Мы находимся довольно далеко и не слышим, о чем они говорят, но разговор явно идет на повышенных тонах. После чего незнакомец отдает что-то Макарову и уходит. Мы с Лерой склоняемся еще ниже, практически усевшись на асфальт, пока наш снабженец снова садится в машину.

Зато с этой стороны неплохо видно, куда пошел второй — он уже приближается к грязному грузовому микроавтобусу.

— Номер! — шипит Лера.

— Какой номер?

— Номер его машины сфоткай.

— Точно. — От переживаний не могу ничего сообразить.

Высовываю руку с телефоном и приближаю изображение, щелкаю по кнопке. Затем снимаю лицо мужчины.

Минут десять спустя, когда Макаров покидает эту облезлую парковку, мы отъезжаем. Незнакомец тоже уехал, но следить за ним мы уже не решаемся.

Вот и что мне делать с этими фото? Они ведь ни о чем особо не говорят.

Может, это вообще был кто-то из наших поставщиков. Не все же ходят одетыми с иголочки, встречаются иногда и такие вот индивидуумы, у которых есть то, чего не найти у других. Макаров вполне мог обсуждать с этим типом какой-то рабочий вопрос.

Опомнившись, открываю фотографии в телефоне. Сейчас, когда я сняла очки, можно разобрать цвет автомобиля. Он темно-синий.

И вертится, вертится в мыслях что-то эдакое, знакомое, не могу понять, что с ним не так. Всю дорогу ломаю голову. Будто какое-то чувство дежавю посетило.

Мы с Лерой останавливаемся около главного здания «Эталон-групп».

— Я поеду, мне тут больше делать нечего. Будет что новое — звони, — прощается со мной Лера. Ей хорошо, не надо пока работать полный день, как мне.

На мгновение мой взгляд останавливается на машине Касаткина, который уже на месте — видимо, сегодня решил обойтись без посещения ресторана или заказал себе что-то прямо в кабинет…

Передо мной опять мелькают картинки нашего с ним неудачного знакомства, когда из-за меня — а точнее, из-за Федоскиной — в его машину врезался наш сотрудник. А потом босс отчитывал меня за это прямо в холле компании.

Одно воспоминание тянет за собой другое. По пути к лифту размышляю о Ксении. Тогда я точно так же шла, думая о чем-то своем.

И вдруг меня осеняет. В тот день я несла боссу какие-то объяснительные. А там было написано «К воротам подъехал синий грузовой микроавтобус…»

Сердце бешено бьется в груди. Неужели я все-таки нашла какую-то зацепку? Не может быть, что мне так повезло — хоть раз за последнее время!

Не без помощи Валерии, конечно.

Что ж, придется идти к боссу и все ему рассказывать. Хотя я слишком волнуюсь. Еще и поесть не успела из-за этой сумасшедшей слежки.

Ну да черт с ним, с обедом. Есть вещи и поважнее.

На моем рабочем столе лежит та самая программка с автографами актеров. Выходит, не выбросил и не потерял. Просто удивительно. Но даже от такого, казалось бы, незначительного факта, в груди вдруг теплеет.

Прячу ее в сумку, а потом, преодолев страх, стучусь в кабинет Касаткина…

Герман

Не понимаю, что случилось с Алиной за эти пару дней. Что она себе надумала, почему пошла на попятную. Еще в пятницу мне казалось, у нас отлично все складывается, а тут она вдруг решила поиграть в недотрогу.

Бесит, если честно. Очень бесит, но не подаю вида, что меня это волнует.

Значит, про театр разговор она тоже завела случайно, чтобы не ехать ко мне.

Надо было сразу догадаться. Где-то я недожал, что-то не учел в ее характере. А у меня остается все меньше дней, чтобы проложить дорожку к ее сердцу…

Уверен, что и в универ ей совсем не нужно, просто нашла отговорку.

Я искренне удивлен, когда она неожиданно сама заходит ко мне. Но вскоре выясняется, вовсе не для того, чтобы попытаться наладить наши отношения.

Невероятно, но ей каким-то образом удалось разузнать номер микроавтобуса, который крутился у объекта в день производственной аварии.

И этот мудак, Макаров, помощник Рустама…

Он давно казался подозрительным, хотя я списывал все на ревность — он крутился около Алины, и мне даже чудилось, что она испытывает к нему определенный интерес.

