Услышав такой ответ, иргизбаи опять поскакали во все стороны, всю ночь собирали большую дружину для нападения.

По приезде в аул жатаков, Дармен остановился в лачуге старухи Ийс. Туда заходили люди, которых он знал с детства, со многими был в дружбе. Еще в детстве сироту Дармена приютили жатаки. Его друзьями были не только старшие, взрослые, как Даркембай-ага, Базаралы, но и более молодые джигиты и сверстники - Абди, Канбак, Сержан. О, это были все стойкие люди, способные стиснуть зубы и преодолеть любую беду.

Весело смеялись они над рассказом старой Ийс про то, как пинала босой ногой крикливого Мака русская баба Шокла. И даже в этом веселье джигитов Дармен видел, что уже пробудилось в них чувство уверенности в себе и достоинство.

Даркембай рассказал ему, как вчера малыши Асан и Усен увидели его раненым, жалели его и плакали. Подозвав к себе Асана, Дармен приласкал его и, похлопывая по спине, наставлял его:

- Айналайын, мальчик! Вырастешь, станешь хорошим человеком, настоящим джигитом! Твой отец Иса был батыром. И ты вырастешь, станешь таким, как он. Будешь добрым, щедрым и никого не будешь бояться!

Недовольный тем, что говорят об одном Асане, его братишка Усен просунул голову под руку Дармена и, постучав ладошкой его по колену, выразил свой протест:

- Дармен-ага! А как же я? Думаете, только Асан может стать батыром? Я тоже буду джигит и батыр, как мой агатай Иса! - говорил Усен, глядя снизу вверх на Дармена сердитыми глазами.

Дармен только теперь заметил, что и вправду малыш очень похож на отца: тот же нос, брови, глаза.

- Айналайын, Усентай, верно говоришь, ты обязательно будешь батыр! Я хотел об этом сказать тебе отдельно, потом, бау-рым!

Был бы жив Иса, - как бы он пригодился во вчерашней схватке жигитеков! Черный шокпар его пришелся бы к месту и в будущей схватке, на которую вызывают иргизбаи жатаков. Узнав об этом, Дармен тотчас отправил гонца с сообщением к Абаю. Джигиты, приданные Дармену, несколько раз приносили сообщения Абаю-ага.

Узнав о ночных сборах воинской силы иргизбаями, Абай немедленно приступил к ответным мерам. Велел собраться у него Ерболу, Акылбаю, Магавье, находившихся рядом, и всех своих соседей.

- Поезжайте во все соседние бедные аулы, передайте людям весть от меня. Пусть в эту ночь, до самого рассвета, бедняки едут в аул жатаков и собираются там! Если кто сам не в состоянии добраться, пусть соберутся у меня, в моем ауле. Ир-гизбаев много, но бедного люда намного больше. В этом злодеи еще убедятся! Пусть бедняки вооружатся, чем могут, садятся верхом на любую скотину и прибудут в указанные места!

Посланцы Абая разъехались - и в эту же ночь в предрассветной темноте с Ойкудука, Киндикти, Корыка, Шолпана, Ералы потянулись через степь караваны бедноты. Кое-кто ехал верхом на лошади, другие оседлали верблюдов, ехали на быках. В руках у этого разношерстного народа было исконное боевое оружие степи - шокпары, соилы, - и не было среди них ни одного богато одетого человека.

Вот каким образом - неожиданно, сказочно, неисчислимо увеличилось войско сторонников жигитеков. Кода Базаралы узнал, как откликнулись люди на призыв Абая, то болезнь былого каторжника словно отпала от него.

Иргизбаи же к полудню следующего дня стали садиться на коней. И взрослые, и молодые мырзы были полностью вооружены - теми же неизменными соилами и шокпарами. Тех, кто хотел в свое удовольствие помахать соилами, набралось человек сто пятьдесят. Среди мырза-баев были и те, которых изрядно поколотили недавно у жатаков. Эти мырзы и баи опасливо осведомлялись, не остался ли в ауле обоз русских переселенцев. Ибо в душе у каждого из тех, кто попробовал на себе силу ударов оглобли Шодыра, затаился непобедимый страх.

Согласно вчерашнему посланию иргизбаев - «укажите место схватки...» - и в соответствии с тем, что место не было указано, густое конное воинство иргизбаев двинулось прямо к колодцу Тайлакпая. Будучи уже на подходе к аулу жатаков, нападающие плотно связали веревочки на ушах тымаков, взяли под мышки длинные дубины соилов.

