– По какому случаю? – спрашиваю я, придвигая к себе черную глянцевую коробку из бумаги.
Авиэль садится на стул рядом со мной и с кривой улыбкой пододвигает к нам через стол бокал с вином.
- Это должно было стать праздничным ужином – мы должны были поднять тост за ваши хорошие новости... но, похоже, это вино не совсем передает желаемую атмосферу, - он пристально смотрит на меня, в темных глазах мелькают озорные искорки, и я чувствую, как таю в их глубине. – Интересный выбор вина, должен добавить.
И под "интересным", я знаю, он имеет в виду "дешевый и ужасный".
– Заткнись, Авиэль, - говорю я, подталкивая его локтем в ответ, и даже он не может скрыть легкую улыбку, которая появляется на его губах.
– Видишь? Я же говорила тебе! - торжествующе восклицает Алесия, ее голос полон понимания, а бокал также наполнен безалкогольным вином, - Это вино действует угнетающе.
- Кто в этом виноват? - я отвечаю экстравагантной насмешкой, - Сегодня вечером мы даже не можем выпить по-настоящему, спасибо тебе.
- Она права, - Авиэль замечает это с тихим смехом.
- Отлично. Принято к сведению, - Алесия наклоняет свой бокал и делает большой глоток.
- Скорбь о плохих новостях требует соответствующего напитка. – шутливо заключает Авиэль, поднимая свой бокал. – Я нахожу, что этот бокал печали подходит для мрачного настроения.
Мы смеемся над абсурдностью всего этого, и ко мне возвращается немного бодрости:
- Ну, это не объясняет всю эту вкусную еду, - пар поднимается от мисок, наполненных ароматными соусами, когда я пробую лапшу палочками для еды, - Тебе не кажется, что холодная пицца была бы лучшим выбором?
- Я знаю, ты не жалуешься на вкусную еду, – говорит Алесия, беря блинчики с таро и побегами бамбука, - Я чертовски голодна, так что, если ты не хочешь свою еду, мы съедим ее за тебя.
Авиэль советует мне:
- Слушайся свою сестру, - его голос понижается, когда он придвигается ко мне со своего места, в его глазах вспыхивает какой–то огонек, - Кроме того, всегда есть время перекусить.
Мои щеки вспыхивают, и я ничего не могу с собой поделать — в тот момент, когда он так смотрит на меня, мое тело хочет растаять от его взгляда.
– Эм, вам двоим нужна отдельная комната? – вмешивается Алесия, с лукавой усмешкой указывая на нас палочками для еды. Я закатываю глаза и пнула бы ее под столом, если бы ей только что не сделали операцию.
Возможно, только сейчас мне показалось, что плохие новости не так уж и плохи. Несмотря ни на что, я постепенно привыкаю к этой странной новой атмосфере. Почему я думаю, что привыкаю к этому?
В конце ужина мы пьем свежесваренный эспрессо–напиток и едим блинчики, похожие на креп, с начинкой из сливок и посыпанные тертым кокосом. Авиэль любезно, если не сказать самодовольно, принес пакетик элитного кофе в зернах Blue Mountain.
- Чтобы загладить вину за то ужасное пойло, которым я угостил вас раньше..., - добавил он, заметив мое озадаченное выражение лица, - Очень густое и подслащенное тертым какао.
- А как насчет меня? - Алисия встревает. Авиэль ставит перед ней на стол всего лишь чашку несладкого крепкого ароматного чая.
- Это новое сердце стоило дорого, – быстро возражает он, - Пей свои горькие травы.
- Ты сейчас серьезно? - Алесия возмущенно надувает губки.
Я подношу к губам чашку с дымящимся кофе и не могу удержаться от улыбки, глядя поверх кружки и восхищаясь тем, как Авиэль заботится о своем здоровье так же, как и я.
С наступлением темноты мы вскоре оказываемся наедине за приятной беседой. Авиэль оставил своего помощника дома и взял выходной, чтобы навестить нас. Алесия рассказала Авиэлю о некоторых самых неприятных моментах моего детства, которые я слабо помню, и Авиэль нашел мою юность гораздо более интересной, чем я сама о ней помнила.
Вскоре мы оказываемся втянутыми в игру "две правды" и "ложь", поскольку Авиэль рассказывает нам занимательные истории. Некоторые из них заставляют нас громко смеяться, от других у нас леденеет кровь от ужаса, но, по—видимому, у него были действительно интересные "друзья друзей", хотя он никогда не раскрывает, какая из историй является ложью.