— Да, похоже, тот самый. Тогда он снимал номера, вот расследование и не продвинулось дальше, — киваю, разглядывая фотографии. — Перешли мне их в личной переписке, я все-таки уточню у монтажника, который видел машину.

— Сейчас отправлю. — Она нажимает кнопки.

А я смотрю на нее — и что-то внутри обрывается, сердце то пропускает удары, то бьется намного чаще обычного. Наверное, не стоило пить лишнюю чашку кофе. Это ведь из-за него, а вовсе не из-за каких-то чувств к зеленоглазой помощнице? Со мной давным-давно не бывало ничего подобного.

— Вот и зачем ты в это полезла? А если бы они тебя увидели? — упрекаю Алину, которая и сама заметно волнуется.

— Да что со мной могло случиться днем, в общественном месте?

— Не знаю. Только больше никакой самодеятельности — поняла? Предпримешь что-то без моего ведома — отшлепаю лично.

Она краснеет, отворачивается.

— Герман Назарович, я вам сказать хотела… Прекратите ко мне приставать. Я так больше не могу. Мы друг другу совершенно не подходим, — шепчет она.

— Наши тела говорят совсем другое, — замечаю покультурнее, чтобы не резало слух этой недотроги. Хотя очень хочется напомнить, как она текла от прикосновений моих пальцев, от оральных ласк — уж они ей точно понравились.

Меня в таких вопросах не обманешь.

— Глупости все это, игра гормонов. Не ломайте мне жизнь.

— Как, интересно, я могу тебе ее сломать? — изумленно протягиваю я, но тут же доходит, каким тоном она произнесла последние слова. Она не играет. Говорит то, что действительно думает. А значит, не желает со мной спать. — Как хочешь, котенок. Не буду настаивать. Ты вообще сегодня что-нибудь ела?

— Нет.

— В таком случае можешь устроить себе дополнительный перерыв. А я тем временем выясню, что хотел. И больше не вмешивайся в это гнилое дело. Я тебя в свидетели привлекать тоже не собираюсь, чтобы не подставлять. Это намного опаснее для тебя, чем кажется, замешаны большие деньги…

Вздыхаю, осознав для себя, что пока о сексе с Вишенкой можно забыть. Но когда она немного отойдет и расслабится, я обязательно что-нибудь придумаю. Потому что хочу ее до безумия, как никого на свете не хотел — только ее одну.

— Вы уволите Макарова? — поворачивается она, перед тем как уйти.

— А что, переживаешь за него? — настораживаюсь я.

— Совсем нет. Просто хочу знать, как вести себя дальше.

— Пока не прощупаем все звенья цепочки, трогать его не стоит. Но ты все равно будь начеку и не проговорись.

Алина проводит пальцами вдоль рта, словно закрывает его на замок.

— Молчать я умею. Да и встречаться с ним не собираюсь.

Киваю, уже прикидывая в уме дальнейшие действия.

Буквально через час мне поступает подтверждение — это и впрямь та машина. И я сразу звоню своему знакомому из полиции — Евгению Петровичу. Он и тогда помогал мне, но дальше наших догадок ничего не зашло.

— Узнаешь для меня имя владельца микрика? — скидываю фотографии уже ему. — Тот самый, который мы тогда и искали, помнишь?

— Это легко.

— Заодно посмотри, что на его еще есть. Чем занимается, с кем связан.

— Если что-то в базах будет — обязательно гляну, — соглашается Женя. — И как вам вообще удалось найти эту машину, Назарович?

— У меня есть ценные помощники, — уклончиво говорю я, но сам улыбаюсь.

Надо же, не Алина, а сюрприз ходячий. Додумалась устроить слежку за Макаровым вместе с дочкой Романа Михайловича! Две безбашенные леди!

Но почему-то мне эта черта характера Вишенки даже нравится. Она непредсказуема, и в ее покорении для меня есть свой интерес, как будто я прохожу самый особенный квест в жизни с невероятным главным призом.

Я уже собираюсь домой, когда мне звонит Евгений и предлагает встретиться.

У него появились какие-то важные сведения, и я говорю ему, что скоро подъеду. Приходится отпустить водителя пораньше и самому сесть за руль. Меньше лишних глаз — больше толку, хоть Виктору я и доверяю.