В приемную Федоскина с большим стаканом кофе из автомата.

— Вишня, разве ты не идешь обедать? Я хотела было свалить домой, но Рогов пригрузил работой, придется задержаться, и я подумала… Алин, а ты чего это такая… такая зареванная? — недоуменно смотрит на меня.

— Так… Просто… Что-то в глаз попало, — моргаю, пытаясь прийти в себя.

— Эй, ты что, опять поругалась с матерью?

— Хуже, намного хуже, — мотаю головой.

Но сказать вслух о своем романе с Германом не выходит даже подруге. Слишком личное для меня, слишком сокровенное все это.

Понятия не имею, как другие девчонки с легкостью могут обсуждать свои любовные связи, включая размер достоинства любовников, но для меня это нечто запредельное. И я сама от себя не ожидала таких качелей.

Всегда считала себя эмоционально устойчивой личностью…

И ладно, если бы я еще получила той ночью неземное удовольствие. Но ведь было действительно больно, а сама я была чересчур напугана происходящим.

— Тогда… Наверное, ты просто влюбилась? — хитро щурится Федоскина и тут же продолжает: — Дай, угадаю, в кого именно — в нашего гендиректора!

— Нет, ты что! — машу руками, чтобы она только не продолжала. — Я вовсе не влюбилась. И у меня с Германом ничего нет. Вообще ничего!

— А я же и не спрашивала, что между вами двумя творится. И с каких это пор он для тебя стал просто Герман? — усмехается Лера.

— Тебе показалось. Ты, кажется, хотела вместе пообедать? — перевожу тему.

— Верно. Что ж, идем, пока еще успеем в кафешку…

Перед выходом, как и обещала, звоню инвестору, чтобы передать слова босса.

Через час возвращаюсь на рабочее место уже в лучшем расположении духа. Меня отпустило, но, предполагаю, совсем ненадолго.

Пытаюсь убедить себя, что мне вообще фиолетово, с кем и как проводит время владелец «Эталон-групп». Но понимаю, что это далеко не так…

Пытаюсь включиться в работу. Выходит хреново, но стараюсь держаться.

И снова считаю на календаре дни, когда наконец закончится моя чертова отработка на должности секретаря. Скорее бы Ксения вышла на работу! Тогда мы не будем видеться с Касаткиным, постепенно чувства улягутся, а то и вовсе исчезнут. Я очень сильно на это надеюсь, потому как уж слишком заигралась.

Босс приезжает только часа через два, уже один. Анны с ним нет, и, кажется, она вообще не появлялась в офисе во второй половине дня.

Едва услышав его шаги в коридоре, выпрямляю спину, пытаясь создать максимально занятой вид, рьяно начинаю заполнять журнал.

Наверное, сегодня он уже удовлетворил свои мужские потребности, так что вряд ли станет домогаться ко мне. Досижу до конца рабочего дня — и домой.

— Алина, зайди ко мне минут через десять, — мурлычет он над моей головой.

— Хорошо, Герман Назарович. — Встряхиваюсь. Скорее всего, зовет он меня по производственным вопросам, ничего другого ожидать не стоит.

Идти в кабинет босса немного страшновато, но я все-таки преодолеваю ступор. Даже не знаю, чего боюсь больше: что припомнит мое обещание или же что проигнорирует, разыграв арктический холод. И то, и другое меня не устраивает.

— Присаживайся, — кивает Герман на соседнее от него кресло.

А сам пристально разглядывает своими синими глазами — да так, что я невольно отворачиваюсь, когда наши взгляды все же встречаются.

— Вы что-то от меня хотели? — осторожно спрашиваю, вытирая неожиданно вспотевшие ладони под столом о свои брюки.

— Мы с тобой перешли на «ты». Забыла, котенок?

— Нет… не забыла. Просто… мы ведь на работе…

— Сейчас нас никто не видит и не слышит, — тихо напоминает он. — Ты как сама?

— Я?.. Да отлично, как еще. Что со мной может быть не так?

— Ничего не болит?

И все-таки решил опять затронуть эту тему. Сглатывая слюну, смотрю на него.

— Нет.

— Замечательно. — На губах босса мелькает довольная улыбка. — Так что насчет сегодняшнего вечера? Поедем ко мне, или хочешь куда-то прогуляться?

