А голоса становились громче.

Я поднялся, накинул рубашку и выглянул в окно. То, что я увидел, заставило сердце забиться быстрее.

Грэм стоял у калитки, опираясь на косяк. Напротив него — Тран с двумя стражниками и парой огромных волков. Но на этот раз приручитель пришел явно не за простой беседой. Стражники держали руки на рукоятках мечей, показывая, что если надо, могут пустить их в ход, а волки скалили зубы, готовые броситься по первому приказу. Отделаться так, как это было в прошлый раз у Грэма уже не выйдет. Сейчас всё серьезно.

— … время истекло, Грэм, — говорил Тран, и в его голосе звучала холодная решимость довести дело до конца. — Три дня я дал. Три дня прошло. Мне нужны деньги. Где мои деньги?

— Денег нет, — хрипло ответил дед. Он выглядел лучше, чем вчера, но всё еще был слаб. — Ты это знаешь.

— Знаю. — Тран кивнул. — Тогда дом. По закону я имею право забрать имущество в счет долга.

Стражники переглянулись. Они выглядели не очень уверенно: оба были Одаренными, но явно не самыми сильными. Видимо те, кто не смог стать охотниками, но обладал достаточной силой, чтобы выполнять функции защиты и контроля в поселке. Перспектива выселять больного старика их явно не воодушевляла.

— Дом? — уточнил Грэм, — В долг за десять серебряных? Ты с ума сошел, Тран?

— Ты не оставляешь мне выбора. — ответил тот, впрочем, без особого сожаления в голосе.

— Ты разве не знал, — скривился Грэм, — Что дом заложен Джарлу, с ним хочешь решать этот вопрос?

Джарл был главным охотником, и то, что дом заложен, для меня новостью не было. А вот для Трана — да.

Тран сплюнул.

— Я слышал эти сплетни, — процедил он, — но не верил, что ты докатился до того, чтобы заложить дом.

— Это уже не твое дело. — отрезал старик.

— Тогда я просто заберу то, что можно забрать — уверен, что-то да найдется в доме ценного. Не верю, что у бывшего охотника не осталось нычек и схронов, а мой питомец их быстро найдет.

Волк по команде поднял морду и принюхался.

Я было уже вышел во двор, но вспомнил самое главное — я вчера варил отвары! Может, хоть они пригодятся?

Я метнулся обратно в дом за склянками, которые оставлял на столе и…не нашел их! Быстро начал всё осматривать и понял, что похоже дед убрал и их. Может, дед взял их с собой?

Но меня волновало другое. Если Тран с волками войдет внутрь, то он может найти камень определения, который, по словам старика, нельзя чтобы попал кому-либо.

Я выскочил наружу, к Грэму, который молчал. Не говоря ни слова стал рядом с ним.

— Отвары? — коротко спросил я.

— У меня. Не до них. — мотнул он головой, не сводя взгляда с Трана.

Повисло напряженное молчание.

— Почему ты пришел именно утром? — вдруг спросил Грэм, — Срок истекал вечером. Ты мог дать мне немного времени.

Лицо Трана дернулось. Он отвел взгляд.

— Какая тебе разница?

— А такая, что может к вечеру у меня бы уже были деньги?

— Кого-то обманываешь, Грэм. Тебе неоткуда их взять. И времени я тебе дал более, чем достаточно. Если бы хотел или мог выплатить, уже бы сделал это. А раз так, то… — холодно ответил Тран.

Грэм от бессилия сжал кулак — сейчас он был слаб как никогда.

Я положил руку ему на плечо, чтобы успокоить. Честно говоря, я боялся, что ему может просто стать плохо в любой момент. Да и мне кажется в такой ситуации любая моральная поддержка важна. А то еще подумает, что я отсиживаюсь за его спиной, как было раньше, пока он решает проблемы, которые натворил я же.

На меня бросили насмешливые взгляды стражники. Конечно, со стражей Элиас был знаком не понаслышке, так что они примерно представляли с кем имели дело. Однако мне было всё равно, кто и что думает. Я видел как Грэму тяжело стоять, думаю, видели это и другие. Они застали его в момент самой большой слабости, а прожилки сейчас в его теле пульсировали так сильно как никогда.

— Ты как? — шепотом спросил я, став так, чтобы он мог опереться на меня.

