Пока выбирал, мысли текли своим чередом. Мне нужно было организовать процесс варки по-научному. В первую очередь мне нужны весы: точные, надёжные и способные взвешивать небольшие количества ингредиентов (грамм, пять грамм, десять). Если бы я мог точно отмерять, сколько травы, мха или корня кладу в отвар, я бы мог воспроизводить результаты, создавая стабильное качество. А это — основа любого производства.

Сделать весы в местных условиях было возможно. Простейшие рычажные весы — это две чашки, подвешенные на коромысле. Коромысло должно быть идеально сбалансировано. В качестве гирь можно использовать… что? Камешки? Металлические шарики? Но мне тогда нужен стандарт, постоянная величина. Что это может быть?

Я посмотрел на в руке кошель. Точно! Деньги. Монеты, они же плюс минус одного веса. Чем не, эталон,? Конечно они стираются, некоторые чуть меньше, некоторые чуть больше, но если отобрать более менее одинаковые, то можно спокойно выстроить, свою, метрическую систему и хотя бы проблема пропорций при варке исчезнет.

Что еще понадобится? Точно нужны пестики разных размеров и из разных материалов для измельчения трав с разной текстурой, но это я сумею сделать и сам из подручных средств. Хотя бы часть их них. Еще мне пригодились бы мерные емкости для жидкостей. Но и это решаемо, а вот температура…

Да. Самой главной проблемой оставался способ измерения температуры, чтобы не гадать, когда вода «достаточно горячая», а знать точно. Был конечно вариант создать примитивный «термометр» на основе расширения жидкости. Запаянная трубочка с подкрашенным спиртом, который расширяется при нагревании и поднимается по трубке. Вот только нужно стекло, а к сожалению стекло я, вернее, Элиас, видел тут только у алхимиков. Возможно, позже я и смогу его раздобыть, но точно не со своими медяками. Придется придумать более простой и неудобный метод, потому что «Оценка» температуру не показывала.

Я вздохнул, взял мешок с бутылочками и направился домой. Есть о чем подумать.

Я шёл обратно от рынка и еле тащил набранное. Кажется, немного переоценил свои силы. Поначалу-то я неплохо справлялся, но потом тело начало подводить и приходилось делать частые остановки, ставить мешок и корзину на землю. Хотел взять еды с запасом? Взял. Впрочем, я это тоже воспринимал как тренировку, и наверное, завтра мышцы будут болеть. Этому телу полезно.

Так что пока дошел до дома, то весь облился потом, был в пыли и тяжело дышал.

Шлёпа, услышав мои шаги, поднял голову и важно загоготал в знак приветствия. Его чёрные глазки следили за каждым моим движением, пока я не переступил через порог дома.

Я оставил купленную еду у стола и пошел проведать Грэма: легкое беспокойство не отпускало меня всю дорогу.

Старик по-прежнему дремал, правда теперь переместился на стул у окна. Видимо, он решил, что достаточно належался. Его глаза были закрыты, а дыхание ровным. Я не стал будить его и тихо начал разбирать покупки.

Мешок с корнеплодами отправился в угол кладовой, к остаткам старых запасов (которых оставалось «на один укус»), а хлеб я положил на стол, укрыв чистой тряпкой — закрывай-не закрывай дверь, а мухи залетали постоянно, и с этим надо будет что-то сделать. Окна, прикрытые тряпками так себе защита.

Посмотрел на мясо — его нужно было приготовить сегодня, так как жара не позволяла хранить его долго даже в прохладе дома. Фрукты с серебристым отливом кожицы переложил в плетёную корзину.

А потом я вдруг осознал, что проголодался. Очень. Желудок напомнил о себе громким урчанием, которое, казалось, эхом отозвалось в пустом доме. Нужно приготовить еду для Грэма и для себя.

Сначала я осмотрел наши запасы воды и понял, что ее слишком мало — хватит ровно на то, чтобы промыть мясо, корнеплоды и всё. Даже на сам суп не хватит. В большом корыте вода почти закончилась, а в малом была грязной. Ведра стояли пустые. Всё, что я тогда принес ушло на варку отваров.

Так что я сбегал с одним ведром к реке и быстро вернулся. На готовку хватит, а после придется идти за водой и наносить нормальные запасы.

