Интересно, на что он рассчитывает? Хочет просто поскандалить? Пытается заставить меня оправдываться? Оскорбить? Принца на дуэль я не вызову. Вернее, могу, но Карл не даст поединку состояться. Ему не хватало только перед битвой лишиться бойцов из Мертона. Я умирать не собираюсь, а значит, умрет этот напыщенный павлин. Быстро. Равно как и его страйкеры-телохранители, если пожелают выйти против меня вместо своего принца. В любом случае итог один — отряд, присланный лордом Элдрисом, откажется воевать, а за ним начнут откалываться от коалиции и другие лорды Туманных островов.

В общем, очень похоже на то, что меня, во-первых, хотят подставить под гнев Карла, а во-вторых, набить себе цену. Вон, как начали подтягиваться к нам другие островитяне. Поведусь на провокацию, Карлу придется отвалить этим ребятам больше золота.

Я усмехнулся. А ведь король говорил, что порешал с лордами. Еще и навесил долг на меня за это. Ну-ну, шутнички. На Плута там, где сядешь, там и слезешь.

— Кого именно вы называете клятвопреступником? — лениво поинтересовался я у островного принца.

После моего вопроса глаза лейра загорелись. Он, кажется, даже сперва не поверил, что я так быстро угодил в его ловушку.

— Барона Риса, конечно! — имя одного из моих ближников принц словно выплюнул.

— Барона Илара Риса? — изображая удивление и смущение, переспросил я.

— Да, этого клятвопреступника! — торжествующе произнес лейр. — Который во главе двух тысяч стрелков отправился на материк и нанялся к королю Вестонии, но в конце концов почему-то оказался в вашей марке, где и присягнул вам в верности. Хотя сам является вассалом правителя Мертона.

Все стоящие вокруг дворяне затаили дыхание. Одно дело принимать беглых крестьян, и совсем другое — принимать клятву верности у предателя. Позор такого человека, словно вирус, тут же распространяется и на принявшего эту клятву.

В ответ я сперва широко улыбнулся, а потом и рассмеялся. Лица вестонских дворян вытягивались, а вот островитянам, похоже, было не до смеха. Некоторые из самых горячих даже потянулись к рукоятям мечей.

Бланка смотрела на меня во все глаза, затаив дыхание. Она быстро просчитала меня и уже ждала развязки. Словно охотничья собака, замершая под деревом, с ветвей которого медленно и неуклюже падала тушка белки с выпущенной охотником стрелой в глазу.

Адель же слегка опешила. Она не ожидала такой развязки, и ей показалось, что меня загнали в угол. Вот я и пошел на прямой конфликт. Взмахи ее веера стали более учащенными.

А вот реакция лейры Рианны меня не удивила: она встрепенулась и навострила уши. Скуки в ее глазах как не бывало. Почуяла кровь и будущее веселье.

— Может, вы нам всем поведаете, что вас так развеселило, граф? — процедил сквозь зубы молодой лейр.

Я демонстративно смахнул несуществующую слезинку с глаза.

— Охотно, ваше высочество, — кивнул я. — Дело в том, что я только что проиграл барону Илару Рису довольно крупную сумму.

На лицах всех собравшихся читались недоумение и удивление.

— Это меня и развеселило, — продолжал я. — Ведь барон, перед тем как присягнуть мне, предупреждал о том, что при дворе вашего отца именно так и будут говорить. Мы даже заключили пари. Так что мерзавцы, распускавшие эти грязные слухи, сделали его богаче на сотню золотых империалов.

Слово «мерзавцы» явно не пришлось по душе островному принцу и его спутникам. Но времени на возмущение я им не дал.

— А ведь я до последнего не верил, что эти негодяи назовут барона Риса клятвопреступником, — покачал головой я. — И самое неприятное, что их лживые языки ввели и вас, ваше высочество, в заблуждение.

— Так значит, это всего лишь сплетни? — с надеждой в голосе спросила Адель.

— Ну конечно, ваше высочество! — произнес я. — Судите сами. Барон Илар Рис и его люди героически сражались с врагами, что вторглись в Бергонию. Даже когда контракт с его величеством был закрыт, храбрые мертонские лучники остались в строю. И уже после битвы они заключили новый контракт, уже со мной.

