— Ну до Морны ты дошел, — заметил я.

— Да, потому что нужно было тебя ей показать. Наладить связь. — вздохнул он. — Ладно, не думал, что это скажу, но ты прав. Похоже, придется переместиться в Кромку — хоть немного живы перепадет.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал я.

Грэм не ответил. Его глаза начали закрываться: суп, усталость и черная хворь делали своё дело.

Через несколько минут он уже спал, откинувшись на спинку стула. Дыхание его было ровным, а лицо — спокойным. Я осторожно накрыл его плечи старым одеялом и задумался.

Честно говоря, я опасался использовать на нем Анализ, поскольку Одаренный может это «ощутить». Одно дело анализировать склянки с зельями и растения, а совсем другое — человека.

Поэтому я вышел во двор: помнится, когда он разговаривал с Траном, то сплюнул кровь,

Я прошелся к ограде и нашел то самое место. С трудом разглядел кровь и прикоснулся, используя Анализ.

[НЕДОСТАТОЧНО ОРГАНИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА ДЛЯ АНАЛИЗА]

Энергия из меня никуда не ушла — Анализ просто не сработал.

Я задумался. Значит, нужно больше крови? Или просто всё дело в том, что она засохла? Возможно и то и другое.

Когда пришел Тран было как-то не до Анализа, а сейчас понимаю, что это был неплохой шанс узнать способен ли Анализ дать описание болезни Грэма, из которого я бы мог сделать какие-то выводы.

Наверное, эта неопределенность заставила меня вернуться к Грэму. Рискнуть. Пришлось пойти на хитрость: я прикоснулся к нему и отдал немного живы, одновременно с этим применяя Анализ. Если он что-то и почувствует, то спишет это на мою живу.

В этот раз я ощутил, что наткнулся на стену.

[ЗАБЛОКИРОВАНО

ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ПРИМЕНЯТЬ АНАЛИЗ НА СУЩЕСТВ ВЫШЕ ВАС ПО УРОВНЮ ДУХОВНОГО РАЗВИТИЯ]

Вот как… — мысленно выдохнул я.

Это было неожиданно. Хотя с другой стороны, не зря же в строке Анализа стоит приписка «урезанный». Может потому и урезанный, что я в самом начале развития Дара. Ладно, даже больного Грэма я не скоро «перерасту» по уровню Дара, если именно это имела в виду система. Но это лишь значит, что,,целиком,, оценить одаренного как Грэм я не могу. С каплей крови такой проблемы не должно быть.

Я вышел из дома и остановился у забора. У засохшей крови.

Похоже мне только и остается, что ждать следующего раза, когда старик будет кашлять кровью и сразу, не медля использовать Анализ. Увы, в моих силах только делать отвары и передавать Грэму свою живу. На большее пока я не способен. Но даже это даст нам время. А я ведь не спросил его о важном моменте, сколько отваров можно пить в день? Должен ведь быть предел после которого отвар уже будет либо бесполезен либо…вредить.

Я вздохнул. Ладно, нечего ждать. Первым делом вода — без нее никуда.

Я взял два ведра и направился к реке.

Путь к реке теперь был знакомым, я запомнил все неровности тропы, все корни и камни. Но вот что было интересно: то, что ещё вчера казалось тяжёлой работой, сегодня давалось значительно легче.

Первая ходка оказалась самой тяжёлой: ведра наполнились быстро, и я поднял их, сразу почувствовав, как налилась тяжестью каждая мышца рук. Вода так и норовила расплескаться, а плечи сразу же начали ныть от непривычной нагрузки.

Я шёл медленно, останавливаясь каждые пятьдесят шагов, чтобы перевести дух и дать рукам отдохнуть.

К тому моменту, когда я добрался до дома, руки дрожали, а спина горела от напряжения. Я вылил воду в большое корыто во дворе и снова взял ведра.

Вторая ходка далась чуть легче. Организм, похоже, начал привыкать к нагрузке, и я уже смог пройти большее расстояние без остановок. Но к концу пути плечи снова налились свинцовой тяжестью.

Третья, четвёртая, пятая… С каждой ходкой я чувствовал, как тело адаптируется: то, что вчера казалось невыносимым, сегодня было тяжело, но терпимо. Мышцы словно вспоминали, что они должны делать, пробуждались от долгого сна.

