Следующим был очаг: накопившаяся в нем за долгое время копоть превратилась в прочную черную корку, которая не желала отходить. Я соскабливал её ножом, смачивал водой и тер тряпкой. Пальцы быстро покрылись сажей, а на лбу выступила испарина от усилий, но постепенно камни очага вновь обрели свой естественный серый цвет.

Пол тоже был грязным. Сначала я тщательно вымел весь этот мусор наружу, а потом принялся тщательно мыть половицы. Дерево потемнело от времени и грязи, но под слоем пыли обнаружился вполне приличный пол из толстых досок. Ну куда же без куч мертвых мух на подоконниках и в углах под потолком. Всё это я выметал.

Постепенно воздух в доме стал чище. Исчез затхлый запах, его место заняли свежесть влажного дерева и лёгкий аромат трав, которые я оставил сохнуть на столе.

К концу уборки я был грязным с ног до головы, но чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Дом преобразился: стал светлее, чище и уютнее. Теперь здесь приятно было не только жить, но и работать.

Шлёпа одобрительно прошествовал по вычищенному полу, оставляя на нём аккуратные следы перепончатых лап. Гусь явно остался доволен результатом — он устроился в углу и важно поджал под себя лапы, как истинный хозяин дома.

Вот теперь, в этом чистом доме прямо захотелось варить. Пора проверить, что я собрал на обратном пути к Морне.

Я не собирался сегодня заниматься созданием чего-то эдакого и биться над улучшением процентом качества — только хотел попробовать в деле новые растения и узнать, что значит этот эффект спокойствия и ясности ума. Ясность была поинтереснее, поэтому с нее и начал.

Посмотрел на корзину с собранными растениями и травами. Тёмно-синие, почти чёрные, но с серебристым налётом ягоды сереброчешуйной ягодницы лежали сверху.

Я разжёг небольшой ровный огонь, налил воды в маленький котелок и опустил в неё несколько ягод. Они сразу начали отдавать цвет и вода окрасилась в глубокий фиолетовый оттенок.

Однокомпонентный отвар — никаких сложных комбинаций и тем более нужды в «буферных» растениях. Просто ягоды и вода чтобы узнать, что он из себя представляет — этот «эффект ясности ума».

Я держал температуру низкой, не давая воде закипать. Ягоды медленно размягчались, отдавая свои свойства. Поднимающийся от котелка запах был сладковато-горький, необычный.

Через полчаса я снял котелок с огня и дал отвару остыть.

[Оценка]

Информация всплыла в сознании:

[Отвар сереброчешуйной ягодницы

Качество: низкое (23%)

Эффект: незначительное улучшение концентрации и ясности мышления

Недостатки: низкая концентрация активных веществ]

Двадцать три процента. Как и в случае с мятой, простой однокомпонентный отвар давал низкое качество. Но даже так…это было полезно для меня!

Я налил отвар в чашку и выпил. Вкус был странным: сладковатый вначале, потом горький, потом снова сладкий, а на языке оставалось лёгкое покалывание.

И через минуту я почувствовал это.

Мысли… очистились! Словно кто-то протер запотевшее окно, и мир за ним стал чётче. Тревога, которая постоянно гудела на краю сознания (о долгах, о здоровье Грэма, о будущем) не исчезла, но отодвинулась и стала тише.

Осталось только ясное, холодное спокойствие — то, что мне нужно. То, чего мне не хватало. По идее, можно будет попытаться сделать вытяжку из этих ягод и провести оценки. Уже это одно должно значительно повысить долю активных веществ, а значит и тот самый процент качества. Нужно будет собрать побольше этих ягод…

Хорошо, так и поступлю.

А теперь семена. Я хотел их посадить еще вчера, но тогда слишком устал. Теперь же мне ничто не мешало. Они тоже наш путь из долгов.

Прислушался к духовному корню: тот уже начал восполняться, но для посадки живы может быть недостаточно. Значит, надо восстановить побольше — с запасом.

