С трудом выбравшись из кровати, я первым делом поползла на кухню утолить жажду.

— Лиз, у тебя аспирин есть?

— Да, что ты все время орешь? — сзади подала голос подруга.

Оказалось, она тоже выползла утолить жажду.

— Есть, на, держи!

Кинув шипучую таблетку в стакан и ожидая, пока она растворится, я поползла в коридор разыскивать свой телефон. Но он сам оповестил, о своем местонахождении, вновь зазвонив.

Трясущимися руками я вытащила его из сумки и плюхнулась на тумбочку. Отражения в зеркале я тщательно избегала, боясь подхватить испуг.

Посмотрев на надрывающийся телефон, отметила, что номер незнакомый. Пока раздумывала ответить или нет, абонент перестал звонить. Тогда я стала проверять пропущенные звонки. Звонков было много. Причем вызванивать меня начали ещё вечером, но мы с Лизой вошли в азарт и ничего не слышали. Итак, звонил Кирилл Владимирович раз пятнадцать, этот понятно переживал, как бы я очередной фокус ни выкинула. Я и выкинула, напилась до зелёных человечков. Раз двадцать звонил Денис, наверное, хотел предложить, напиться вместе, как брат и сестра. И ещё было множество звонков с неизвестного номера. И вот с него звонят снова. Такой настойчивости я решила ответить.

— Алло! — нажала принять вызов.

— Вероника Александровна? — безэмоционально произнес мужской голос.

— Да, я вас слушаю.

— Я звоню из первой городской больницы. Егор Андреевич Литовский вам кем приходится?

— Мужем. А что случилось?

— Он попал в аварию. Сел нетрезвым за руль и не справился с управлением! — сказал безликий голос на том конце.

— Что с ним? — вмиг трезвея, прошептала я.

— Он в коме. Повреждения многочисленны…

Я, как сумасшедшая неслась по широкому коридору, пропахшему медикаментами. За моей спиной развивался накинутый на плечи белый халат.

— Девушка, это больница! Здесь нельзя бегать! — перегородила мне путь медсестра.

— Здесь мой муж! Литовский Егор Андреевич!

— Он в реанимации, к нему нельзя!

— Я должна его увидеть!

— Говорю же он в тяжёлом состоянии и к нему нельзя! — холодно ответила она.

— Но… я должна его увидеть, — всхлипывая произнесла я.

— Постойте, я сейчас пойду, позову его лечащего врача. Он вам все объяснит! — сжалилась медсестра.

— Хорошо, спасибо!

Когда мужчина по телефону сказал, что Егор в больнице, в коме, я никак не могла понять, что он такое говорит. Да Егор ни разу в жизни не сел за руль нетрезвым. Потом, когда первый шок прошел, до меня дошел весь ужас ситуации. Вчера ведь адвокат вручил ему документы о разводе, вот Егор и напился. Но куда он поехал нетрезвый?

А потом меня пронзило осознанием, что я не хочу его терять. Нет, не так! Я не могу его потерять! Это, что всю жизнь прожить и больше ни разу не почувствовать его руки на плечах, его страстные губы шепчущие, какая я нетерпеливая. И не слышать его нежный голос, и не видеть его ласковый взгляд, когда он смотрит на меня.

А потом я вспомнила последний наш разговор. Его слова:

«Ника, я люблю тебя! Люблю больше чем себя, больше собственной гордости. Ее я давно растоптал. Есть только ты, мой свет, мой воздух, моя жизнь!»

И его глаза полные боли, когда он смотрел, как я ухожу из его жизни.

— Добрый день, вы Вероника Александровна?

— Добрый день, Максим Леонидович?

— Да, это я, — мягко ответил врач.

— Я хочу видеть мужа! — сразу заявила я.

— Я же вам по телефону сказал, что не надо приезжать. Ваш муж без сознания, в тяжёлом состоянии, в реанимации. К нему нельзя и помочь ему, вы ничем не сможете, — ответил он.

— Пожалуйста, доктор! Одним глазком всего пару минут! — сквозь слезы я умоляюще смотрела на врача.

— Ну, хорошо, одна минута и вы тут же уйдете, — сжалился довольно молодой доктор.

— Обещаю!

Меня проводили в палату, рассчитанную на троих пациентов с пищащими приборами.