— А присяга? — спросила Адель.

— Барон Илар Рис стал моим вассалом на законных основаниях, — уверенно произнес я. — Да, он присягал правителю Мертона, но это была личная клятва и только деду лейра Каэлана, а не всему роду.

Я взглянул на островного принца, на щеках которого проступили красные пятна. То ли от стыда, то ли от злости… Мне плевать.

— Ваше высочество, пусть и с опозданием, я так и не выразил вам своих соболезнований по поводу тяжелой утраты, — слегка поклонился я, отчего на скулах островитянина заиграли желваки. — Ваш дед был справедливым правителем, и барон Рис очень сокрушался о его смерти.

Со слов Илара, старый лорд Мертона был еще тем мерзавцем. Новость о его кончине нагнала барона Риса и его бойцов по пути в Эрувиль, задолго до нашего с ним знакомства.

— Вы правы, граф, — излишне пафосно и потому немного забавно произнесла принцесса Адель. — Барон Илар Рис, равно как и вы, не нарушили ни одного закона чести! Надеюсь, вас, лейр, удовлетворил ответ маркграфа?

Островной принц был сейчас похож на ледяную статую, которая вот-вот начнет «дымиться». Но воспитание при дворе взяло верх. Он довольно быстро взял себя в руки и поклонился Адель.

— Абсолютно, ваше высочество, — произнес он ровным тоном.

Хотя с моим слухом нетрудно было разобрать легкие вибрации бешенства в его голосе.

— Вот славно! — весело и беззаботно воскликнула принцесса Адель и провозгласила: — А теперь давайте, наконец, приступим к игре, ради которой мы и собрались!

Заметив недоумение на моем лице, Адель пояснила:

— Ах, да! Вы же не знаете. На днях между маркизом де Гонди и лейром Каэланом возник спор о нашей старинной детской игре «Выбери зверя». На островах эта игра не распространена, поэтому его высочество выказал сомнение в том, что выбор, как он сказал, «какой-то костяшки» способен указать на истинную суть человека. Хотя, как вы знаете, мы в Вестонии относимся к этой игре более чем серьезно. Вот лейр и предложил маркизу сыграть в нее снова. Да, переигрывать не принято, но маркиз согласился повторить свой выбор. Когда-то в детстве ему попалась костяшка с золотым грифоном, и он верит, что это повторится. Поэтому мы и решили воспользоваться королевскими костяными рунами, которым, по преданиям, уже больше шести веков и которые были вырезаны из когтя последнего дракона. Говорят, они до сих пор хранят древнюю магию этого существа. Если какой-то артефакт и способен показать истинную суть человека, так это руны, вырезанные из драконьего когтя. Уверена, это будет интересно.

— Ваше высочество! — я услышал голос Бланки де Гонди. — Это будет интереснее вдвойне, если к моему брату и лейру Каэлану присоединится еще один человек.

Мы с Адель одновременно повернулись. Все собравшиеся перестали вполголоса обсуждать случившееся и обратили внимание на маркизу.

— О ком вы говорите? — холодно спросила Адель.

— О маркграфе де Валье, — хитро улыбаясь, ответила Бланка, при этом полностью игнорируя неприязненное отношение к ней принцессы. — Помнится, он упоминал, что никогда не играл в «Выбери зверя». Уверена, всем нам будет интересно, что скажет древняя драконья магия об истинной сути нашего славного героя!

— О, да! Нам всем будет это любопытно узнать! — раздался громкий радостный голос Кико.

Он выскочил вперед, будто бес из табакерки. Бубенцы на его колпаке звякнули, длинные носы туфель царапнули пол, а белила на лице блеснули в свете свечей. Кривые желтоватые зубы показались в широкой язвительной ухмылке.

— Магия драконов еще никогда не обманывала! — театрально протянул он, хлопнув в ладоши. — Она умеет вытащить наружу истинную суть человека!

В зале поднялся шорох. Люди придвинулись теснее: в воздухе повисло ожидание. Кто-то откровенно улыбался, кто-то шептался, предвкушая зрелище.

Маркиз де Гонди, побледнев, нервно переминался с ноги на ногу, будто хотел что-то сказать, но не решался. Пальцы судорожно теребили кружево манжета.