Стоило бежать раньше, пока дело не дошло до секса. Была ведь возможность, он сам говорил, что может остановиться… Экспериментаторша фигова!

Я только что переспала со своим начальником!

Я не жалею о случившемся. Просто не могу привыкнуть к этой мысли. Она не дает мне покоя все то время, пока я стою под потоком теплой воды, смывая с себя следы нашей бурной деятельности. Доигралась с огнем! Вот и что теперь будет?

Надо ехать домой. Вот сейчас, только выйду из душа — и сразу же уеду.

Не станет же Герман держать меня тут силой?! Сам сказал: на сегодня все. Но вдруг передумает? Еще один раз я точно не выдержу, потом вообще ходить не смогу.

Приняв решение, заворачиваюсь в большое полотенце и возвращаюсь в спальню.

Открываю глаза — и сразу с ужасом доходит, что я лежу в одной постели со своим озабоченным боссом. Вчера он так и не отпустил меня, уговорил остаться до утра. А я и сама не могла больше спорить: слишком устала, еще и перенесла стресс. Все же не каждый день лишаешься невинности. Такое бывает один раз в жизни.

Но, вопреки моим страхам, Герман больше не требовал секса. Мы просто целовались, а потом лежали в обнимку, пока меня окончательно не сморил сон.

Сейчас Касаткин крепко спит. Его мускулистая обнаженная грудь при этом равномерно поднимается в такт дыхания. Рассматриваю красивый профиль, и мне даже не верится в случившееся. Я и представить не могу, что будет дальше.

Однако картину с розовыми единорогами в голове не рисую. Он вовсе не сказочный принц, а я не Золушка. И мы не будем жить долго и счастливо.

У нас даже не роман, а так, непонятно что. Мы просто переспали.

Конечно, Герман захочет закрепить результат, о чем он вчера прямо заявил. Но на далекое будущее его желание не распространяется, наверняка я ему скоро приемся.

К счастью, работать в «Эталон-групп» мне осталось всего каких-то три недели. Начнется семестр — и мы навсегда разойдемся, как в море корабли.

Каждый из нас вернется к привычной жизни, и так будет лучше для обоих.

Выбираюсь из-под мужской руки, тихонько иду в уборную, подмечая для себя, что у меня особо ничего и не болит. Хотя странные ощущения частично сохраняются.

На обратном пути меня вдруг охватывает тревога, будто что-то сделала не так.

Сколько вообще сейчас времени? Небо за окном уже посветлело, ночь закончилась.

Мой телефон остался в сумочке на первом этаже.

Осторожно, стараясь не разбудить Касаткина, закрываю за собой дверь и выглядываю с лестницы. В гостиной пусто, лишь телевизор продолжает транслировать музыкальный канал, потому как его никто и не выключил. Сумка на прежнем месте.

Судорожно хватаюсь за телефон. Семь тридцать утра. Три пропущенных звонка. Один от Леры и два от мамы. Последний раз моя родительница звонила полчаса назад.

Черт! Через полтора часа маршрутка! Мама ждет меня на даче. Я же ей обещала!

Сонливость проходит за считанные секунды.

Впопыхах натягиваю футболку с шортами, чтобы не бегать тут нагишом.

В голове тикает обратный отсчет. Если опоздаю на рейс — мало не покажется. Не хочу потом выслушивать мамины морали. А еще надо скрыть, что я не ночевала дома.

Мое платье так и висит в ванной. Слегка помятое, но совершенно сухое. Быстро переодеваюсь. Одежду, которую дал мне Герман, оставляю там же. Привожу себя в порядок. Радует, что это помещение не рядом с его спальней, он ничего не услышит.

Остается незаметно выбраться из дома. Даже не собираюсь сообщать Касаткину, что ухожу, а то опять что-нибудь придумает. Он еще вчера настроил планы на весь день.

Мне совсем неохота перед ним оправдываться, объяснять про маму, дачу и прочее. Для него это будет звучать, как нелепые детские отговорки.

Разбираюсь, как открыть входную дверь, и уже через минуту оказываюсь во дворе.

Вот куда идти? Отсюда даже не видно ворот! И территория особняка немаленькая.