Егор лежал на средней. Я его даже не узнала. Хотела сказать, что они ошиблись и это не мой муж. Но кольцо на пальце было то самое, что я надела в день нашей свадьбы, а табличка, висевшая в ногах, гласила, что это Литовский Егор Андреевич.

Таким я его никогда не видела. Довольно крупный мужчина сейчас, он словно уменьшился в размерах. Руки, ноги в гипсе. Голова замотана, изо рта торчат трубки. Лицо в кровоподтеках, а когда-то нежные губы бледные, словно из них выпустили всю кровь и покрыты коркой.

Не в силах сдержать всхлип, я прижала руку ко рту.

— Все пойдемте, — произнес доктор, который, оказывается, все это время, был со мной.

— Егор…

— Пойдемте, пойдемте! Вы обещали, иначе больше не пущу! — построжился Максим Леонидович.

— Он выкарабкается? — с надеждой спросила я, когда мы вышли из палаты.

— Если сегодня — завтра продержится, то жить будет. Мужчина молодой, крепкий. Но реабилитация может затянуться на полгода — год. Травмы серьезные. Черепно-мозговая всё-таки.

— Что-нибудь нужно? Лекарства, там не знаю ещё что-нибудь? — спросила я.

— Нет, у нас все есть. Езжайте домой Вероника Александровна, когда будут новости, вам позвонят! — сказал врач и пошел в ординаторскую.

— Доктор, а вы не знаете, где это произошло? — крикнула ему в спину.

— Его привезли с Варшавского шоссе.

— Спасибо, доктор! — нервно теребя ключик на запястье, произнесла я.

— До свидания, Вероника Александровна.

— До свидания, Максим Леонидович.

Устало опустившись на кушетку, я продолжила нервно теребить ключик. В голове в отчаянии билась мысль:

«Он ехал ко мне! Получил документы о разводе, выпил, сел за руль и поехал ко мне, чтобы поговорить!»

— Боже, пожалуйста, пусть он останется жить! — взмолилась я. — Я дура, не понимала, как он мне дорог, пока практически не потеряла.

Слезы из глаз лились не переставая. Глядя на ключ, вновь вспомнила слова Егора.

«Моя любимая, та, кому я подарил ключи от своего сердца, занимаясь со мной любовью, мысленно была с другим! Именно его имя она кричала в порыве страсти!»

И другие его слова:

«Я приготовил подарок. С денежной стороны он не очень ценен, но с эмоциональной это дорогой, я бы даже сказал бесценный подарок. Но только я хотел тебе его преподнести, как в дом вошёл Денис, и все твое внимание переключилось на него. Я как будто исчез».

В мыслях пронеслась сцена, когда Егор поздравил меня с восемнадцатилетием:

'Егор Андреевич, это, наверное, очень дорого! — сказала я, держа в руках коробочку с ювелирным украшением из дорогого салона.

— Открывай, в денежном эквиваленте, там ничего дорогого!'

— О Боже! Он тогда подарил мне ключик от своего сердца в прямом смысле!

Рыдания уже душили меня.

— Девушка, выпейте! Это успокоительное, — произнесла медсестра.

Выпив содержимое стакана до дна, я вызвала такси и поехала домой.

А дом там, где сердце.

Квартира встретила меня тишиной и запущенностью. Меня не было всего месяц, но за это время столько всего изменилось.

Толстый слой пыли, горы мусора, поломанная мебель. Некогда уютное гнездышко, которое я обустраивала по своему вкусу, превратилось в хаос.

Переходя из одной комнаты в другую, я вспоминала, как впервые оказалась здесь, как пыталась привыкнуть к жизни с незнакомым мужчиной, как страстно отдавалась ему ночью!

— Ну почему нужно практически потерять человека, чтобы понять, как ты его любишь⁈ — выкрикнула я, и слезы вновь покатились из глаз.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я принялась за уборку. Ведь когда Егор вернётся, ему нужна будет забота и уход. И желательно, чтобы в доме был порядок.

Начать решила с нашей спальни. Первое сняла с неубранной постели белье и застелила ее чистым. Глядя на кровать, я чувствовала, как скользят по телу руки Егора, а до слуха донесся жаркий шепот.

«Моя горячая девочка!»

Прогнав видение, я продолжила уборку, да только натолкнувшись взглядом на террасу с джакузи, вспомнила, как мы с Егором дурачились в нем, а потом, как он сладко меня любил.