Я испытываю облегчение, когда на какое–то время перестаю беспокоиться о своих собственных проблемах.
Довольно скоро Алесия начинает уставать, ее веки слипаются от усталости.
- Кроме того, – говорит она, – я все равно устала быть третьей лишней.
Ее слова заставляют меня покраснеть и разволноваться, когда она дважды быстро стучит костяшками пальцев по столешнице и уходит на весь вечер, сказав на прощание:
- Будьте умницами.
На кухне остаемся только мы с Авиэлем, и я грызу ноготь на большом пальце, еще не совсем готовая к тому, что он уйдет, хотя и знаю, что не должна играть с ним в игры или вести себя так, будто между нами что–то серьезное. Я никогда не заявляла, что между нами что—то есть, и он был таким же, но слова все равно срывались с моих губ:
- Ты тоже уходишь? - спрашиваю я его, нарушая тишину.
Авиэль замолкает на несколько мгновений, его взгляд задерживается на мне, прежде чем он пожимает плечами:
- Я думал об этом, – бормочет он.
– Ты мог бы подумать о том, чтобы остаться, -я тихо отвечаю, желая, чтобы он это сделал, и, словно услышав мои мысли, Авиэль берет меня за подбородок и слегка приподнимает его, притягивая к себе для поцелуя, отчего у меня перехватывает дыхание, и я наслаждаюсь этим ощущением.
– Я помню, что говорил тебе то же самое, – говорит Авиэль мне в губы, и его губы изгибаются в подобии улыбки.
– Верно, – признаю я, когда наконец отрываюсь, – Но ты все равно можешь остаться...
Авиэль поглаживает свою кружку с кофе большим пальцем и еще несколько мгновений пристально смотрит мне в глаза, прежде чем глубоко вздохнуть.
- Обычно я бы на этом месте откланялся...
- Но? – я продолжаю за него.
Взгляд Авиэля встречается с моим и темнеет, когда он замечает вызов в моих глазах. Мое сердце замирает от этого взгляда, и я ловлю себя на том, что задерживаю дыхание, ожидая, что он скажет дальше.
– Полагаю, я могу остаться, – смягчается он. – Только до тех пор, пока ты не заснешь.
Каким–то образом я оказываюсь свернувшейся калачиком под одеялом, но мой затуманенный разум не может вспомнить, как я сюда попала. Я прижимаюсь к Авиэлю, прижимаюсь щекой к его теплой груди и прислушиваюсь к ритму его дыхания; каждый вдох и выдох – это связь, спасательный круг этого момента. В отчаянии я напрягаю слух, чтобы услышать биение чего-нибудь — чего угодно, – но меня не встречает ничего, кроме абсолютной тишины.
- Я же говорил тебе, что у меня его нет, - слова Авиэля эхом отдаются в тишине комнаты.
Способен ли такой мужчина чувствовать?.. Или любить? Странные мысли проносятся в моей голове, когда я то засыпаю, то выхожу из сна, мой разум слишком затуманен, чтобы разобраться в них. Я чувствую, что он смотрит на меня, но не встречаюсь с ним взглядом, хотя уже не могу вспомнить почему.
Мое сознание медленно угасает, когда он притягивает меня ближе, обхватывает руками, прижимает мою голову к своему подбородку и окутывает меня своим теплом и запахом. В его объятиях мне уютно, я чувствую себя в безопасности.
Я внезапно просыпаюсь от серии резких гудков моего телефона. Я резко открываю глаза и щурюсь от света, просачивающегося сквозь занавески. Кровать рядом со мной холодная и пустая. Я нащупываю телефон на прикроватной тумбочке, пока зрение привыкает к яркому свету в комнате.
Авиэль прислал сообщение, что будет занят, но желает хорошего дня. Это уже хорошее начало; у меня выходные, и, когда я выхожу из своей спальни, Алесия уже на ногах и полна энергии. У меня впереди важный день, я чувствую вдохновение провести дополнительные исследования для проекта, от которого я еще не готова отказаться.
Хелен и Тайо заезжают в гости, и я рассказываю им о новостях из жизни и о том, кто такой Авиэль, поскольку он привлек внимание Хелен, когда уезжал ранним утром на роскошном седане.