После пятой ходки большое корыто во дворе было полным до краёв. Я перевёл дух, вытер пот со лба и пошёл за шестой порцией для меньшего корыта, что стояло у дома. А потом и седьмая ходка для запаса в вёдрах.

Эта последняя ходка была самой тяжёлой. Ноги дрожали, руки едва держали ведра, а дыхание сбивалось так, что я задыхался. Но я не останавливался: шаг за шагом, метр за метром я продвигался к дому, сжав зубы и заставляя себя идти.

Когда я наконец поставил ведра у входа и вылил воду в меньшее корыто, ноги подкосились, и я опустился на землю, привалившись спиной к стене дома. Грудь вздымалась часто и тяжело, сердце колотилось где-то в горле, а перед глазами всё плыло.

Но в этот момент я почувствовал нечто странное: внутри, там, где находился мой духовный корень, зашевелилась жива. Я не делал ничего сознательно, тело само, по собственной воле, начало расходовать её крошечными порциями. Так тонко я бы просто не смог ее контролировать. Золотистые искры стекали от корня к мышцам, разливаясь приятным теплом. Усталость отступала не резко, а постепенно, словно уходящая волна. Дыхание выровнялось, сердцебиение замедлилось, а боль в плечах притупилась. Это не было похоже на то грубое «усиление», которое я использовал, когда тащил Грэма из леса — это было что-то другое.

Я замер, завороженно наблюдая за этим процессом изнутри. Тело само восстанавливало себя, используя живу как топливо. Это не было чем-то, что я контролировал — скорее это был автоматический процесс, заложенный в самой природе Одарённых. Духовный корень не просто хранил живу — он умел распределять её туда, где она была нужна больше всего. Самое интересное, что такого со мной не было когда я на пределе сил тащил Грэма из леса. Будто дару было нужно время, чтобы адаптироваться к моему телу.

Я медленно поднялся на ноги, потряс руками и покрутил плечами. Усталость осталась, но она была терпимой. Больше я не чувствовал, что вот-вот упаду. Тело было готово работать дальше.

Я подумал о Грэме — он говорил, что его тело разучилось поглощать живу.

Вдруг меня осенило!

Черная хворь перекрыла этот естественный механизм. Вот почему он слабел с каждым днём — организм больше не мог сам себя восстанавливать! Я вспомнил как Грэм говорил, что зелья с большой концентрацией живы и кристаллы живы продлевают его жизнь.И видимо, раз Морна не могла поделиться ими (я ведь видел их у нее) с Грэмом, значит у них были более деловые отношения. Или она просто была прагматичной и знала, что это лишь оттянет неизбежное, а эти деньги, вернее, кристаллы могут пойти для ее приемных детей.

Я понял вот что. Кроме отваров мне нужно будет самому добыть такие кристаллы. Не для продажи — для Грэма.

Я вошёл в дом. Дед по-прежнему спал, тихо посапывая на своей лежанке. Я не стал его будить.

Теперь предстояло заняться тем, что откладывал уже несколько дней — полноценной уборкой дома. За время болезни Грэма и моих собственных метаний по алхимическим экспериментам в доме накопилось изрядное количество грязи и беспорядка. Да и, откровенно говоря, времени на это не было. Нужно было выбирать куда тратить силы: на варку и первую прополку сада — либо на уборку дома. Теперь пришла и её очередь.

Я начал с кухонного угла, где царил настоящий хаос: на столе, да и под ним, валялись куски засохших трав, крошки хлеба, какие-то кости, насекомые, а на самом столе были пятна от пролитых отваров. Очаг покрыла толстая корка копоти и жира.

Воздух пах затхлостью и чем-то кислым.

Я принёс свежей воды из корыта, нашёл грубую тряпку и принялся за дело: сначала смёл всю крупную грязь и мусор, собрал крошки и остатки еды. Потом принялся отмывать стол, поверхность которого была в пятнах от пролитого бульона, остатков трав и от многолетней грязи. Приходилось тереть каждое с силой и использовать то растение, — мыльнянку, — которое хорошо пенилось.

После взял миски (и не только те, из которых мы ели сегодня, а вообще все), вынес их во двор и начал мыть в меньшем корыте, уже наполненном чистой водой. Вскоре миски и ложки заблестели чистотой. Я поставил их на солнце сушиться и вернулся в дом.