Я вышел наружу и пошел к границе Кромки. Сел прямо на землю, скрестив ноги, закрыл глаза и начал медитацию. Дышал медленно и глубоко, втягивая энергию с каждым вдохом. Она проникала в лёгкие, а оттуда в духовный корень. Накопление шло по чуть-чуть, понемногу. Но я уже знал, что быстрее чем есть не будет. В некоторых вещах необходимо терпение.

Время текло незаметно.

Примерно через час я почувствовал, что достаточно для того, что я планировал.

Вернувшись к дому, я вытащил горшочки, которые отыскал накануне и приготовил для посадки семян. Их было двенадцать, все разного размера и степени сохранности. Некоторые были с трещинами, но сейчас это роли не играло.

Земля, — вдруг я понял, — Мне нужна была земля не из сада, а свежая, чистая. Земля в саду из-за обилия сорняков была истощена, а для таких ценных семян лучше всего использовать что-то «близкое к лесу».

Я взял лопату и вышел за пределы двора, снова направившись туда, где начиналась Кромка. Нашёл место, где земля была рыхлой и темной, с характерным запахом плодородной почвы. Там я накопал целую корзину и отнёс обратно.

Наполнил каждый горшочек землей, аккуратно утрамбовывая её пальцами, потом разложил перед собой семена — те самые, которые я собрал во время прополки сада: солнечная ромашка, лунник, остаток корня женьшеня, изъеденный вредителями, и прочие. Все их нужно прорастить.

Мой Дар позволял устанавливать связь с растениями, чувствовать их и ускорять их рост, вливая в них живу. А значит… много не нужно — всего лишь маленькой капли живы достаточно, чтобы пробудить семя и запустить процесс прорастания.

Я прикоснулся к семени солнечной ромашки и отправил туда небольшую порцию живы, использовав Дар, и тут же почувствовал, как оно «проснулось» — маленькая искра жизни, дремавшая внутри, вспыхнула ярче. Не было никакого «единения» — просто короткое ощущение вспышки жизни и всё.

Я положил его в горшочек, присыпал землей, а затем полил водой.

Потом я осторожно направил крошечную струйку живы из своего духовного корня в следующее семя. В этот раз связь установилась мгновенно: семя было готовым проклюнуться, а поэтому и ощущения были другие.

Я почувствовал его — маленькое, твердое, свернувшееся в себя. Оно было живым, но спящим. И моя жива, мой Дар начали его пробуждать. В этот раз ощущения были ярче, но не более того. Не было того жуткого единения, как с древом или даже с дубом. Всё было…контролируемо. И это меня порадовало.

Следующее семя. И следующее. И следующее.

Так я прорастил все двенадцать семян, тратя на каждое примерно одинаковое количество живы. Отвар ягодницы помогал: мысли были ясными, руки не дрожали, а дозировка была точной.

С каждым семенем мой контроль становился чуть точнее.

[Навык [Управление живой] повышен на 1%]

Системное сообщение мелькнуло на краю сознания, и я удовлетворенно кивнул. Пусть небольшой, но прогресс.

После посадки я отнес горшочки в дом и расставил их на подоконнике, где было больше всего света, а потом сел на стул, чтобы перевести дух.

Усталость навалилась на меня внезапно, как тяжелый мешок. Глаза слипались, тело требовало покоя. День был насыщенным: поход к Морне, рынок, готовка, шесть ходок за водой, уборка дома, медитация, посадка семян…

Слишком много для одного дня. Слишком много для тела, которое еще не привыкло к таким нагрузкам, а привыкать надо.

Я хотел ещё что-то сделать, еще чем-то заняться, но организм буквально отключил меня. Я сложил руки на столе, положил на них голову (просто на секундочку, чтобы глаза отдохнули) и провалился в сон.

Проснулся от того, что затекла шея. Потянулся и встал со стула. Судя по положению солнца, проспал минимум пару часов, но они были мне просто необходимы. Зато тело теперь чувствовалось обновленным, отдохнувшим.

Зевнул и взглянул на подоконник. Ни на что не рассчитывал, все-таки даже с моим Даром не должны семена так быстро прорастать, вот только я так и застыл с открытым ртом.

— Твою мать… — выдохнул я.

Потому из одного горшка на меня смотрел черный маслянистый стебель, покрытый мелкими, острыми шипами.