Наконец-то сообразив, что к чему, иду на выход, периодически оглядываясь, будто Касаткин может броситься вдогонку. Около ворот замечаю небольшой кирпичный домик, внутри звучит радио. Там явно кто-то есть. Набираюсь смелости и стучу в дверь сторожки. На пороге возникает незнакомый лысоватый мужчина лет пятидесяти.

— Вы не могли бы открыть ворота?

Охранник с подозрением смотрит на меня.

— Я вас никогда здесь не видел, девушка. Вы, вообще, кто такая?

— Я… гостья Германа Назаровича, — на ходу выдумываю я.

Не признаваться же, что любовница босса. Хотя это и дураку понятно.

— Шеф не говорил, что кого-то пригласил, обычно он меня предупреждает. Вдруг вы что-то у него стащили? Надо сперва посмотреть, — ворчит охранник, затем включает ноутбук, просматривая записи с камеры видеонаблюдения во дворе.

— У меня ничего нет, сами же видите! — возмущаюсь я. — Я сильно опаздываю.

— Сейчас… — Он добирается до записи, где во двор заезжает внедорожник, из которого выходим мы с Касаткиным. — И правда, гостья. А где сам Назарович?

— Еще спит. Велел его не будить, — решаю немного приврать.

— Выходит, он знает, кто вы такая.

— Конечно, знает! Мы с ним вместе работаем, — вынужденно признаюсь.

— Так бы сразу и сказали. Ладно, идемте, барышня, выпущу вас на свободу, — соглашается сторож. — Кстати, я Сан Саныч. Ежели надумаете воротиться — звоните сюда, — показывает вызывную панель, которую я вчера и не заметила.

— Хорошо, — отвечаю на автомате, одновременно включая приложение такси.

Сегодня мне везет больше, и свободная машина находится почти сразу. Прикидываю по указанному времени пути, что еще вполне успеваю на автовокзал.

Несколькими минутами позже еду в такси, удаляясь от дома, где остался Герман.

Все отношения буду выяснять с ним в понедельник, когда приду на работу.

Герман

— Как ты мог ее отпустить, ни о чем не спросив меня?! — срываюсь я на охранника.

— Так это, Герман Назарович… В прошлый раз, когда уходила Марго, я позвонил. И вы сами велели больше не беспокоить по таким пустяковым вопросам, — нехотя оправдывается Сан Саныч.

Понимаю, что он прав, и я зря разошелся. Просто до сих пор не могу поверить, что упустил Вишенку. А эта строптивица сбежала при первой же возможности.

Что я сделал не так? В чем ошибся? Вроде вчера все прошло довольно гладко.

Конечно, не без боли, но по-другому ничего бы и не получилось, все-таки хер у меня немаленький, сам это знаю. Но я старался не торопиться, был предельно терпелив.

Девственница… Надо же… До сих пор не верится…

Как я сразу не догадался, не сопоставил факты?!

Все потому что в последний раз лишал девушку невинности еще во время учебы в универе. С тех пор подобные экземпляры мне вообще не попадались.

Я стал первым мужчиной Алины, и эта мысль будоражит меня до сих пор. Прямо покоя не дает. С чего я вдруг решил, что она выдергивается специально? Идиота кусок!

— В следующий раз сообщай мне, — стараюсь успокоиться и прийти в себя.

Как же она меня обломала! Поразительно! Я не собирался отпускать ее все выходные. Только-только вошел во вкус. Меня чертовски возбуждало обстоятельство, что я ступил на непроторенную дорожку. И теперь хотелось научить ее всему и сразу.

— Насчет всех женщин сообщать? — уточняет охранник на всякий случай.

— Нет. Только о ней, — цежу сквозь стиснутые зубы, и вдруг понимаю, что уже выделяю для себя Алину из череды прочих любовниц, которых в последнее время и не жаловал вниманием. Она такая одна. Особенная.

Лица остальных уже слились в серую массу. А ее испуганные зеленые глазищи так и стоят в памяти, и я не желаю упускать это видение. Не хочу забывать, как она стонала от боли, но не противилась тому, что именно я ее трахаю.

Сама этого хотела, пусть и боялась.

Она чем-то походила на бездомного котенка, который ищет ласки, пусть и боится подходить к людям, огрызается. И теперь я хотел только ее одну.