Глаза Адоры расширяются от шока и отвращения; её полные губы приоткрываются в ужасе — и я не могу не наслаждаться этим выражением. Украшения выпадают из её рук, где она стоит.

— Пожалуйста, скажи, что это какая–то извращённая шутка, — её голос едва слышен.

— Это была одна из моих лучших… — мой голос затихает, пока я делаю последний глоток из стакана, ставлю его в сторону, встаю, чтобы поднять бумажные сердца с плитки, и возвращаю их на столешницу.

Я вытягиваюсь до полного роста и встречаюсь глазами с ней — воздух вокруг нас наполняется неожиданной электричеством.

Она вздыхает с облегчением, а затем хлопает меня по груди в полушутливом упрёке.

– Ну, не делай так больше.

Необъяснимо, угол моих губ чуть приподнимается в улыбке. Мои руки тянутся к её — и в груди пронзает острый прилив трепета, когда кончики пальцев легко касаются её, прежде чем я беру её руки в свои. Я смотрю на неё сверху — и не могу удержаться, чтобы не притянуть её ближе и не шепнуть ей на ухо:

— Посмотри, кому–то нужно расслабиться.

Её руки дрожат в моих ладонях, и я чувствую, как её температура повышается на несколько градусов с каждым резким вдохом — она выдаёт одновременно страх и возбуждение от моего невинного прикосновения. Тепло между нами ощущается как осязаемое, я прижимаю её тело к кухонному шкафу, наши взгляды запечатлены друг в друге.

— У нас с тобой есть незаконченные дела, Адора, — тихо произношу я, почти шёпотом. — Осталось определить, что я выиграл.

Глаза Адоры расширяются в изумлении. Тёплый поток пробегает по моим венам, когда с её кожи исходит сладкий аромат — страсть, но что–то ещё, что–то… лучшее.

— Я забыла, — шепчет она, едва дыша.

Все еще удерживая её взгляд, я делаю шаг вперёд, мои пальцы легко касаются её подбородка, вызывая у неё дрожь ожидания.

— Я не забыл, — мягко говорю я. — Теперь, когда вопрос о твоей сестре снят, что ты хочешь? — шепчу я мягко и успокаивающе, — Расскажи, чего ты так боишься сейчас.

Адора кусает нижнюю полную губу, и вдруг становится безразлично, чего она хочет. Важно то, чего хочу я, и что я собираюсь сделать.

Моё тело движется раньше, чем мозг успевает понять, чувствуя магнитную силу между нами. Я накрываю её губы своими, захватываю её вздох удивления, жаждущий поглотить её сущность. Наши языки переплетаются в страстном танце, и её вкус — как амброзия, капающая с небес, — неземная сладость, которая наполняет меня теплом, которого я раньше не испытывал. Я сосу её язык, чтобы вытянуть из него каждую каплю этой сладости.

Я кусаю губу, прокусывая ее, чтобы капля моей жизненной силы смешалась с поцелуем; она вздрагивает подо мной, её оборона рушится, а её возбуждение наполняет воздух — ответ на её истинное желание — я. Она хочет меня как никто другой, и я хочу быть полностью поглощенным ею.

Наконец, я отрываюсь от её губ, оставляя её тяжело дышать, и поднимаюсь по её шее, не переставая касаться её кожи губами, ощущая каждый контур её тела и оставляя за собой след огненных поцелуев.

Она дрожит под моим прикосновением и тихо вздыхает, когда я провожу языком по выемке в её ключице, и, наконец, Адора откидывает голову назад в восторге, предоставляя мне полный доступ.

Я тянусь к Лилит, и она присоединяется, позволяя мне вести её к запястьям Адоры. Адора немного испуганно вздрагивает, когда Лилит закрепляет её руки, её резкое воодушевление эхом разносится в воздухе, но мои агрессивные поцелуи отвлекают её. Когда я раздеваю её, расстегивая рубашку, и мои губы опускаются к её груди, чтобы захватить соски, она извивается, погруженная в удовольствие. Она потеряна, зачарована, я держу её на грани экстаза полностью в моей власти.

– Я сделаю так, чтобы ты кончила, а ты позволишь мне, — шепчу я у её уха, растягивая обещание как запретную тайну между нами.

