклонности Хренкова.
№ 3. Брат — Сидоров Антон Иванович, 1976 г. р., работает врачом-анестезиологом в клинике лицевой хирургии в г. Базель, Швейцария. С сестрой отношения не поддерживал. Родственная неприязнь —? Выяснить — почему, подробности…
Мотив убийства — две квартиры, которые занимала сестра?
№ 4. Что у Н. И. было с работой? Почему она ушла с последней работы? Только из-за беспокойного сына или было что-то еще?»
О грустном
Привычные убийства в русских городах, начавшиеся с приходом новых времен, сделали трагедию, произошедшую с Н. И. С.-Г. и ее сыном, чем-то обыденным.
Что бы ни случилось, если ты — не потерпевший, то все проходит мимо и стороной. И слава богу! Ведь невозможно вникнуть во все, что творится вокруг, что же тогда делать с собственной жизнью? Когда изволите разгребать завалы и буераки в ней?
Лабрадор задумался…
Потом поднял обе лапы и забарабанил ими по клавиатуре. Откуда у собак столько энергии, хотела бы я знать? Жаль, не изучила в свое время собачьего диалекта — предлагали, а я отказалась. Теперь жалею.
Нину Ивановну забыть было невозможно. Про таких женщин обычно складывают баллады. Ее любили, как любят не очень счастливых, но очень милых при том…
Соседки звали ее Нинулькой, мужчины хотя и ограничивались Ниною, но полюбоваться не забывали.
И вроде жизнь не остановила свой бег, каждый день сулил новые неприятности и понемножку счастливых событий, но…
В общем, вы когда-нибудь видели, чтобы соседи убивались по расстрелянному бизнесмену или стенали всем подъездом по замерзшему алкоголику с первого этажа? Вот то-то и оно.
А Ниночку Ивановну забыть было невозможно!
И вспоминали.
— Чистая душа, — говорили одни.
— Мученица, — другие.
— Нинулька, — посматривали на небо те, кто знал ее поближе.
Только в сказках сначала человек страдает-мучается-проливает-море-слез, а в конце ему на голову сваливается счастье.
В жизни обычно хлебаешь несчастье, пока не утонешь.
Когда после похорон брат Нины Ивановны принес заявление о пропаже фамильных драгоценностей сестры, дело завели со скрипом. Сначала долго расспрашивали — не ошибся ли он?
Антон Иванович быстро составил список золотых и платиновых изделий из девятнадцати наименований, в числе которых были и диадема, и колье, и ожерелье…
Верилось в это с трудом.
— Вы, что же?.. Дворянских кровей? — читая про сапфиры и изумруды, закашлялся на пятой позиции следователь ОВД, старший лейтенант юстиции Дружков Александр Викентьевич (двадцать четыре года, не женат, живет с мамой и сестрой, рост два метра).
