- Это большая вода! Очень глубокая. Даже у берега такой коротыш, как Алмагамбет, легко может потонуть, - говорил он.

Будто не замечая обидных слов, Алмагамбет поднял небольшой осколок песчаника и со всего размаха кинул его в темноту. С силою брошенный камень где-то далеко плюхнулся в воду. Эхо возвратило удивленное восклицание Алмагамбета, его чистый и мелодичный голос. Какитай и Дармен последовали его примеру: водя руками по земле, нашли мелкие камешки, стали кидать их как можно дальше, но ни один не достиг противоположного берега. Подземное озеро, похоже, тянулось на большое расстояние, впрочем, как и сама пещера. Абиш вспомнил одну статью из петербургского журнала, относительно таких пещерных озер, и принялся как можно проще пересказывать ее. Молодежь окружила его, слушая с почтительным вниманием.

- Я заметил, что все мы чуть ли не дрожали от страха, как только вошли сюда. Многие думают, что в таких пещерах обитают всякие колдовские силы. Только представьте себе, что сейчас из воды выпрыгнет какое-нибудь чудище! - сказал он.

Больше всех робел Алмагамбет, он даже разговаривал сдавленным шепотом. Абиш хитро посмотрел на него и продолжил:

- Е! А ведь это будет не просто чудище, а нечто, хорошо нам знакомое, например, шайтан, как мы все его хорошо представляем. Кто-кто, а Алмагамбет, пожалуй, уж точно завопил бы, как козленок на заклании, появись сейчас сам шайтан из воды! Как знать, может быть, он сидит там и слушает, что мы говорим, и видит из-под воды огни наших лучин? - сказав это, Абиш неожиданно соскочил с места, ткнув пальцем в сторону: - Вон он, уже вылезает! - крикнув, Абиш дернулся, будто собираясь броситься наутек, и тут же все, кроме, разве что, Магаша, разом отпрянули назад.

Многие лучины потухли: в темноте, в толчее джигиты налетали друг на друга, падали на камни, Алмагамбет, конечно же, упал прежде всех. Дармен повалился на него и стал его молча давить, будто и впрямь шайтан. Насмерть перепуганный Алма-гамбет даже голос потерял от страха, отчаянно шепча: «Погибаю, спасите!»

Всех привел в чувство громкий хохот: храбрые джигиты поняли, что как-то неприлично бежать от пустоты. То смеялись Абиш и Магаш, и звонкое эхо, давно дружное со здешним шайтаном, весело вторило им. Какитай легко поднял с пола маленького Алмагамбета и, поддерживая его за шиворот одной рукой, шутливо заметил Магашу:

- А ты-то что? Видать, страшно напугался, коль не побежал со всеми, застыл как вкопанный!

Магаш ответил громко, чтобы эхо подхватило его слова:

- Только такие невежды, как вы, пытаются спастись бегством от шайтана. Я же спокойно читал «Аятул курси», ради спасения всех вас, смертных.

Алмагамбет, только сейчас придя в себя, стряхнул с себя руку Какитая и, вновь обретя привычную манеру шутить, заметил:

- Е, айналайын, Магаш! Не забудь со страху эту самую молитву, пока мы не выйдем отсюда на свет!

Многие еще смеялись, вторя Алмагамбету, когда Абиш вернулся к прерванному рассказу, вспомнив известный миф:

- Шутки шутками, а в таких пещерных озерах кое-кто и вправду живет. Это существо может обитать только в глубокой темноте. Его называют рыбой пещерного озера, правда, оно не очень-то похоже на рыбу. Больше всего оно напоминает дитя человеческое, лет тринадцати-четырнадцати. И цветом оно розовое, совсем как ребенок. Он потому такой, что света божьего не видит! И глаз у него нет - также по этой причине!

- Астапыралла! - удивленно воскликнул Кокпай. - Какой еще ребенок? Это же ведь настоящее чудовище!

- Ой, не говори больше о нем! - сказал Дармен. - Не дай Аллах, чтобы такая нечисть водилась в этом озере!

Оба явно шутили, но Алмагамбет, и впрямь напуганный, неуверенно предложил:

- Думаю, мы достаточно насладились этим могильным мраком! Не пора ли джигитам выйти на свет божий!

- Да что ты! - ответил Абиш. - Мы ведь сюда на весь день пришли. В этой пещере много разных таинственных ходов. Вот и примемся обстоятельно осматривать их. Для чего, конечно, полезно было бы разделиться по одному!