— Нормально. — отмахнулся он и вперил недобрый взгляд в Трана.

Я вдруг понял, что Грэм — человек, который не прощает обид и унижений. Он всё запоминает.

Тран посмотрел на меня с какой-то жалостью, как на нечто бесполезное и от этого, честно говоря, внутри всё вскипело.

Через секунду приручитель сказал:

— Ты спрашивал, почему я пришел так рано? Потому что моей дочери нужны лекарства. А на них нужны деньги, которых не достать. И нужны они сейчас. Даже твои сраные десять серебряных могут дать ей день-другой жизни.

В голосе его впервые прозвучала не злость, а отчаяние. Он говорил правду.

— Из уважения к тебе я дал достаточно времени. Но между уважением и жизнью дочери, я выберу второе. Каждый день ей становится хуже, а я не могу ей помочь. Мне нужны все деньги, которые я могу собрать.

— Что, никто не одождил великому приручителю Трану денег? — съязвил старик.

— Всё, что возможно я уже одолжил, — процедил приручитель, — Ты знаешь цены на серьезные зелья, особенно если нужна не одна порция, а на каждый день. Если бы не эти зелья, она бы уже сгорела от болезни. Если бы существовало одноразовое зелье, которое бы ее могло вылечить, я бы его уже купил, но ее болезнь так не лечится.

Грэм застыл и сжал рукой забор.

— А почему сразу не сказал, что в этом дело? Почему вел себя как кусок дерьма? — прошипел Грэм.

— А какая тебе разница? — отрезал Тран, — Что бы это изменило? У тебя что, появились бы деньги? Ты бы так же не отдавал долг, как не хочешь отдавать его сейчас! Думаешь, я не знаю, что у такого охотника как ты точно есть заначки, есть что продать, чтобы уплатить долг, но ты бы этого не сделал.

Я, честно говоря, думал, что дед кинется на Трана, особенно когда увидел как его рука скользнула к топору, всегда прислоненному к забору с внутренней стороны. Похоже, он держит его там совсем не случайно. Поэтому я попытался незаметно удержать его руку.

Куда там, он меня просто не почувствовал!

Это движение заметили и стражники, и Тран.

— Грэм, не дури, — предупредил Тран, и его волки угрожающе зарычали.

И если еще недавно, до похода в лес, он бы справился с ними, даже с черной хворью в теле, то сейчас…сейчас ему просто стоять было тяжело! На его лбу выступила испарина, а кожа побледнела. Черные прожилки запульсировали сильнее обычного: они надулись, будто готовы взорваться.

— Дед, не надо…у нас есть отвары!

— Тихо, Элиас! — рявкнул он на меня, и сделал шаг за забор.

Топор оставил глубокую борозду в земле. У Грэма не было даже сил его поднять. А ведь еще недавно он размахивал им как пушинкой, разя волков, а теперь…теперь тянет.

На это было больно смотреть.

— Эй! — крикнул один из стражников. — Лучше убери оружие! Законов не знаешь, старик?

— Успокойся, сопляк, никого я убивать не буду. И нападать не буду. — посмотрел на него как на пустое место Грэм — его он вообще в расчет не принимал.

Грэм сделал шаг к Трану и поставил топор в землю. Он действительно не угрожал.

— Бери. — хрипло кинул старик ему, и это прозвучало как плевок.

Топор с глухим стуком упал на землю.

Кажется, самый большой шок был у Трана.

Повисла тишина. Только Грэм сделал несколько шагов и вернулся за забор.

— В смысле? — отвисла челюсть у Трана. — Что это значит?

— Топор бери. — процедил Грэм, — Он зачарованный. Был зачарованный. Чары рассеялись, но металл остался отличный, тяжелый, особый, из глубины Зеленого Моря. Покроет долг и еще останется на лекарства для твоей дочери не на один день.

— Ты… — Тран покачал головой. — Ты шутишь?

— Я никогда не шучу, Тран. Особенно, если это касается моего оружия.

— Но это… — Тран явно растерялся. — Это же твой топор! Оружие охотника. Это…

— Сказано, бери! — рявкнул Грэм, и тут же закашлялся. Сплюнул в сторону кровь, и продолжил, — У настоящего охотника тело — его главное оружие. Все остальное — просто инструменты.