Она приподнимает подбородок в знак согласия. Первобытный голод разливается по моим венам, когда я смотрю на это соблазнительное создание, стоящее передо мной, и я подхватываю ее на руки и усаживаю на один из кухонных барных стульев. Теперь ее бедра были на одной линии с моими, на идеальной высоте, чтобы я мог овладеть ее телом. Соблазн, исходящий от нее, непреодолим, но я десятилетиями не трахал ни одного человека и не уверен, что хочу этого сейчас — желания, исходящего от нее сейчас, мне более чем достаточно, и я вдыхаю его целиком.

Грубо расстегиваю её джинсы и нежно обхватываю её пульсирующий центр через её влажные трусики, она тает под моими прикосновениями, побуждая меня продолжать. Я веду большим пальцем по её самой чувствительной точке, заставляя её выгнуться под каждым моим движением. Она откидывает голову назад в восторге, желая большего. И я даю ей это.

Её дыхание замирает, она шепчет моё имя, разрушая все последние преграды. Мои движения ускоряются и усиливаются, когда я прижимаюсь лицом к её шее и вдыхаю её завораживающий аромат, её запах опьяняет меня, и мой аппетит к ней становится неукротимым.

— Ты кончишь для меня, — хриплю я, мой голос кажется мне чужим.

Что–то внутри меня просыпается; я чувствую это, просыпаясь после долгого сна. Мой прежний «я» проступает под человеческой маской, обнажая мою истинную природу. Я ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Прежде чем я осознаю, что делаю, я вонзаю свои клыки в ее кожу, как раз в тот момент, когда она достигает оргазма. Все ее тело вибрирует от удовольствия, и я ощущаю это в ее крови. Это божественно, гораздо больше, чем все, чему я предавался десятилетия назад.

Я резко отстраняюсь от нее, реальность того, что я только что сделал, поражает меня в полной мере. Я отступаю назад и проклинаю себя, отворачиваясь от нее — какое безумие привело меня сюда к этому человеку?

— Авиэль? — её трепещущий голос проникает в мои чувства, наполняя воздух сладко–соблазнительной мелодией, и я резко возвращаюсь к ней, чтобы лицом встретиться с её завораживающей красотой.

Она резко вздрагивает при виде меня и отшатывается назад, её страх усиливается с каждым мгновением, и я чувствую, как мои татуировки оживают, покрываясь рябью и возбуждаясь от смеси эмоций, которые я вызвал у нее. Мое возбуждение только усиливается. Ее страх в сочетании со всеми остальными эмоциями – это афродизиак, ни с чем не сравнимый, но моя кровь в ней, должно быть, помогает ей успокоиться, потому что ее желание все еще берет верх над опасениями.

Зарычав, я беру ее за волосы, притягиваю к себе и жадно прижимаюсь губами к ее губам. Она отвечает мне взаимностью, и когда я ставлю ее на колени, она принимает это без сопротивления.

Я провожу пальцами по пряжке ремня и освобождаюсь от брюк. Мой голос звучит мрачно, сочась желанием, когда я встречаюсь с ней взглядом:

— Возьми меня в рот.

Она раскрывается, и, держа ее руки связанными за спиной, я подаюсь к ней, раздвигая ее податливые губы. Она выглядит так соблазнительно, стоя на коленях, с моим членом во рту. Но этого недостаточно. Наконец, я вонзаюсь в нее, и она борется с моим размером, но я удерживаю ее там, на коленях, с полным ртом моего мужского достоинства и рукой, сжимающей ее затылок. Я наслаждаюсь ощущением ее теплого языка, ласкающего мой член, и тугой глубиной, когда она втягивает меня в себя, всасывая.

Я хочу, чтобы она оставалась такой, готовой для меня, когда я захочу. Я вхожу все глубже и глубже, постепенно увеличивая скорость своих толчков, отчаянно пытаясь не поддаться мучительному удовольствию слишком рано. Моя кровь закипает, и мне приходится сильно прикусить губу, чтобы сдержать рев, который грозит вырваться из моего горла.

Внутри меня пульсирует, я ищу покоя в этом безумии. Она стонет, её горло отдает вибрации от удовольствия всему моему члену. Жар моей крови течёт по подбородку, и в то же время по моему члену разливается возбуждение, когда ее язык вынуждает меня полностью потерять контроль. Я больше не могу сдерживать стоны.

Аххх, ее рот, ее сладкий рот... эта женщина... Блять! Несмотря на то, что сейчас она ограничена в движениях, она прожорлива.