У жатаков, не имевших достаточного количества коней, воинство, в большинстве своем, состояло из пеших вооруженных джигитов. Верховые же, готовясь к сражению, возвышались в седлах, зажав под мышками соилы или шокпары. Было много верблюжьих всадников, которые тоже были готовы к схватке и стояли в боевом строю. Все разномастное воинство жатаков выстроилось на подходах к аулу, на пустыре прямо перед юртами Даркембая и Базаралы.

Малочисленность верховых конников, невзрачная разношерстность пеших бойцов, верблюжья кавалерия - вся эта пестрота казалась нелепой и смешной, - перед плотной лавой хорошо вооруженных всадников-иргизбаев, надвигавшихся на аул.

Вдруг, в последнюю минуту, с той стороны, где за отлогими холмами находились посевы, - выехало на рысях около сотни вооруженных всадников. Они явно спешили к ополчению жата-ков, чтобы пополнить отряд бедноты.

Когда сотня, набегавшая со стороны мелкой рысцой, достаточно приблизилась к жатакам, среди скачущих впереди всадников люди узнали Абая.

По всему бедняцкому ополчению грянуло вразнобой:

- Абай!

- Абай с нами!

- Иншалла, Абай! Всех благ тебе, родной! - с этими словами навстречу Абаю выбежал из пеших рядов Даркембай.

- Даке! Я с тобой! Пусть теперь сунутся к тебе враги! - громогласно крикнул Абай.

И крик ликования народного прозвучал ему в ответ.

Увидев прибывший на помощь жатакам отряд, иргизбаи в замешательстве стали придерживать коней, их стремительный натиск захлебнулся. Вперед выдвинулись Акберды, Такежан, Исхак, стали в крик переговариваться между собой:

- Кто это?

- Абай, кто же еще!

- Тайири! Потому и пролежал тихо, затаившись!

- Апырай! Что же это получается? Сыновья Кунанбая вышли друг на друга? - хриплым от ярости голосом прокричал Таке-жан, в сторону Абая.

Абай спокойно тронул с места коня и двинулся навстречу ир-гизбаям. За ним следовал отряд конных жигитеков во главе с Абылгазы. Приблизившись к главарям Иргизбая, с Такежаном впереди, стоявшим в ожидании, Абай придержал коня и звучным, отчетливым голосом произнес:

- Не зарывайся. Поворачивай назад. Если ты иргизбай, то перед тобой весь народ Тобыкты. Это и мой народ, мои родичи, мое племя. Не позволю тебе их губить, уходи, пока цел. Иначе ты, называющий себя сыном Кунанбая, будешь иметь дело со мной. Я тоже сын Кунанбая.

В кучке всадников, сгрудившихся за спиной Такежана, раздались возмущенные возгласы:

- Омай! Какой позор!

- Этот Абай готов голову сложить ради жатаков!

- Не будем мы первыми начинать междоусобицу! - Этот выкрик означал, что у нападавших пропало всякое желание сражаться.

Заметив такое настроение у своих сородичей, Абай круто обрушился на них с обвинениями. Но в голосе, на лице его не было выражения ненависти. Если и проявлялся гнев, то это был гнев праведного судьи, произносящего суровый приговор.

- Эй, Иргизбай! Посмотри на этих людей! Они умрут, но не сдадутся! Я им посоветовал держаться до последнего! Если начнешь битву, кичливый Иргизбай, то проиграешь и опозоришься! Зачем тебе возвращаться домой с красной от крови тюбетейкой, с клеймом от камчи на заднице? Я велел этим людям, обиженным вами, встретить вас самым достойным образом, с оружием в руках! А сейчас немедленно уходите! Но прежде вышлите к нам трех переговорщиков! - заявил свои условия Абай.

Никто от иргизбаев не решился ответить Абаю. В полном молчании главари стали поворачивать коней и удаляться в сторону своего воинства. Однако, отъехав на некоторое расстояние, они остановились, накоротке переговорили и, выбрав из своего числа трех переговорщиков, отправили их назад. Это были Исхак, Акберды и Шубар.

Увидев это, Абай слез с лошади, стал поджидать. Отступили назад верховые жатаки из его сопровождения. Остались рядом лишь Даркембай и Дармен. Подъехавшие переговорщики, все родня Абаю и все младше него, заметно робели перед ним. Первыми почтительно отдали ему салем, сойдя с коней. Абай встретил их улыбкой, беззлобной, но убийственно ироничной.