— Например, куда? — хватаюсь за возможность не оставаться с ним наедине.

— В ресторан, в клуб… Куда тебе нравится ходить, я же не знаю.

— В библиотеку, — вырывается у меня случайно.

— Шутишь?

— Ну, вообще, да… Хотя не совсем… Раньше я и правда туда ходила. Моя мама — учительница литературы, вот она и пыталась привить мне любовь к чтению. Но сейчас я там практически не бываю, — болтаю всякую ерунду, только бы отвлечь Германа от его планов по овладению моим телом.

— Тогда, может, в театр? — издевательским тоном выдает босс.

— Сегодня? — округляю глаза.

— Почему бы и нет? Сейчас посмотрим, что сегодня показывают…

Пока он открывает в смартфоне сайт, судорожно соображаю, что делать. Кажется, я ошиблась, решив, что он вдруг отступится от своих планов из-за кадровички. Уж если Касаткин что-то задумал, то будет переть до последнего, как танк. И это касается не только ведения строительного бизнеса.

— Вот, в Драмтеатре как раз сегодня премьера нового спектакля по известному детективному роману. Билетов, правда, нет, но этот вопрос я как-нибудь решу.

— Но я… не готова идти в театр… — Хочется сказать, что у меня неподходящая одежда, но понимаю — сейчас у нас никто не ходит в театры в вечерних платьях с бриллиантами. Да и наша пара в таком заведении не вызовет лишних сплетен. Подумаешь, Касаткин взял на спектакль помощницу! Ходили же мы с ним и на встречу, и в бар, а это и вовсе невинное времяпрепровождение. — Ладно, но я сперва зайду домой, переоденусь.

— Хорошо, все равно начало только в девятнадцать часов, — соглашается Герман. В этот момент мне кажется, он не слишком доволен моим выбором.

Герман

Театр — не мое. Никогда не понимал, в чем его прелесть, и уж точно не считал это хорошим способом провести время. Скучно, и все тут. Да, признаю, искусство, но не настолько важное для меня, чтобы посвящать ему целые вечера.

Сегодняшний поход на спектакль — исключение, и то благодаря Алине. Ее разговоры о высоком меня просто вывели из себя. Я же рассчитывал на совсем другое: привезти ее к себе, провести вместе ночь.

Но уж точно не на посещение театра.

И все-таки пошел, сам не знаю зачем. Возможно, хотелось доказать, что у меня на уме не один только секс, что я могу исполнить любое пожелание девушки, считаюсь с ее мнением. Но это не так. Сегодня все мои мысли действительно зациклились на теме того, как снова уложить ее в постель. И не просто уложить, а доставить удовольствие, заставить выкрикивать мое имя во время очередного оргазма и смотреть на ее раскрасневшееся лицо в тот момент…

А теперь приходится сидеть здесь и смотреть на сцену.

Но мысли мои витают далеко.

Поглядываю на Алину, которая находится рядом, и ее глаза горят от восторга. Хочется, чтобы этот восторг был направлен на меня. Но я не артист, не музыкант. Я просто бизнесмен, чьи дни заполнены сделками и проектами.

На сцене, вроде бы, происходит что-то важное, все замерли в ожидании.

Снова поворачиваюсь к Вишенке. Ее профиль, освещенный мягким светом рампы, кажется мне сейчас куда более завораживающим, чем любая игра актеров. Вот она слегка наклонила голову, губы чуть приоткрыты, словно она готова впитать каждое слово, каждый жест. И в этот момент понимаю, что мне плевать на спектакль. Плевать на «возвышенные вещи», которые ей нравятся. Мне хочется, чтобы ее восхищение было направлено на меня. Чтобы она видела во мне не просто начальника, а того, кто способен вызвать такой же огонь в ее глазах.

Я представляю, словно она смотрит на меня так же, как сейчас на сцену. Как ее пальцы касаются моей руки, как она шепчет мое имя. Эти мысли куда более реальны и притягательны, чем все декорации и костюмы.

Чувствую легкое раздражение от того, что мое внимание рассеяно, что я не могу полностью погрузиться в происходящее, как Алина. Ну разве это плохо? Разве не в этом вся суть театральной постановки? В том, чтобы вызывать эмоции, чтобы быть центром чьего-то мира, пусть даже на один вечер…