Я посмотрел на очаг: угли в нём уже почти полностью остыли и лишь несколько тлеющих точек напоминали о том, что недавно тут горел огонь. Взял поленья из запаса (спасибо Грэму, что у него имелся этот самый запас), подбросил пару щепок для растопки и раздул угли. Огонь вспыхнул и я немного погрел руки, затем поставил котелок, залил воду и начал готовку.

Достал корнеплоды из мешка и начал их чистить. Кожура у них была плотной, землистой, пахла сыростью и свежевскопанной почвой — не совсем картошка, но близко. Нож скользил по поверхности, снимая тонкие полоски. Работа была монотонной, успокаивающей, а руки двигались сами собой. Потом нарезал кубиками, стараясь делать их одинакового размера. Очищенное вымыл. Затем пришла очередь мяса…промыл его и нарезал на небольшие куски.

Вода в котелке, тем временем, закипела. Я бросил нарезанное мясо, подождал пока появится пенка, затем собрал ее и после закинул корнеплоды, немного сушёного чеснока и горсть сушеных трав, которые Грэм использовал как приправы.

Прикрыв котелок крышкой, я отошёл к окну — оставалось только ждать.

Снаружи Шлепа важно расхаживал по двору, время от времени останавливаясь и вглядываясь в заросли. Интересно, как долго он живёт у Грэма? И откуда вообще взялся? Очевидно, что его «металлический» подпушек способен выдержать удар охотника, пусть и молодого, как Гарт.

Может применить анализ на Шлепе? Но сейчас не хочется тратить силы, которые он сожрет. Разве что перед сном.

Через полчаса похлёбка была готова. Я разлил её по двум мискам и отнёс на стол. Одну поставил перед Грэмом, другую — себе. Хлеб положил между нами, на деревянную доску.

От запаха старик проснулся и заворочался. Увидел миску и удивленно приподнялся.

Помогать вставать ему не пришлось. Справился сам. Молча сел за стол, хоть его немного покачивало

— Спасибо, Элиас.

Вместе с ним начал есть. Первая ложка обожгла язык, но я всё равно проглотил. Вкусно! Просто, без изысков, но после целого утра на ногах это именно то, что нужно.

Грэм ел молча, сосредоточенно, не обращая ни на что вокруг внимания. Он как будто даже есть себя заставлял. Наверное, так оно и было.

Поели быстро и какое-то время просто сидели за столом, переваривая еду.

— Дед, — начал я осторожно, — я хотел спросить. Когда я отдаю тебе живу… насколько это помогает?

Грэм поморщился.

— К чему вопрос?

— Я могу накапливать её чуть глубже в Кромке. И постоянно отдавать тебе, если это помогает…

Старик откинулся на спинку стула.

— Дожился, — проворчал он. — Внук меня живой подкармливает, как немощного старика.

— Так помогает или нет?

Грэм помолчал, глядя в свою миску.

— Помогает, — признал он нехотя. — Жива уменьшает боли. Ненадолго, но уменьшает.

— Боли? — Я нахмурился. — Ты не говорил, что тебе больно.

— А зачем? — Грэм пожал плечами. — Что бы это изменило? Черная хворь — это не просто яд в крови. Это… как будто что-то холодное ползёт внутри по венам, по костям. И иногда это холодное… жжёт. Но знаешь, это странно…

— Что странно?

— Чужая жива обычно усваивается очень плохо. Если ты не целитель — тело её отторгает. А твою почему-то нет.

Я задумался. Хотя подозревал, что это может быть именно воздействие моего Дара симбионта.

— Может, дело в том, что мы родственники? Кровь одна? — предположил я.

Грэм потёр подбородок.

— Не знаю. Никогда о таком не слышал. — Он покачал головой. — Но даже если так… чёрной хвори от этого меньше не становится. Твоя жива скорее компенсирует мою слабость — то, что я сам не могу нормально поглощать живу из воздуха. Раньше мог, а теперь… — он махнул рукой.

— Значит, тебе нужно больше времени проводить там, где живы много, — сказал я.

— Знаю. Нужно сидеть на Кромке, это лучше, чем в доме. — Он посмотрел в окно, на далёкую стену леса. — Раньше я мог неделями бродить в глубине. А теперь…