- В таком случае, - сказал Алмагамбет, - пусть Магаш читает свою светлую молитву «Аятул курси», а я буду держать его лучину! - и прижался к нему, как будто залезая в его объятия.

Какитай спросил Абиша, почему в названии пещеры звучит такой слог - «аулие»¹⁵? Абиш будто ожидал этого вопроса. Он тотчас вскочил с места и, не выказывая никаких признаков усталости, широким взмахом руки пригласил джигитов в дальнейший путь, уже на ходу продолжая свой рассказ:

- Это и есть самая главная тайна пещеры. И сегодня мы ее, наконец, разгадаем! Пойдем, найдем этого загадочного святого. Не может быть, чтобы среди скал не осталось его следов! За мной, джигиты!

Пещера Коныр-аулие не заканчивалась берегом подземного озера - в высокой бугристой стене зловеще чернели глубокие ходы. В один из них и повел джигитов Абиш, высоко над головой неся масляную лампу.

Дармен без колебаний последовал за ним, Магаш и Какитай задержались, чтобы написать на скале свои имена. Абиш повернул в одно из боковых ответвлений пещеры. Он шел первым, и впереди была тьма, и в этой тьме, точно как вчера, на берегу реки, он видел большие серые глаза Магрипы. Она смотрела на него открыто, нежно, улыбалась так ласково, с таким доверием, словно увлекая его за собой не только в эту темноту, но и в самую глубину любви. Кажется, что красавица и вправду рядом, на расстоянии вытянутой руки, и лишь свет лампы мешает рассмотреть ее лицо... Абиш прикрутил фитиль и пламя погасло. Теперь ему казалось, что стоит протянуть руку, как он тотчас дотронется до милого лица... Но тут позади раздался озабоченный голос Дармена:

- Абиш, у тебя что - огонь потух? Дай я запалю!

Зажигая лампу в неподвижной руке друга, Дармен не мог не заметить странного выражения его глаз, будто бы Абиш и вправду увидел в темноте какое-то существо. Дармен не знал, что образ Магрипы теперь всегда стоит перед ним, как если бы они и не расставались с вечера, проведенного в ногайском ауле.

- Апырай! - вдруг воскликнул Абиш. - Как же она хороша!

- О ком это ты? - удивился Дармен, проследив взгляд Аби-ша, но, разумеется, ничего не увидел.

- О Магрипе.

Произнеся имя девушки, Абиш опустил глаза, лицо его застыло, будто окаменев.

- А я еще вчера ждал, что ты заговоришь о ней! - первым нарушил молчание Дармен. - Сразу ясно, что она тебе понравилась.

- Не просто понравилась, но. - Абиш опять замолчал, и даже в сумраке горящего фитиля было видно, что краска залила его щеки.

- Е. Вон оно что! - засмеялся Дармен. - Значит, сбудется мечта Дильды-апа, и ее сын, наконец, женится! Вот повеселимся!

Вопреки ожиданию, Абиш даже не улыбнулся. Дармен с удивлением всматривался в его бледное, озабоченное лицо.

- Молчи, Дармен! Этому не бывать, не сбудется мечта нашей апа. - Абиш запнулся, затем, помолчав, добавил: - Никак это невозможно. пока.

- Почему же? - спросил Дармен.

Абиш медлил с ответом. Опять, как и вчера на берегу, толкнуло его в грудь сомнение, ему одному известная тяжелая тайна, вспыхнули перед ним слова петербургского доктора, как приговор судьбы, начертанный на камне огненными письменами: «Женитьба ваша в таком состоянии невозможна...»

Абишу бы рассказать все начистоту своему другу, и слова уже были готовы слететь с его языка, но он прикусил губу и молвил совсем другое:

- Да, это никак невозможно, я должен учиться. Не могу же я оставить молодую жену! Привязать к себе, а потом уехать.

Дармен пожал плечами: его не убедили эти слова. Он воскликнул:

- Е, да так и надо сделать! Сосватай ее, да и поезжай себе спокойно. Будет ждать уже невестой.

Абиш замотал головой, его лицо исказилось страданием.

- Я уже все решил, Дармен! Не отговаривай меня.

- Может быть, если. Твоя душа не лежит к Магрипе.

- Нет-нет! - воскликнул Абиш. - Если бы я хотел жениться, то кроме Магрипы никого бы и не желал на этом свете! Но сказал же, пока не доучусь, не могу! А ты, я вижу, со вчерашнего дня ждешь, что я скажу. Так вот мое последнее слово - нет! И не говори об этом больше! - резко закончил он.